Сергей Прикоп - Тропою испытаний. Чужой мир [СИ]

Но была и обратная сторона этого успеха. Совершенно неожиданно для себя, Рон в какой-то момент понял, что стал адептом стихии Огня, даже не пройдя обязательный ритуал Слияния. Стихия Воздуха, поддерживающая и направляющая его заклинания, теперь навеки перестала быть доступной! Эхо более не откликалось на его Зов. И, хотя это обстоятельство подпортило его настрой, все прибывающие Силы вскоре вернули спокойствие его душе. С каждым разом, когда Сила Огня покидала его, питая Серша, Ринорион ощущал наплыв небывалого умиротворения.

Именно в таком состоянии его и застал отец. Дверь распахнулась, а на пороге кабинета возник Норвус дерр Арвиган, вечно суровый отец и первый наставник.

— Сын, — как всегда сдержанно поприветствовал своего единственного наследника магистр Ложи. — Рад видеть тебя во здравии.

— Отец, — встал ему навстречу и Рон. Теперь ему уже не хотелось добиваться его одобрения. С удивлением для себя Рон понял, что почти равнодушен, увидев своего родителя.

— Чем ты занят? Как идут дела в этой мерзкой глуши? — пробегаясь опытным взглядом по расставленным на рабочем столе инструментам, артефактам и снадобьям для алхимических реактивов, отец одобрительно покачал головой. Небывалое дело!

— Совершенствуюсь в Искусстве, магистр.

Норвус дерр Арвиган с еле заметной улыбкой обернулся, глядя в лицо сыну. В руках он держал заметки самого Рона. И его руки слегка подрагивали.

— Что с вами, отец?

Глава рода поджал губы и аккуратно положил тетрадь на место. Прошелся к креслу, тяжело в него опустился.

— Я прибыл сюда, чтобы обсудить кое-что, сын. Для начала скажи, новости о положении вещей в Великой Ложе уже достигли твоих ушей?

— Видимо, нет, — молодой маг, встревоженный таким ответом на свой вопрос, приготовился слушать.

— Думаю, что не ошибусь, сказав, что Ложа больше не существует.

Рон пораженно уставился на своего отца. Теперь, слегка запоздало, он заметил, что на плечах его отца нет белой мантии Архимага. Более того, само одеяние Норвуса дерр Арвигана было местами обуглено.

— Ложа пала? Имперские маги? — не на шутку обеспокоился младший Арвиган.

— Нет, — криво улыбнулся отец. — Гесси оказался Пожирателем! Тем самым, из сказок! И похитителем наследной короны Арра… Как тебе такие новости?

Рон не ответил, пораженно всматриваясь в облик как-то подозрительно скособоченного родителя.

— Ты ранен, — уверенно произнес он.

— И уже давно, — проскрежетал отец, с трудом налив себе вина в чашу. — Иногда мне кажется, что я был ранен в тот момент, когда увидел твою мать, лежащую без дыхания… И тебя, еле живого… И потому, мой мальчик, я спрошу тебя — ты не оставишь своего отца в одиночестве? Пойдешь ли со мной? Поддержишь в моей борьбе?

— Что. Случилось.

Отец прямо посмотрел на Рона.

— У тебя ее глаза. Всегда вспоминаю ее, видя тебя. Поэтому и был суров с тобой, не желая воспитать тряпку вместо достойного сына… Но ты себя показал… С неожиданно близкой мне стороны. Ты ведь помнишь, твоя мать была простолюдинкой?

Рон молча кивнул. Отец пугал его все больше и больше, говоря с ним не так, как все его тридцать три года жизни до этого.

— Так вот, — продолжил он, — меня не остановили даже мои родители. Мы просто пришли в столичный Храм Уснувших и назвались парой. Эти узы никто не в силах разбить… Да и потом я тоже не был вовсе уж образцовым сыном! Опыт жизни подсказал мне, что, делая все по правилам, ты скорее всего сгниешь за конторским столом, выполняя приказы дурака, который умеет рисковать! А я дураком никогда не был. И я не останавливался ни перед чем! Я стал вторым магом после старика Гесси уже в пятидесятилетнем возрасте… А потом заметил, что эта черта, черта нарушителя глупых запретов, передалась с моей кровью тебе, мой сын!

Отец улыбнулся. И Рону захотелось себя ущипнуть. Это какой-то кошмарный сон!

— Да, я сослал тебя в эту глушь за твою тягу к запретным знаниям. Но самое поразительное во всей этой истории — это то, что я сам практикую запретную магию!

— Отец…

— Слушай! — вскричал отец, вскакивая из кресла. — Мне нужен помощник, сподвижник! А ты мой сын, и отражение моей ненаглядной Ритани! И ты маг! Ты поймешь меня! Не можешь не понять!

— Понять что!? — почти закричал Рон, пораженно смотря на отца.

Заухмылявшись очень странной усмешкой, Арвиган-старший пообещал:

— Сейчас сам все поймешь!.. Ассидар, ну где ты там?! Зайди к нам, настала пора запретной магии!

— Учитель, — приниженным голосом проговорил ученик, входя в комнату, — стоит ли так громко говорить о таких вещах?

— Да уже, сладкий мой, все равно, — хмыкнул Норвус, распрямляя сплетенное им новое заклинание, и охватывая им фигуру ученика… Теперь уже бывшего!

Создать такое же плетение, которое использовал Пожиратель, Арвиган не мог: природа его новой Силы не располагала к этому, да и подсмотреть он смог не так много… Но важно было лишь направить свой разум по новому пути, и решение нашлось! Смотря, как в базовую защиту закричавшего Ассидара вонзаются иглы Поглотителя Жизни, Арвиган довольно рассмеялся. Посопротивлявшись целых десять секунд, молодой магистр быстро скукожился, превращаясь в сухой труп.

— О-ох, — Арвиган чуть ли не застонал от удовольствия.

Силы возвращались. Телу стало ощутимо легче, да и Дар благодарно засиял, приняв всю Силу погибшего. Дрожь рук, из-за которой последнее время с трудом создавались заклинания, прошла без следа.

— А теперь, мой сын, смотри, что я умею!

Он творил заклинание из сферы Земли и Воды, с необычным узором, пестреющим дико переиначенными фрагментами лечебных заклинаний, и скрепляемый запретными рунами. Привычное изумрудное сияние уступало место гнилостному ядовито-зеленому свечению, больно режущим глаза. И больно было не только глазам — Арвиган чувствовал, как Смерть внутри его умирающего тела тоже отзывается, коверкая чистую силу Дара магии.

Подчиняясь воле Арвигана, труп Ассидара начал шевелиться. С трудом утвердившись на тонких ногах, свежий зомби замер посреди комнаты.

— Я стал некромантом, сын! Я раскрыл секрет оживления мертвой плоти и могу управлять ею силой своей воли! Могу этого придурка заставить поцеловать себя в зад! — весело засмеялся Арвиган. Легкость в теле, подаренная отнятой жизнью, пьянила посильнее самого крепкого вина. Но всю его веселость смыло, как только он посмотрел на своего сына.

— Что, не одобряешь?

— Тебя нужно лечить, — отчеканил Ринорион, глядя на него глазами его мертвой жены.

— Что? Ты смеешь мне указывать? Щенок!

— Ты безумен!

— Скорее — гениален! Сейчас посмотрим, достиг ли ты того уровня, при котором я смогу назвать тебя настоящим магом!