Мэгги Стивотер - Воронята

— И никто не знает, — ответил Ганси. — У меня есть коллега… — Ронан ухмыльнулся, услышав слово «коллега», но Ганси продолжал как ни в чем не бывало: — …в Англии. Он рассказывал мне о том самом ритуале, для которого Велк использовал Ноа. Очень может быть, что он попытается еще раз сделать это в другом месте. Например, в Кейбсуотере.

— Я думаю, мы должны пробудить его, — сказала Нив.

Все снова уставились на нее. А она сидела, сложив руки перед собой, олицетворением непоколебимого спокойствия.

— Что-что? — произнесла Калла. — Если я не ошибаюсь, для этого нужно мертвое тело.

Нив вскинула голову.

— Можно обойтись и без него. Жертва не обязательно должна быть кровавой.

Ганси с сомнением посмотрел на нее.

— Пусть даже так. Но Кейбсуотер и без того довольно странное место. Допустим, что мы пробудим его. Но что случится со всей силовой линией?

— Точно не знаю. Впрочем, уже сейчас могу сказать, что она тоже пробудится, — ответила Нив. — И для этого мне даже не нужна моя магическая чаша. — Она повернулась к Персефоне. — Ты не согласна?

Персефона подняла чашку так, что она закрыла ее рот.

— Нет, это я тоже вижу. Кто-то пробудит ее в ближайшие несколько дней.

— Вряд ли ты хочешь, чтобы это сделал мистер Велк, — продолжила Нив. — А ведь дорога мертвых вознаградит того, кто ее пробудит, кем бы он ни был. И того, кто принесет жертву, и того, кто станет ею.

— Вознаградит так же, как Ноа? — уточнила Блю. — Мне кажется, что он не так уж и счастлив.

— Судя по тому, что я здесь услышала, он живет вполне физической жизнью в квартире с этими мальчиками, — заметила Нив. — А это, несомненно, куда лучше, чем существование обычного духа. Лично я сочла бы это благодеянием.

Ганси задумчиво провел пальцем по нижней губе.

— Я в этом вовсе не уверен. Вознаграждение Ноа неразрывно связано с силовой линией, верно? Как только его тело переместили, он утратил значительную часть телесности. Если кто-то из нас проведет ритуал, не окажемся ли мы привязанными к силовой линии, даже если в жертву не будет принесена чья-то жизнь? Мы слишком мало знаем. Можно просто сообщить полиции о том, где находится Кейбсуотер.

— НЕТ!

Это в один голос воскликнули Нив и Мора. Однако Нив еще и вскочила со стула, отчего ее ужас проявился эффектнее.

— Полагаю, вы были в Кейбсуотере, — сказала она.

— Были.

— Неужели вы не почувствовали этого места? Может быть, вы хотите, чтобы его уничтожили? Как вы думаете, сколько народу ринется туда? Разве такое место сможет выдержать наплыв толп туристов?! Это же… святыня!

— Мне кажется, — сказал Ганси, — что и полиции не нужно ничего говорить о Кейбсуотере, и силовую линию не нужно пробуждать. Хорошо бы сначала узнать о Кейбсуотере как можно больше, а потом искать Глендура.

— Но как же Велк? — спросила Мора.

— Не знаю, — признался он. — С ним я просто не хотел бы больше иметь никакого дела.

К нему сразу повернулось несколько раздраженных и взволнованных лиц.

— Ну, от того, что ты не хочешь иметь с ним дела, он никуда не денется, — сказала Мора.

— Я же не говорю, что это возможно, — ответил Ганси, не отрывая глаз от лубка на руке. — Я лишь сказал, что мне так хотелось бы.

Ответ был наивным, и он сам отлично понимал это.

— Я вернусь в Кейбсуотер, — продолжил Ганси. — Он отобрал мою тетрадь, но я не позволю ему добраться еще и до Глендура. И я обязательно исправлю положение Ноа. Как-нибудь, но исправлю.

Блю взглянула на мать, которая так и стояла, скрестив руки на груди. И сказала:

— Я помогу тебе.

— Фишка дальше не идет! — голосом крупье объявил Ронан, вытягивая рычаг ручного тормоза. — Дом! Сраный дом! [13] Искаженная строчка из классической американской песни, а также название нескольких популярных кинофильмов «Дом! Милый дом».

В темноте сдвоенный трейлер семейства Парришей выглядел жутковатым серым ящиком, в котором светились два окна. В кухонном окне отодвинулась занавеска, там появилась голова — чтобы взглянуть на «BMW». Они с Адамом приехали вдвоем; Ганси приехал на «Камаро» из больницы на Фокс-вей, так что ему пришлось отогнать машину в «Монмут». Поездка получилась вполне приятной. Адам и Ронан были слишком ошарашены событиями дня, так что у них не было ни настроения, ни желания затевать привычную перепалку.

Адам перегнулся через спинку и взял с заднего сиденья свою сумку на длинной ручке, единственный подарок, который он согласился принять от Ганси, да и то лишь потому, что она была ему в общем-то не нужна.

— Спасибо, что подвез.

В окне, рядом с первым, появился еще один силуэт — видимо, отцовский. У Адама вдруг заныло в животе. Он покрепче сжал в кулаке лямку сумки, но не стал открывать дверь.

— Старина, не хочешь, не выходи, — сказал Ронан.

Адам на это ничего не ответил: какой смысл. Вместо этого он спросил:

— Разве у тебя на сегодня нет домашних заданий?

Но Ронан, будучи непревзойденным мастером всяческих шпилек, сам оставался невосприимчивым к ним.

— Да, Парриш. Надеюсь, что есть.

И все же Адам не выходил из машины. Отцовский силуэт двигался как-то слишком резко, и ему не нравилось это возбуждение. Но отсиживаться в машине было бы неразумно — тем более в этой машине, неоспоримо связанной с Эглайонби. Это восприняли бы как похвальбу своими друзьями.

— Как ты думаешь, Велка успеют арестовать до начала завтрашних уроков? — спросил Ронан. — Если бы успели, то можно было бы не делать задание по латыни.

— Я думаю, — ответил Адам, — что если он заявится в школу, то о домашних заданиях вспомнит в последнюю очередь.

Они немного помолчали, затем Ронан сказал:

— Надо птицу кормить…

Но вместо того, чтобы сделать какое-нибудь движение, он уставился на рычаг коробки передач, похоже, не видя его.

— Я все думаю о том, что было бы, если бы Велк сегодня застрелил Ганси.

Адам не позволял себе даже думать о такой возможности. Как только его мысли приближались к страшным событиям сегодняшнего вечера, он ощущал в себе что-то темное и болезненное. Ему было тяжело вспоминать, какой была его жизнь в Эглайонби до появления там Ганси. Те отдаленные воспоминания были тяжкими, исполненными одиночества и сводились по большей части к тому, как Адам поздними ночами сидел на ступеньках дома-прицепа, смаргивал слезы с глаз и думал: какого же черта я во все это ввязался? Тогда он был младше, но ведь только на год с небольшим.

— Но ведь этого не случилось.

— Да, — кивнул Ронан.

— Хорошо, что ты научил его этому удару.

— Но я ведь не учил его ломать себе пальцы!

— Такой уж он есть. Решил, что уловил суть, и хватит с него.

— Бездельник, — согласился Ронан и снова погрузился в свои мысли.