Джена Шоуолтер - Темная ложь

«К черту ларец Пандоры. Сначала месть, потом все остальное», — решил он.

Над ухом раздалось недовольное цоканье. Гидеон узнал негромкий мужской голос и тут же открыл глаза. Перед ним на корточках сидел Кронос. В чертах лица Верховного бога сквозило разочарование.

— Каким надо быть дураком, чтобы добровольно довести себя до такого состояния. И ради чего? Ради мгновения правды? — Бог вздохнул. — Зачем ты призвал меня? Я только что говорил с Люсьеном, знаю обо всем, что происходит. Отчет от тебя мне не нужен.

— Зевс, — сквозь зубы прошипел Гидеон. — Я хочу увидеть его.

Ложь зашелся в крике. Еще немного правды — еще немного боли.

Кронос удивленно моргнул:

— Зачем?

— Я хочу увидеть его, — повторил воин, задыхаясь, но твердо решив не говорить о Стиле с Кроносом. Если бог вспомнит мальчика и дурно о нем отзовется, Гидеон набросится на него, а ссориться с ним сейчас не стоило.

— Нет, — отрезал Кронос. — Ты не увидишь его.

Гидеон стиснул зубы, глаза застилал туман.

— Он — твой враг. Позволь мне убить его во имя тебя.

Говорить начистоту было непривычно, но, как ни странно, легко: слова сами собой лились из уст. Гидеон знал, что не отступит и Зевс погибнет от его руки.

— Зачем тебе это? — спросил Кронос с искренним удивлением.

— Тот факт, что он дышит, оскорбляет мои чувства.

Ложь взвизгнул: «Еще, пожалуйста, еще!» Демон умолял Гидеона прекратить.

Выражение лица Кроноса стало жестче.

— Он умрет не раньше, чем проведет несколько тысяч лет в смраде застенка. И убью его я, и никто другой. Это все, что ты хотел обсудить со мной?

«Раз Кронос не хочет помочь мне по доброй воле, придется принудить его к этому хитростью, — решил Гидеон. — Все, что от него требуется, — перенести меня на Олимп, или как там он теперь называется? Оказавшись наверху, я без труда попаду в Тартар». В прежней жизни он ходил туда как на работу и теперь без труда найдет путь. Пожалуй, это было из числа того немногого, о чем он не забыл.

— Перенеси меня на небеса. — Демон завопил, Гидеон стиснул зубы. «О, боги… как же больно!» — проносилось в его голове. Мужчине казалось, что еще немного, и он отойдет в мир иной. «Нет, нет, сейчас нельзя, вот сделаешь, что задумал, — тогда пожалуйста». — Если охотники найдут меня в таком состоянии, то быть беде. Разреши мне прийти в себя там, наверху.

Наконец воин солгал. Правда, лучше ему от этого не стало — было уже слишком поздно, но Ложь облегченно вздохнул.

— То есть ты просишь меня об одолжении? — поинтересовался Кронос.

Гидеон кивнул.

— Если я выполню твою просьбу, ты будешь мне должен. Ты это понимаешь?

Еще один кивок.

— Я сделаю… все, о чем… ты попросишь, — пообещал воин.

«Ради Стила, — напомнил он себе. — И ради Скарлет. И, быть может, пока я буду пробираться в тюрьму и убивать Зевса, выясню, что же такое, черт возьми, приключилось с моей памятью».

— Очень хорошо. — Кронос удовлетворенно улыбнулся. — Ты останешься на небесах, пока не оправишься. Со своей стороны, я оставляю за собой право в любой момент взыскать с тебя долг.

— Да. — Снова правда. Нутро взорвалось болью, демон зашипел.

Сделка заключена.

Закрывая глаза, Гидеон ощутил, как земля под ним исчезает. После многих сотен лет изгнания он вновь возвращался на небеса.

«Этот идиот… свинья… скотина. Этот козел», — повторяла Скарлет, шагая по лесу, стуча по стволам всех встреченных ею деревьев и награждая Гидеона всеми известными ей нелестными эпитетами. «Этот недоумок, безмозглый питекантроп. Этот… отец». Скарлет выпустила пар и остановилась. Она тяжело дышала, по всему ее телу тек пот, а ладони болели, но теперь она могла рассуждать здраво. «Он не знал, что у него был сын, — думала она. — А я огорошила его этой новостью и сбежала, оставив переваривать ее в одиночестве». А Скарлет очень хорошо знала, что пережить нечто подобное в одиночку крайне сложно.

На протяжении нескольких месяцев после смерти Стила она могла только плакать. Она перестала есть и даже не разговаривала. Возможно, если бы рядом оказался кто-то, готовый позаботиться о ней, собрать воедино осколки ее души, то она оправилась бы быстрее. Как бы она ни ненавидела Гидеона (впрочем, это слово было слишком резким и неверно отражало ее отношение к нему)… Насколько бы сильно Гидеон ей ни нравился, она не хотела, чтобы он окончательно и бесповоротно погряз во всем этом. Он участвовал в войне и не мог позволить себе отвлекаться.

«Еще одна ночь рядом с ним», — подумала Скарлет, испытывая ненависть к самой себе. Она развернулась и направилась обратно, туда, где оставила Гидеона. До того как уйти, она слышала, как он призывал Кроноса, презиравшего Скарлет на протяжении всей ее жизни лишь потому, что она была доказательством неверности его жены, причем таким, которое видели его сородичи. «Неужели Гидеону было недостаточно моих слов и моей боли и он решил расспросить Кроноса насчет Стила? — спрашивала себя Скарлет. — Или он, как и я когда-то, захотел отомстить Зевсу?»

Скарлет подумала, что, если второе ее предположение верно, ей следует остановить Гидеона. Бывший царь богов сейчас, когда он заперт, лишен своей силы и знает, что его трон занял вечный соперник, страдает гораздо сильнее, чем в том случае, если Скарлет все-таки удалось бы добраться до него. Ведь она убила бы его слишком быстро и безболезненно. Но все же она не могла оставить Гидеона в одиночестве, поэтому решила пробыть с ним весь остаток ночи и попытаться его утешить. Он вряд ли заслужил это, но она всегда отдавала другим больше, чем брала сама. «Но потом я порву с ним, — пообещала себе Скарлет. — И на этот раз по-настоящему».

Преодолев последнюю стену из листьев, она увидела, что Гидеон уже покинул их «лагерь». «Так скоро? — удивилась она. — Я не слышала его. Куда, черт возьми, он подевался?»

Скарлет попыталась рассмотреть хоть какие-то признаки присутствия Гидеона, но заметила только его сумку. Нахмурившись, она двинулась в сторону своей находки. Внезапно она почувствовала, как что-то теплое обвилось вокруг большого пальца ее босой ноги. Это был амулет Гидеона в виде бабочки. Наклонившись и подняв его с земли, она, испытав одновременно удивление и раздражение, нахмурилась еще сильнее. «Почему он оставил его? — спросила себя Скарлет. — Потому что решил порвать со мной и больше не хочет, чтобы у нас с ним было хотя бы что-то общее?» Она сдернула с шеи собственный кулон, подумав, как глупо повела себя, надев его, и крепко сжала оба амулета в кулаке.

— Вот мерзавец, — пробормотала она.

Глубоко вздохнув, Скарлет ощутила аромат божественного величия. Он вызывал у нее ассоциации с туалетной водой, обладающей слишком приторным запахом, таким резким, что казалось, будто он вот-вот разъест ноздри. Она ощущала этот запах на протяжении всей своей жизни и, покинув Тартар, испытала огромную радость, когда поняла, что больше его не чувствует. «Значит, здесь был Кронос, — поняла Скарлет. — Вот сукин сын! Куда он забрал Гидеона? Он причинил Гидеону вред или помог?» Она понимала, что должна найти ответы на эти вопросы, а сделать это можно было единственным способом.