Мэгги Стивотер - Воронята

— Я должна погулять с собаками.

— О… — упавшим голосом произнес Ганси. — Ну что ж…

— Но это займет всего час.

— О! — повторил он; его голос прозвучал на четырнадцать оттенков светлее. — В таком случае я заеду за тобой, хорошо?

Блю настороженно оглянулась в сторону гостиной.

— Ой, нет… Я… Встретимся на стоянке.

— Замечательно! — снова воскликнул он. — Высший класс! Думаю, это будет интересно. Значит, увидимся через час.

Высший класс… Ганси без Адама… — Блю плохо представляла себе, чего ожидать от предстоящего дня. Адам проявлял к ней осторожный интерес, но, если не считать этого, все мальчики вели себя как команда, вернее, как единое многоголовое существо. Встреча с кем-нибудь из них в отсутствие остальных казалась немного… опасной.

Но о том, чтобы отказаться от поездки с Ганси, не могло быть и речи. Ей, не меньше, чем ему, хотелось разобраться со всеми этими делами.

Блю едва успела повесить трубку, как услышала, что ее зовут.

— Блю-УУУУ, дитя мое, дитя мое, иди сюда! — Это был голос Моры, и звучный распев, с каким она выводила ее имя, содержал в себе острейшую иронию. Предчувствуя недоброе, Блю отправилась в гостиную, где обнаружила Мору, Каллу и Персефону, которые пили, как заподозрила Блю, «отвертку». Когда она вошла в комнату, все три женщины, вяло улыбаясь, посмотрели на нее. Прайд львиц.

Блю, вздернув брови, взглянула на коктейли. В утреннем свете, падавшем в окно, жидкость превращалась в сияющую, светящуюся желтизну.

— Сейчас только десять часов.

Калла протянула руку, обхватила пальцами запястье Блю и заставила ее опуститься на бледно-зеленый диванчик. Ее стакан был уже почти пуст.

— Сегодня воскресенье. Что еще нам делать?

— Я должна идти гулять с собаками, — сказала Блю.

Мора, сидевшая в любимом кресле в голубую полоску, отхлебнула коктейль и скорчила зверскую рожу.

— О, Персефона… Ты налила слишком много водки.

— Меня постоянно руки не слушаются, — досадливо ответила Персефона с плетеного стула, стоявшего перед окном.

Блю начала было вставать, но тут Мора заговорила, почти не пытаясь скрыть прорезавшуюся в голосе сталь:

— Блю, посиди еще минуточку. Расскажи нам, что было вчера. И позавчера. И позапозавчера. И… в общем, давай поговорим о том, что было в последние недели.

Тут Блю поняла, что Мора в ярости. Она видела ее разгневанной лишь несколько раз в жизни, и сейчас, когда она поняла, что гнев направлен на нее, ее кожа вдруг сделалась липкой от пота.

— Ну, я… — она осеклась. Лгать было бессмысленно.

— Я тебе не тюремщица, — перебила ее Мора. — И не собираюсь запирать тебя в комнате или отправлять в монастырь, чтобы ты там заливалась слезами. Так что можешь не вилять и не ходить вокруг да около.

— Я не…

— Ты — да! Я, между прочим, твоя мать с того момента, как ты появилась на свет, и уверяю тебя, что ты — да. Значит, как я понимаю, ты и Ганси поладили друг с другом? — У Моры был до неприятного понимающий вид.

— Мам…

— Орла рассказала мне о его сверхмощной машине, — продолжала Мора. Ее голос оставался все таким же сердитым и деланно звонким. И оттого, что Блю хорошо понимала, что заслужила такое отношение, ей делалось еще больнее. — Но ты ведь не собираешься целовать его, так ведь?

— Мам, такого просто быть не может, — заверила ее Блю. — Ты же видела его.

— Не уверена, что поездки на старом ревущем «Камаро» — это мужская разновидность твоих развлечений, вроде изрезанных футболок и наклеивания картонных деревьев на стены спальни.

— Можешь мне поверить, — сказала Блю, — между мною и Ганси нет ничего общего. И они не картонные. Они из не годного больше ни на что брезента.

— Окружающая среда может вздохнуть с облегчением. — Мора сделала еще глоток коктейля и сердито взглянула на Персефону. У той сделался совсем страдальческий вид. Немного помолчав, Мора добавила уже чуть помягче: — Мне не очень нравится, что ты ездишь на машине без подушек безопасности.

— В нашей машине тоже нет подушек безопасности, — напомнила Блю.

Мора сняла с края своего стакана длинный волос Персефоны.

— Да, но ты всегда ездишь на своем велосипеде.

Блю встала. Она подозревала, что к ее легинсам сзади пристал зеленый пух с кушетки.

— Можно я пойду? Или у меня неприятности?

— Да, у тебя неприятности. Я ведь сказала тебе, чтобы ты держалась подальше от него, а ты не послушалась, — сказала Мора. — Просто я еще не решила, как быть дальше. Мои чувства глубоко оскорблены. Я советовалась кое с кем, и все мне сказали, что я имею право на оскорбленные чувства. Интересно, подростков сейчас запирают дома? Или такое случалось только в восьмидесятых годах?

— Если ты меня запрешь, я очень рассержусь, — сказала Блю, которую все еще трясло от непривычного резкого неудовольствия матери. — Я наверняка взбунтуюсь и сбегу из спальни по веревкам из простыней.

Ее мать потерла лицо ладонью. Ее гнев уже полностью догорел.

— В этом ты сильна, что есть, то есть. За тобой не засохнет.

— Если бы ты не приказала мне не встречаться с ними, мне не нужно было бы нарушать твой приказ, — предположила Блю.

— Мора, раз уж сделала ребенка из своей ДНК, то и получай, что получилось, — сказала Калла.

Мора вздохнула.

— Блю, я знаю, что ты не идиотка. Вот только случается, что и умные люди делают глупости.

— Не стань одной из этих людей! — рявкнула Калла.

— Персефона? — спросила Мора.

— Мне нечего добавить, — проговорила Персефона своим хрупким голоском. — Но, подумав пару секунд, все же добавила: — Если придется ударить кого-нибудь, не вкладывай большой палец в кулак. Если сломаешь его, потом будешь сильно жалеть.

— Ладно, — поспешно сказала Блю. — Мне нужно бежать.

— Могла бы, по крайней мере, сказать, что раскаиваешься и тому подобное, — укорила ее Мора. — Сделать вид, будто у меня есть над тобой хоть какая-нибудь власть.

Блю не знала, что на это ответить. Мора обладала всей возможной властью над нею, но никогда не проявляла ее в виде запретов или ультиматумов. Поэтому она сказала:

— Я сожалею. Мне надо было сказать тебе, что я собираюсь сделать то, от чего ты меня предостерегала.

— Не слышу в твоем голосе должного сокрушения, — сказала Мора.

Калла снова поймала Блю за руку, и та испугалась было, что она почувствует, с какими странностями связаны поиски Ганси. Но Калла лишь опрокинула в рот остатки коктейля, проглотила и произнесла мурлыкающим голосом:

— Со всей этой беготней постарайся не забыть, что в пятницу вечером мы идем в кино.

— Мы… вечером… в кино… — заикаясь, повторила Блю.

Калла нахмурила брови.

— Ты обещала.

Несколько секунд Блю безуспешно пыталась вспомнить, когда они с Каллой вообще говорили насчет кино, а потом ее осенило, что та имела в виду: состоявшийся давным-давно разговор. О том, как забраться в комнату Нив.