Мэгги Стивотер - Воронята

Тихо вздохнув, Блю пробралась в кухню. Она открыла заднюю дверь и двумя руками беззвучно закрыла ее за собой. После наступления темноты двор становился ее собственным миром — смутным и закрытым от посторонних. Высокий деревянный забор, скрытый густой жимолостью, загораживал фонари, горевшие над задними дверями соседних домов, а непроницаемый навес буковой кроны закрывал лунный свет. Обычно ей требовалось несколько долгих минут, чтобы дать глазам привыкнуть к относительной темноте, но нынче ночью этого не понадобилось.

На стволе бука играл зловещий неустойчивый свет. Блю растерянно приостановилась около двери, пытаясь понять, что же это за отсветы ползают по бледной серой коре. Взявшись рукой за стену дома — она еще хранила вчерашнее тепло, — Блю наклонилась вперед. Теперь она рассмотрела по ту сторону дерева свечу, установленную в обнаженных, изогнутых, как змеи, корнях бука. Дрожащий огонек то пригасал, то удлинялся, то вновь пригасал.

Блю сделала шаг с выложенной растрескавшимися кирпичами веранды, потом еще один и снова оглянулась, проверяя, не смотрит ли кто-нибудь из дома. Интересно, чья это затея? В нескольких футах от свечи из земли выходила еще одна петля отполированного толстого корня; в ней собралась лужица черной воды. Вода отражала мерцающий свет, как будто под черной поверхностью горела еще одна свеча.

Блю затаила дыхание и сделала еще один шаг.

Возле свечи и лужицы стояла на коленях Нив, одетая в мешковатый свитер и длинную юбку. Она сложила свои красивые руки на колени и была так же неподвижна, как само дерево, и темна, как небо над ее головой.

Увидев Нив, Блю резко выдохнула, а когда она подняла взгляд к едва различимому лицу Нив, у нее вновь перехватило дыхание, как будто она мало удивилась сначала.

— О… — выдохнула Блю, — прости. Я не знала, что ты здесь.

Но Нив ничего не ответила. Присмотревшись, Блю увидела, что неподвижный расфокусированный взгляд Нив устремлен куда-то в пространство. Но Блю больше сказали брови; они оказались полностью лишены какого-либо выражения. Еще более пустыми, чем глаза Нив, были эти несуществующие брови, нарисованные двумя прямыми нейтральными линиями.

Прежде всего Блю пришло в голову, что с теткой приключилась какая-то болезнь — не существует ли каких-нибудь припадков, симптомы которых заключаются в том, что человек просто сидит на месте? Как же это называется? Но потом она вспомнила о салатнице с виноградно-клюквенным соком на кухонном столе. Скорее всего она прервала какую-то особую медитацию.

Но и на медитацию происходившее не походило. Это выглядело как… ритуал. Ее мать не творила ритуалы. Мора как-то раз даже с жаром заявила клиенту: «Я не ведьма!» А в другой раз с сожалением сказала Персефоне: «Я не ведьма». Но, возможно; Нив как раз и была ведьмой. Блю не могла сообразить, как же правильно вести себя в такой ситуации.

— Кто здесь? — спросила Нив.

Но говорила она не голосом Нив. Он звучал ниже и, казалось, доносился издалека.

По рукам Блю побежали противные мелкие мурашки. Где-то в листве наверху завозилась птица. По крайней мере, Блю думала, что это птица.

— Выйди на свет, — сказала Нив.

Вода в чаше из корней пошевелилась, хотя, возможно, пошевелилось лишь отражение единственной свечи. Проведя взглядом по сторонам, Блю увидела, что вокруг бука изображена пятиконечная звезда. Одним ее острием была свеча, а вторым — лужица с черной водой. В третьей вершине стояла незажженная свеча, а в четвертой — пустая миска. На мгновение Блю решила, что ошиблась, что это вовсе не пятиконечная звезда. Но потом поняла: завершала чертеж сама Нив.

— Я знаю, что ты здесь, — сказала не-Нив голосом, звучащим как нечто темное, куда никогда не проникает солнце. — Я чую тебя.

Что-то очень медленно проползло под кожей по загривку Блю. Эта мурашка оказалась настолько ужасающе реальной, что она с трудом удержалась от попытки смахнуть ее рукой или хотя бы почесаться.

Ее подмывало вернуться в дом и сделать вид, будто она не выходила оттуда, но она не хотела бросать здесь Нив одну, если…

Блю не желала думать об этом, но все же думала.

Ей не хотелось бросать здесь Нив, если что-нибудь ею овладеет.

— Я здесь, — сказала Блю.

Язычок огня свечи вытянулся высоко-высоко вверх.

— Как тебя зовут? — спросила не-Нив.

Тут Блю обратила внимание, что губы Нив при разговоре не шевелятся. На ее лицо было трудно смотреть.

— Нив, — солгала Блю.

— Подойди, чтобы тебя стало видно.

В черной лужице определенно что-то двигалось. Вода отражала цвета, которых не было в пламени свечи. Они перемещались и сплетались в узоры, совершенно не похожие на движения пламени.

Блю поежилась.

— Я невидима.

— А-а-а-х-х-х, — вздохнула не-Нив.

— Кто ты? — спросила Блю.

Пламя свечи потянулось выше, выше и сделалось совсем тонким, словно сейчас переломится. Оно тянулось не к небу, а к Блю.

— Нив, — сказала не-Нив.

В темном голосе теперь прозвучала какая-то коварная нотка. В ней слышалось нечто многознающее и зловещее, нечто такое, отчего Блю захотелось оглянуться через плечо. Но она не могла отвести взгляда от свечи, потому что боялась, что если отвернется, огонек прикоснется к ней.

— Где ты? — спросила Блю.

— На тропе мертвых, — прорычала не-Нив.

Блю вдруг заметила, что дыхание сгущается перед нею в облачко пара. На руках резко и болезненно выступила гусиная кожа. В тусклом свете свечи она видела, что дыхание Нив тоже сделалось видимым.

Тучка выдоха Нив зависла над лужицей и начала раздваиваться, как будто от воды поднималось, чтобы пересечь ей путь, что-то материальное.

Метнувшись вперед, Блю пнула ногой пустую миску, сбила незажженную свечу и сыпанула землей в сторону черной лужицы.

Свеча погасла.

На минуту воцарилась полная чернота. Не было слышно ни звука, как будто дерево и окружавший его двор находились где угодно, но только не в Генриетте. Однако, несмотря на тишину, Блю не чувствовала себя в одиночестве, и это было жуткое ощущение.

Я внутри пузыря, — отчаянно внушала она себе. — Я в крепости. Вокруг меня стекло. Я вижу, что находится за ним, но меня не видит никто. Я недоступна прикосновениям. Все приемы защиты от нападения потусторонних сил, которым научила ее Мора, казались никчемными рядом с голосом, который исходил от Нив.

Но вокруг ничего не было. Гусиная кожа разгладилась так же быстро, как образовалась. Ее глаза постепенно привыкли к темноте, хотя ей казалось, будто в мир вернулся свет, — и она разглядела Нив, стоявшую на коленях возле лужицы.

— Нив… — прошептала Блю.

Долгое мгновение ничего не происходило, а потом Нив вздернула голову и подняла руки.