Мэгги Стивотер - Воронята

Но теперь уже Ганси заразился азартом; ему позарез было нужно поделиться с кем-нибудь, пока не оформившееся еще окончательно стремление к новому поиску не сожрало его изнутри. Лучше всего, конечно, подошел бы Адам, но вполне могло быть, что Ронан, которого швыряло от бессонницы до чуть ли не суточного беспробудного сна, еще не спит.

Однако еще на полпути к комнате Ронана он вдруг осознал, что она пуста. Стоя в темном дверном проеме, Ганси шепотом позвал Ронана, а потом, не получив ответа, произнес его имя вслух.

Осматривать комнату не было совершенно никакой необходимости, но все же Ганси это сделал. Потрогав рукой кровать, он убедился в том, что она не застелена и совершенно холодна, а простыни отброшены, как будто Ронан куда-то очень спешил. Ганси забарабанил в дверь Ноа, второй рукой набирая номер Ронана. После второго гудка из телефона раздалось: «Ронан Линч».

Ганси на полуслове прервал сообщение автоответчика; его пульс забился чаще. Поспорив несколько секунд с собой, он набрал другой номер. На этот раз он услышал голос Адама, сонный и встревоженный.

— Ганси?

— Ронан пропал.

Адам не сразу ответил. Дело было не в том, что Ронан сбежал, а в том, что он сбежал после драки с Декланом. Но выбраться из дома Парришей среди ночи было не так уж легко. Если его поймают, могут быть последствия, от которых останутся заметные следы, а сейчас уже слишком тепло для того, чтобы носить рубашки с длинными рукавами. Ганси сделалось неловко из-за того, что он втягивает друга в столь опасное дело.

Снаружи высоким пронзительным голосом прокричала ночная птица. Миниатюрная копия Генриетты в полумраке казалась зловещей, у игрушечных автомобильчиков, стоявших на ее улицах, был такой вид, будто они лишь приостановились. Ганси всегда казалось, что с наступлением темноты у макета такой вид, будто что-то должно случиться. По ночам в Генриетте ощущалась магия, а магия по ночам может восприниматься как что-то ужасное.

— Посмотрю в парке, — прошептал в конце концов Адам. — И, м-м-м, пожалуй, на мосту.

Адам так аккуратно отключил связь, что Ганси не сразу понял, что разговор окончен. Он приложил кончики пальцев к закрытым векам; в таком виде его и обнаружил Ноа.

— Собираешься искать его? — спросил Ноа. В желтом свете ночника, падавшем на него сзади из комнаты, он казался бледным и почти не материальным; на лице темными пятнами выделялись мешки под глазами. Он выглядел не столько как Ноа, сколько как намек на Ноа. — Посмотри в церкви.

Ноа не вызвался пойти с ним, а Ганси не стал просить его. Шесть месяцев назад, единственный раз, когда он взял Ноа с собой, тот нашел Ронана во впечатляющей луже его собственной крови и с тех пор был избавлен от опасности вновь увидеть что-нибудь подобное. Ноа не ходил вместе с Ганси в больницу, да и Адам был уличен в желании улизнуть от этого дела, так что с Ронаном, когда ему зашивали раны, был один только Ганси. Это случилось давным-давно — и совсем только что.

Иногда Ганси казалось, что вся его жизнь состоит из десятка-полутора часов, которые он никогда не сможет забыть.

Натянув куртку, он вышел из дома на освещенную зеленоватым светом стоянку. Здесь было зябко. Капот «BMW» Ронана был холодным, а это значило, что в последние полчаса-час он никуда не ездил. Так что, куда бы он ни направился, он пошел пешком. Пешком он мог добраться до церкви с подсвеченным тусклым желтым светом шпилем. До «Нино». И до старого моста, под которым бежала быстрая бурная речка.

Он зашагал вперед. Голова у него работала вполне логично, а вот сердце по-предательски давало перебои. Он не был наивным и не питал иллюзий, что ему когда-нибудь удастся возродить того Ронана Линча, которого он знал до смерти Ниэла Линча. Но он не хотел потерять того Ронана Линча, который существовал сейчас.

Несмотря на яркий лунный свет, вход в церковь Святой Агнессы находился в кромешной тьме. Слегка вздрогнув, Ганси взялся за массивное железное кольцо и потянул на себя. У него не было никакой уверенности в том, что дверь не будет заперта. В церкви Святой Агнессы он был только один раз, на Пасху, потому что его попросил Мэтью, младший брат Ронана. Он вовсе не считал церковь тем местом, куда Ронан может направиться среди ночи, тем более что он вообще не отнес бы Ронана к числу любителей посещать церкви. Тем не менее все трое братьев Линч бывали у Святой Агнессы каждое воскресенье. Целый час они сидели рядом на церковной скамье, хотя в другое время они не смогли бы даже посмотреть друг другу в глаза за столом в ресторане.

Пройдя под черной аркой за дверью, Ганси подумал, что Ноа прекрасно умеет отыскивать всякую всячину. Оставалось надеяться, что сейчас он не ошибся насчет Ронана.

В церкви Ганси обволокло редко встречающимся запахом ладана, который сразу же пробуждал воспоминания о множестве семейных венчаний, похорон и крещений — и все летом. До чего же странно, что в один глоток застоявшегося воздуха может вместиться череда сезонов за много лет.

— Ронан! — Слово повисло в пустоте. Оно эхом отдалось от невидимого высоченного потолка, так что в конце концов Ганси ответил его же собственный голос.

От тусклого света дежурных ламп в нефе лежали резкие вытянутые тени арок. Мрак и неуверенность словно кулаком поддали Ганси под ребра, легким не хватало воздуха. Это состояние напомнило ему о еще одном давнем летнем дне, когда он осознал, что в мире существует такое явление, как магия.

Там и обнаружился Ронан. Он лежал, вытянувшись во весь рост, в тени на одной из скамеек, свесив одну руку, а второй прикрыв голову; его тело выделялось в темноте еще более темным пятном. Он не шевелился.

«Только не сегодня! — подумал Ганси. — Ради Бога, только не сегодня!»

Перегнувшись через спинку скамьи, он положил руку на плечо Ронана, как будто рассчитывал просто разбудить его, молясь про себя, чтобы это сбылось хотя бы потому, что он уверен, что так случится. Плечо было теплым, от Ронана сильно пахло спиртным.

— Просыпайся, чувак, — сказал он. Он хотел произнести это шутливо, но слова дались ему нелегко.

Плечо Ронана дернулось, голова повернулась. На мгновение Ганси показалось, что он опоздал, что Ронан мертв, а его труп пошевелился только потому, что он, Ганси, так приказал. Но затем блестящие голубые глаза Ронана открылись, и жуткое наваждение исчезло.

Ганси с силой выдохнул.

— Ну ты и гад…

— Я не мог уснуть, — откровенно признался Ронан. Потом, разглядев перекошенную физиономию Ганси, добавил: — Обещаю, такого больше не повторится.

Ганси очень старался говорить непринужденно, но это плохо удавалось ему.

— Не нужно было врать…

— Мне кажется, — ответил Ронан, — что ты путаешь меня с моим братом.