Джена Шоуолтер - Темная ложь

Вслух она произнесла, обращаясь к Гидеону:

— Я буду говорить с ним. — И отвела взгляд от царя богов. Скарлет слишком хорошо знала Кроноса и понимала, что не может сразу взять и начать что-то у него требовать. — Мы узнали кое-что неприятное о Мнемозине, — продолжила Скарлет. — Она…

— Что вы делаете в комнате Лето? — снова спросил Кронос, не отводя взгляда от Гидеона.

— Твоя любовница была здесь, — ответила Скарлет, стараясь подавить злость. — Мы хотели поговорить с ней.

Царь богов приподнял темную бровь, но больше никак не отреагировал на ее слова. «Черт возьми! — мысленно выругалась Скарлет. — После того как было разрушено его проклятие старения, после всех этих неудачных попыток убить он решил просто меня игнорировать, делать вид, будто меня не существует. Что ж, в конце концов, мое существование ставит его в неловкое положение. Ведь я — доказательство того, что его жена не была верна ему. Хотя кто бы говорил, — продолжила она. — Его любовница — сестра его собственной жены».

Гидеон вздохнул, и Скарлет показалось, будто он злится. «Из-за меня?» — спросила себя она. Она снова стала испытывать чувство вины. «Не следовало бить его, — думала она. — Да еще и столько раз».

— Твоей любовницы здесь не было, — произнес мужчина.

— Какой? — мягко спросил Кронос.

— Не Мнемозины, — ответил Гидеон.

На лицо Кроноса будто упал занавес, скрывший эмоции, которые он в этот момент испытывал.

— И что? — спросил он.

— И она не пыталась покопаться в памяти Скарлет.

— И что? — опять поинтересовался царь.

— И мы не хотим говорить с ней, — выпалил Гидеон.

Кронос стал исподлобья рассматривать воина.

— Она приходила ко мне, — наконец произнес он. — Пыталась убедить, что вы пришли сюда, чтобы убить меня. Но она еще не поняла, что ее штучки на меня не действуют. Я запер ее в своих покоях и пытаюсь разобраться в том, какую игру она затеяла.

— Позволь мне тебе помочь в этом, — решительно сказала Скарлет, успевшая придумать несколько способов выбить информацию из тетушки, но для этого ей нужны были иголки и молотки.

Кронос снова не обратил на нее ни малейшего внимания.

— Я хочу, чтобы Аман поговорил с ней, но сейчас он занят другими делами.

— И ты не хочешь, чтобы я привел его к тебе? — спросил Гидеон сквозь стиснутые зубы.

— Мне нужно, чтобы ты отправился в свою крепость и позвал меня, когда он вернется. Такова плата, которую я хочу получить от тебя за время, проведенное в моем дворце.

Мышца на скуле Гидеона дернулась. «И он туда же», — подумала Скарлет, вспомнив, что Рея просила ее помешать Гидеону позвать Кроноса, когда вернется Аман. Скарлет чуть не закричала от отчаяния. Она решила, что если обнаружение Амана — единственный способ узнать что-нибудь о Стиле, то она не станет мешать Гидеону, причем независимо от того, что пообещала матери, и от того, чего это ей может стоить.

Скарлет слышала рассказы о том, что происходит с людьми, нарушившими свои обещания богам, и ни у одной из этих историй не было счастливого конца. Лжец всегда слабел, на его голову падало проклятие, и в конце концов он умирал. «Умереть прежде, чем снова обнять сына! — возмутилась про себя Скарлет. — Нет уж!» Затем она подумала, что, возможно, сама сумеет позвать Кроноса, и улыбнулась, довольная придуманной ею хитростью. Но улыбка вскоре сошла с лица женщины. «Что, если, — подумала она, — Кронос не послушает меня? А вдруг обещание, данное матери, все равно будет считаться нарушенным?»

— Тебе нехорошо? — прошептал ей на ухо Гидеон, привлекая к себе ее внимание.

«Он имел в виду, хорошо ли я себя чувствую», — подумала Скарлет и ответила:

— Да, все хорошо, — решив, что, возможно, его обеспокоило ее невнимание. — Спасибо.

— Если Мнемозина помогает Рее, — продолжил Кронос, — ее нужно уничтожить. Если нет… — Он пожал плечами. — Я еще не устал от нее и от того, как она досаждает моей жене. В любом случае не думаю, что позволю вам говорить с ней.

Скарлет с трудом подавила желание выскочить вперед и впечатать кулак в лицо Кроноса, сломать ему нос, выбить пару зубов и познакомить его член со своим коленом, причем многократно.

Видимо, Гидеон почувствовал, о чем думает Скарлет, потому что взял ее за руку и сжал. «Зачем он сделал это? — спросила себя Скарлет. — Чтобы успокоить меня?»

— Не сомневайся, — резко ответила она. — Я доберусь до своей тетки. И если она солгала мне о смерти сына, я убью ее независимо от того, предавала она тебя или нет, независимо от того, чего ты хочешь, — чтобы она была жива или мертва.

Часто заморгав, Кронос посмотрел на Скарлет, обратив на нее внимание впервые с тех пор, как вошел в комнату.

— Твоего сына? — спросил он и не менее удивленно посмотрел на Гидеона. — Она вообще о чем?

— Проклятье! О Стиле, — вскричала Скарлет. — О ребенке, которого я родила, когда мы были в заточении. Есть ли возможность того, что он еще жив?

В комнате воцарилась тишина, плотная, нежелательная, скользящая по ее телу, будто змея, которая вот-вот укусит, выпустит яд. Затем ее нарушили слова.

— Скарлет, — произнес Кронос, и в его голосе звучала неожиданная и даже шокирующая нежность. — С самого твоего рождения и до того, как нам удалось бежать, я сидел в той же камере, что и ты. Ты никогда не рожала и даже не была беременна.

Кроноса, проявляющего нечто вроде сострадания, Гидеон видел впервые. А то, что он сопереживал женщине, которую ненавидел… Теперь воин был готов простить Верховного бога за его прежнее обращение со Скарлет, за то, что тот игнорировал ее. Но в то же время Гидеону хотелось, чтобы в сострадании не было необходимости.

«Ты никогда не была беременна», — эти слова, хотя и предназначенные для Скарлет, вызвали отклик в душе Гидеона. Он знал, что в них нет обмана, ведь Кронос говорит только правду. А это значило лишь одно — кто-то покопался в памяти не Гидеона, а Скарлет.

«Неудивительно, что она так понравилась Лжи, — подумал Гидеон, — хотя демон и не смог определить, говорит ли Скарлет правду. Она — ходячий обман, хотя сама не знает об этом. У нас никогда не было сына. Может, мы даже не женаты». Последняя мысль особенно задела Гидеона, который уже успел привыкнуть считать Скарлет своей женой.

«Может, мы все-таки поженились, — успокаивал себя воин, — тайно, как она и говорила». Ведь впервые, когда он увидел эту женщину и она сказала ему, что они женаты, в его сознании стали всплывать ее образ и отрывочные картины того, как их обнаженные тела сплетаются, стремясь достичь экстаза. Тогда Гидеон думал, будто эти видения — не что иное, как воспоминания, и сейчас ему казалось, что они действительно могут оказаться таковыми. Ведь еще до того, как встретить Скарлет, он неоднократно видел ее во сне. «Это же должно что-то значить? — спрашивал себя воин. — Правда?»