Мэгги Стивотер - Воронята

Тяжесть этого взгляда предсказывала будущее куда материальнее, чем могла бы сделать любая гадалка.

Конечно, Ганси не приехал на гадание к назначенному времени. Оно — время — наступило и миновало. А Ганси так и не было. И что, пожалуй, было еще неприятнее, Адам тоже не звонил. Блю отодвинула занавески, чтобы видеть происходящее снаружи, но там не было ничего, кроме обычного предвечернего уличного движения. Мора уж начала выдумывать оправдания для посетителя.

— Может быть, он неправильно записал время, — сказала она.

Блю сомневалась, что он неправильно записал время.

Прошло еще десять минут.

Мора сказала:

— Может быть, у него машина испортилась.

Блю сомневалась, что у него испортилась машина.

Калла отложила роман, который читала, и поднялась наверх. Оттуда донесся ее голос:

— Кстати, вы мне напомнили. Нужно, чтобы кто-нибудь проверил привязной ремень в «Форде». Я видела в твоем будущем аварию. Рядом с тем подозрительным мебельным магазином. Очень уродливый мужчина с сотовым телефоном остановится и будет очень старательно помогать.

Возможно, она действительно видела в будущем Моры автомобильную аварию, хотя с тем же успехом это могло быть преувеличением. Во всяком случае Мора сделала пометку на календаре.

— Может быть, я случайно назвала ему не сегодняшний, а завтрашний вечер, — сказала Мора.

— Такое всегда возможно, — пробормотала Персефона и добавила погромче: — Пожалуй, я сделаю пирог.

Блю с тревогой посмотрела на нее. Приготовление пирога было длительным занятием и требовало любовной заботы. Персефона не любила, когда ее отвлекали в это время. Она не стала бы затевать пирог, если бы считала, что ее отвлечет визит Ганси.

Мора некоторое время смотрела на Персефону, а потом извлекла из холодильника желтую тыкву и брусок масла. Теперь Блю точно знала, как пройдет остаток дня. Персефона приготовит что-нибудь сладкое. Мора приготовит что-нибудь на масле. Рано или поздно появится Калла и приготовит что-нибудь с сосисками или беконом. Так бывало каждый раз, если еду не планировали заранее.

Блю не думала, что Мора назвала Ганси не сегодняшний, а завтрашний день. Она думала, что Ганси посмотрел на часы на торпеде своего «Мерседес-Бенца» или радиоприемник «астон-мартина» и решил, что гаданье помешает его занятию скалолазанием или матчу в ракетбол. И выкинул гадание из головы, как Адам выкинул из головы телефонный звонок ей. Говоря по большому счету, она не слишком удивлялась. Их поведение точь-в-точь соответствовало тому, чего она ожидала от «воронят».

Как только Блю наконец решила подняться наверх к своему вышиванию и урокам, Орла, находившаяся в телефонной комнате, вдруг громко взвыла; правда, из этого воя можно было выделить осмысленные слова:

— Перед домом стоит «Камаро» семьдесят третьего года! Замечательно подходит к моим ногтям!

Когда Блю в последний раз обратила внимание на ногти Орлы, их украшал сложный многоцветный узор. Она плохо представляла себе, как выглядит «Камаро» семьдесят третьего года, но была уверена в том, что машина покрыта каким-нибудь хитроумным орнаментом — это должно производить впечатление. Еще она была уверена в том, что Орла висит на телефоне; в противном случае она уже была бы здесь и наблюдала бы за происходящим.

— Что ж, мы идем, — сказала Мора, вывалив тыкву в раковину. В кухне появилась Калла; они с Персефоной обменялись выразительными взглядами.

Блю показалось, что ее желудок провалился до самых пяток.

Ганси. Вот и все.

Прозвенел дверной звонок.

— Ты готова? — обратилась Калла к Блю.

Ганси был тем мальчиком, которого она либо убьет, либо полюбит. Или и то, и другое. Куда там — готова! А теперь уже и некогда: Мора открывает дверь.

На крыльце стояли трое юношей, подсвеченных со спины садившимся солнцем, точно так же, как Нив много недель назад. Три комплекта плеч: одни квадратные, одни мощные, одни узкие.

— Извините, что опоздал, — сказал тот, что стоял впереди, с квадратными плечами. От него исходил мятный запах, точно так же, как и в церковном дворе. — Надеюсь, из-за этого не будет проблем?

Блю узнала этот голос.

Когда Президент Сотовый Телефон вошел в прихожую, ей пришлось ухватиться за перила, чтобы удержать равновесие.

О нет! Только не он! Все прошедшее время она гадала, как этот самый Ганси умрет, а теперь выяснилось, что ей предстоит задушить его. У «Нино» рев музыки заглушал обертоны его голоса, а запах чеснока забивал мятный аромат.

Но сейчас, когда она сложила два и два, все встало на свои места.

В их прихожей он не так сильно походил на президента, но лишь потому, что из-за жары не слишком аккуратно засучил рукава застегнутой на все пуговицы рубашки и снял галстук. Его блекло-каштановые волосы тоже были взлохмачены, как это бывает у многих в жаркий день в Вирджинии. Но часы находились при нем — такой величины, что ими можно насмерть убить грабителя банка, — и его все так же окружала аура величия. Аура, означавшая, что не только он сам никогда не был беден, но и его отец не был, и отец его отца, и отец отца его отца. Она не могла бы сказать, был ли он действительно потрясающе хорош собой или просто потрясающе богат. Возможно, это одно и то же.

Ганси. Это Ганси.

А это значило, что тетрадь принадлежала ему.

Это означало, что Адам принадлежал ему.

— Что ж, — сказала Мора. Было заметно, что любопытство заставило ее забыть о требовании соблюдать график. — Еще не поздно. Пойдемте в рабочую комнату. Могу я узнать ваши имена?

Потому что Президент Сотовый Телефон, конечно, привел с собой почти всю свою компанию из «Нино», за исключением Неряхи. Каким-то образом они втроем полностью заняли собой всю прихожую, чуть ли не через край — мужчины, громогласные, чувствующие себя в своем кругу настолько хорошо, что никому другому попасть в этот круг и чувствовать себя там так же хорошо они просто не позволили бы. Они были стайкой ухоженных животных, вооруженных своими часами, и своей драгоценной обувью, и покроем своей дорогой школьной формы. Даже татуировка того, что с ехидным лицом, перерезающая его позвоночник над воротником, была оружием, каким-то образом направленным против Блю.

— Ганси, — снова представился Президент Сотовый Телефон, ткнув себя в грудь. — Адам. Ронан. Куда нам пройти? Туда?

Рукой с выпрямленной ладонью, как у регулировщика уличного движения, он указал на дверь приемной.

— Туда, — подтвердила Мора. — Кстати, это моя дочь. Она будет присутствовать при гадании, если вы не против.

Ганси отыскал взглядом Блю. До этого мгновения он вежливо улыбался, но тут его лицо застыло в полуулыбке.

— Привет еще раз, — сказал он. — Неловко получилось.