Мэгги Стивотер - Воронята

Ганси встал.

— Адам, на сегодня мы знаем, что один человек на другом конце света лишился кожи, заигрывая с силовыми линиями. Мы видели Кейбсуотер. Это не игрушка. Это совершенно реальное, насыщенное мощью место, с которым не очень-то поиграешь. — Он долго, очень долго смотрел в глаза Адаму. На лице Адама было какое-то незнакомое выражение, при виде которого Блю подумала, что на самом деле вовсе не знает его.

Мысленно Блю представила себе ту сцену, когда он протянул ее матери карту Таро, и, вспомнив, как мать прокомментировала двойку мечей, печально сказала себе: «Моя мать отлично знает свое дело».

— Порой, — сказал Адам, — я просто не могу понять, как ты умудряешься уживаться сам с собою.

Встреча с Нив не доставила удовольствия Баррингтону Велку. Прежде всего, находясь в машине, она непрерывно жевала хумус и крекеры; сочетание чесночной вони и чавканья было просто тошнотворным. Мысль о том, что теперь водительское сиденье окажется усыпанным крошками, показалась ему самой пугающей из всех тревожных мыслей, которые одолевали его на протяжении последней недели. К тому же едва они успели обменяться приветствиями, как она разрядила в него электрошокер. После чего он позорнейшим образом оказался связанным на заднем сиденье собственной машины.

«Мало того, что она мне машину испакостит, — думал Велк. — Я ведь еду в ней умирать».

Она не сказала, что собирается убить его, но Велк провел последние сорок минут, не видя практически ничего, кроме пола автомобиля под задним сиденьем. А там находилась широкая керамическая миска, в которой лежали разнообразные свечи, ножницы и ножи. Ножи, пусть даже внушительных размеров и зловещего вида, еще не говорили о том, что он непременно должен умереть. А вот резиновые перчатки, которые были на руках Нив, и еще одна пара, лежавшая в миске, — говорили.

Кроме того Велк не мог быть уверен, что они направляются именно туда, где проходит силовая линия, но, судя по тому, сколько времени Нив листала ежедневник, прежде чем тронуться в путь, это было самое правдоподобное предположение. Велк не был очень склонен к безоговорочным утверждениям, но сейчас думал, что его постигнет та же самая судьба, что и Черни семь лет назад.

То есть ритуальное убийство. Жертвоприношение, в ходе которого его кровь будет впитываться в землю, пока не достигнет спящей где-то в глубине силовой линии. Пытаясь почесать одно запястье о привязанное к нему другое, он повернул голову к Нив, которая одной рукой держала руль, а другой совала в рот попеременно то крекер, то хумус. И, чтобы довести унижение до крайней степени, она слушала через автомобильную магнитолу какой-то диск с природными звуками для медитации. Возможно, готовясь таким образом к ритуалу.

Его смерть на силовой линии, думал Велк, войдет в какое-то подобие цикла.

Но Велку совершенно не было дела до цикличности. Его мысли и чувства занимали потерянный автомобиль и утраченное уважение. Возможность спать по ночам. Языки, которые умерли так давно, что никак не могли предать его. Гуакомоле, который давным-давно готовила неизвестно куда исчезнувшая повариха его родителей.

И к тому же Нив связала его не слишком туго.

Покинув «Завод Монмут», Блю вернулась домой и оправилась во двор, под бук, делать уроки. Но вскоре она поймала себя на том, что думает об иксах и игреках куда меньше, чем о Ноа, или Ганси, или Адаме. Через некоторое время она сдалась и, прислонившись спиной к дереву, погрузилась в размышления. Тогда-то из дома в покрытый зеленой тенью двор вышел Адам.

— Персефона сказала, что ты здесь, — сообщил он, остановившись на краю тени.

Блю хотела было сказать ему, что очень сочувствует ему из-за того, что получилось у него с отцом, но передумала и лишь приветственно протянула ему руку. Адам неуверенно вздохнул — так, что она отчетливо разглядела этот вздох с расстояния в шесть футов. Потом, не говоря больше ни слова, подошел к ней, сел рядом, положил ей голову на колени и закрыл лицо руками.

Блю так растерялась, что в первый миг утратила дар речи и лишь растерянно оглянулась, чтобы убедиться в том, что дерево надежно закрывает их со стороны дома. У нее возникло ощущение, будто к ней подошел дикий зверь, и она одновременно и тронута его доверием, и опасается нечаянно отпугнуть его. Потом, собравшись с духом, глядя на позвонки шеи, она осторожно пригладила взлохмаченные прядки волос. Прикоснувшись к нему, вдохнув исходивший от него запах пыли и смазочного масла, она почувствовала трепет в груди.

— У тебя волосы цвета земли, — сказала она.

— Они знают, откуда произошли.

— Очень забавно, — заметила Блю. — В таком случае мои волосы должны быть точно такими же.

Его плечи задергались. А потом он сказал:

— Иногда мне кажется, что он меня совсем не понимает.

Она провела кончиком пальца по изгибу его уха. Прикосновение показалось ей опасным и волнующим, правда, если бы он в это время смотрел на нее, то и ощущение опасности, и волнение были бы куда сильнее.

— Я скажу только один раз и больше не буду к этому возвращаться, — сказала она. — Но я думаю, что ты ужасно смелый.

Он замолчал на несколько долгих, очень долгих мгновений. Где-то неподалеку проехал автомобиль. В кроне бука зашелестел ветерок; листья вывернулись, как это бывает перед дождем.

— Блю, я очень хочу тебя поцеловать.

Пальцы Блю замерли.

— Я не хочу, чтобы тебе было плохо, — сказала она.

Он отодвинулся и сел рядом, всего в нескольких дюймах. Лицо его было мрачным, совсем не таким, как в тот раз, когда он в первый раз заговорил об этом.

— А мне и так хуже некуда.

Блю решила, что эти слова не относятся к его желанию поцеловать ее, и ее щеки сразу вспыхнули. Вообще-то о поцелуе не следовало бы даже и думать, но если уж ему суждено было произойти, то он должен быть не таким. Она сказала:

— Это еще хуже того, что с тобой случилось.

Почему-то, услышав эти слова, Адам шумно сглотнул и отвернулся. Его ладони безвольно лежали на колене Блю. «Будь на моем месте кто угодно другой, — думала она, — это был бы мой первый поцелуй». И попыталась представить себе, каким вышел бы поцелуй с этим голодным несчастным мальчиком. А он, не глядя на нее, сказал:

— Не помню, что твоя мать сказала насчет того, как я должен решить мою проблему. Тогда, во время гадания. Насчет того, что я никак не могу сделать выбор.

Блю вздохнула. Вот к чему на самом деле все шло, и она знала это заранее. Хотя Адам, возможно, и не отдавал себе в этом отчета.

— Выбрать третий вариант, — сказала она. — В следующий раз бери с собой блокнот.

— Не помню, чтобы она что-то говорила насчет блокнота.