Сергей Васильев - Цика [СИ]

— Ты его знаешь? Обадию?

Слав смутился.

— В лицо не видел.

— Так как же его в город не пустишь? У всех прохожих будешь спрашивать — не он ли это? Да и ждут наверняка его. Те, что недавно приехали. Предупреждены, чай, о скором прибытии. Не так всё просто, как ты думаешь, — Цика говорила медленно, цедя слова, — Я скоро буду у Ашины. О твоем деле сообщу…

Будет слушать или нет?! Ведь всё уже сказала — сколько можно! Сидит, молчит. Не повторять же — правитель, не простой человек. Для него же стараюсь. Мне то что — приду, уйду. А ему оставаться.

Не могу такое в себе держать. Особенно, когда люди против людей же идут. И всё ради денег. Ради золота этого проклятого! Вот и пришла к Ашине. Предостеречь. Да будет толк ли? Думает он. Не говорит.

Неужели всё зря? Даже оделась прилично — не помню за собой такого — только чтобы попасть к нему. Слова выучила, с которыми к правителю следует обращаться. Так и хочется посмотреть ему в глаза, понять чтобы — ответит или нет. Да нельзя, запрещено.

— У меня нет выбора. Ты мне его не оставила, — сказал Ашина.

— Неправда! — бурно воскликнула Цика и тут же прикусила язык — так разговаривать с правителем не дозволялось.

— Правда.

— Всегда есть выход… — прошептала Цика, сжимая кулаки в бессильной ярости.

— Я ничего не могу сделать. Скажем, я повелю схватить этого Обадию. И его схватят. За что? Его соплеменники тут же вступятся за него. У рахдонитов есть власть, пусть и неявная, и я отпущу Обадию. Можно, конечно, просто зарезать его — исполнители найдутся. Но кроме того, что Обадия — посланец тех рахдонитов, что живут у моря, он должен доставить золото для подкупа наемников. Ты думаешь — он придет с ним? Скорее всего — нет. Золото он возьмет мое. Его появление — лишь сигнал для местных, чтоб действовать. Даже его смерть не остановит их — они всё равно выступят.

— Подменить Обадию? — робко вмешалась Цика в монолог Ашины, — У меня есть такой человек, что готов это сделать.

— Что он скажет рахдонитам? Подождите — еще не время? Услышав такое, они сразу заподозрят подмену, ведь сказать он им должен противоположное.

— Это задержит их, и ты успеешь подготовиться.

— Подготовиться? К чему? — Ашина повысил голос, — К убийству собственных сыновей?! Ты думаешь, я пойду на это?! Плохо же ты знаешь меня…

— Всё равно война будет! Но тогда убьют тебя! — Цика перестала сдерживаться, — Ты готов к смерти?! Убьют всех, кто не их роду-племени! И кого они наймут для убийства? Кого?! А что ты сможешь противопоставить им? Кто твои союзники?

— Уходи. Я не буду делать ничего. Пусть всё идет тем путем, что шло, — Ашина сделал повелительный жест, и Цика попятилась.

— Ты совершаешь ошибку, — тихо сказала она.

— Нет. Я прав. Подумай. Ведь если то, о чем говоришь ты, свершилось, как можно изменить это?

— Но ведь это неправильно! — Цика чуть не плакала, — Кому нужны напрасные жертвы?

— Кто мы, чтобы менять предначертанное? — Ашина вдруг как-то утратил величественный вид, сгорбился, и сетка морщин проступила на его лице, — А как бы хотелось…

Выгорело в душе всё. Цика тяжело шла, сбивая метелки сухой травы. Поднялась на холм. Город был едва виден. Сзади нагонял Слав. Длинная одежда, всё еще не потускневшая, но уже и не новая, путалась в ногах. Слав натужно дышал.

— Ты куда? Я с тобой, Цика!

Цика остановилась, дала себя догнать, но головы не повернула.

— Не могу смотреть, как людей убивать будут, — девушка усмехнулась через силу, — Всё равно я им чужая.

Цика долго стояла, смаргивая непрошенные слезы с ресниц, пытаясь успокоиться. Смотрела на степь. Слав топтался рядом, не решаясь потревожить ее. Ветер пригибал траву, бросая в лицо пыль. Цика отирала лицо ладонью, но всё также слепо смотрела вдаль.

На самом горизонте возникло малюсенькое черное пятнышко, за ним второе, третье…

Раскрыв рот, Цика смотрела на эти черные точки, число которых всё увеличивалось. Ей было не разглядеть — что это такое. Но в самом движении сквозила угроза. Будто черное пламя выжигало желтую степь, оставляя за собой пепел, вздымаемый ветром.

— Что это, Слав? — прохрипела Цика, сильно потерев вдруг заболевшее горло.

— Это они, наемники рахдонитов, — тихо и горько сказал Слав, — Пойдем.

И потянул девушку за рукав прочь с холма.

Неиссякающим потоком шли эльфы из леса. Шли убивать.

Бултых!!

Хорошо-то как!! Вода теплая, всю усталость снимает. Так бы и купалась целый день. Море — это тебе не речка. Само держит. Одна радость осталась — поплавать всласть. Цика поднырнула под волну и фыркнула, выныривая. Точно не успеть по такой погоде. Зря взялись за это дело — депешу доставить. Будь она неладна — работа оплачиваемая! Без нее обошлись бы.

Цика подплыла ближе к баркасу, а потом оттолкнулась от него ногами. Брызнула шаловливо на мужчину, сидящего на палубе. Тот лениво утерся. Жарко. Хоть в дрейфе, а вахту стоять надо — не искупаться. Одно развлечение — с огром поболтать. Да на девушку полюбоваться.

— Не встречал такой раньше, — мужчина говорил медленно, словно нехотя.

— Таких нет больше, я знаю, — поддержал огр.

— Вы же давно знакомы. Рассказал бы что-нибудь о ней. А, Кхни?

— Давно… — подтвердил огр.

Разговор увядал, не начавшись. Глаза сами закрывались от слепящего солнца. Мужчина задремал на пару мгновений, клюнул носом, его повело, и он встрепенулся, пробуждаясь. Цика всё плавала. Мужчина взглянул на нее, улыбнулся радостно и чуть грустно и продолжил разговор:

— Правда, красивая она?

Огр приподнял голову, посмотрел на девушку и кивнул:

— Угу. Только маленькая и волос мало.

— Ну, мне-то по плечо будет…

— Ты тоже, Слав, ростом не вышел.

— Зато мне не так жарко, как тебе! Вот.

Кхни понурился. Даже в тени ему было невмоготу. А от морской воды шерсть на теле становилась жесткой — соль высыпала по ости — и разъедало кожу. От почесываний выскакивали волдыри, почти сразу превращаясь в кровавые язвочки. Море для огров — одна погибель. Только ради Цики и поплыл.

Девушка нырнула, подплыла к борту и одним ловким движением выбралась из воды. Отжала волосы — ручейки побежали по палубе — и свободно пошла от носа к корме, перехватывая попадающиеся концы руками. Заметила взгляд Слава, остановилась, уперла кулаки в бока и выдала насмешливо:

— Чего уставился? Девок, что ли, голых не видел? Отвернись-ка!

— Не я же один смотрю! — возмутился было Слав, но получил по губам мокрой ладошкой.

— А ему можно, — Цика ласково улыбнулась огру.

Слав отвернулся — чего смущать девушку. Хотя она, поди, во всяких переделках бывала — вон сколько шрамов по телу. Цика сняла с троса свою хламиду и быстренько влезла в нее.