Брендон Сандерсон - Путь королей

«Будь оно все проклято, — раздраженно подумал Далинар. — Мы так мало о них знаем!»

Он воткнул осколочный клинок в камень, мысленно приказав оружию не исчезать, и начал громким голосом отдавать распоряжения. Гвардейцы собрались вокруг него, пропуская разведчиков и отправляя гонцов. Далинар ненадолго из символа битвы превратился в генерала-тактика.

Чтобы изменить стратегию битвы, понадобилось время. Армия иногда походила на громадного чулла, который неуклюже топал вперед, не обращая внимания на новые команды. Еще до того, как приказы Далинара успели выполнить, подкрепление паршенди начало перебираться через ущелье с северной стороны. Там и сражался Садеас. Далинар мало что мог разглядеть, а донесения разведчиков поступали слишком медленно.

Он бросил взгляд на высокую скалу поблизости. У нее была неровная поверхность, немного похожая на край штабеля досок. Не дослушав донесение, князь схватил осколочный клинок и понесся по каменистой земле, раздавив несколько камнепочек латными ботинками. Кобальтовая гвардия и гонцы поспешили следом.

У скалы Далинар отбросил меч, позволив ему превратиться в дым, подпрыгнул и схватился за неровности на поверхности камня, прикидывая, как далеко до плоской вершины. Через несколько секунд он уже был там.

Перед ним раскинулось поле боя. Главная армия паршенди была красно-черной массой в центре плато, которую теперь с двух сторон прижимали алети. Мостовые расчеты Садеаса, всеми забытые, поджидали на плато к западу, в то время как подкрепление паршенди пересекало ущелье на севере.

«Буреотец, они и впрямь хорошие прыгуны», — подумал князь, наблюдая за тем, как враги один за другим преодолевали расщелину, отталкиваясь мощными ногами. После шести лет сражений Далинар не сомневался, что солдаты-люди — особенно легковооруженные — превосходили отряды паршенди по скорости, если нужно было одолеть больше нескольких десятков ярдов. Зато крепкие и сильные ноги паршенди позволяли им далеко прыгать.

Ни один паршенди не потерял равновесия, прыгая через ущелье. Они приближались к краю пропасти рысью, потом резко взлетали и преодолевали еще футов десять по воздуху. Новое войско продвигалось на юг, прямиком к армии Садеаса. Заслонив глаза ладонью от ослепительно-яркого солнца, Далинар с трудом разглядел личное знамя своего друга.

Оно было в точности на пути приближавшихся паршенди; великий князь обычно оставался в задних рядах войск, занимая безопасную позицию. Теперь эта позиция вдруг превратилась в передовую, и прочие силы Садеаса не успевали выйти из боя и броситься на помощь. Он остался без поддержки.

«Садеас! — подумал Далинар, подступая к самому краю скалы. Плащ развевался у него за спиной на ветру. — Я должен послать к нему резерв копейщиков…»

Но нет, они не успеют.

Копейщикам ни за что не добраться до него вовремя. Но всадник может успеть.

— Храбрец! — заорал Далинар и прыгнул с вершины скалы.

Там, где он приземлился, камень дал трещину; доспех принял силу удара на себя. От брони поднялось облачко буресвета, и поножи слегка треснули.

Храбрец бросил своих охранников и галопом понесся на зов хозяина. Когда он приблизился, Далинар схватился за седло и взлетел на спину жеребца.

— Следуйте за мной, если успеете! — прокричал князь командиру гвардейцев. — И пошлите гонца к моему сыну — командование нашей армией переходит к нему!

Далинар поднял Храбреца на дыбы и галопом помчался вдоль края поля битвы. Гвардейцы призывали собственных лошадей, но им нелегко было угнаться за ришадиумом.

Да будет так.

Сражающиеся справа от Далинара солдаты превратились в размытое пятно. Он припал к спине Храбреца, и ветер свистел, рассекаемый его осколочным доспехом. Вскинув руку, он призвал Клятвенник. Тот упал в подставленную ладонь, покрытый морозными узорами и окруженный туманом, а Далинар развернул Храбреца, объезжая западный край поля боя. Выходило, что первая армия паршенди стояла между его войском и войском Садеаса. У него не было времени их объезжать. Потому, сделав глубокий вдох, Далинар рванулся прямо сквозь ряды врагов. Они, по своему обыкновению, сражались рассеянным строем.

Храбрец галопом пронесся среди них, и паршенди бросались прочь с дороги массивного жеребца, ругаясь на своем мелодичном языке. Копыта грохотали по камням; Далинар подгонял Храбреца коленями. Главное — не останавливаться. Несколько паршенди из сражавшихся на передовой против сил Садеаса повернулись и ринулись на него. Они увидели шанс. Если бы Далинар упал, он оказался бы в одиночестве, окруженный тысячами врагов.

С бешено колотящимся сердцем князь выставил клинок, пытаясь замахнуться на паршенди. Через несколько минут он достиг северо-западного края их войска. Там его противники построились, подняв копья и уперев их тупыми концами в землю.

«Шквал!» — подумал Далинар. Паршенди ни разу не устанавливали копья так против тяжелой кавалерии. Они постепенно учились.

Князь помчался прямо на отряд, в последний момент круто развернул Храбреца и поскакал параллельно стене копий. Он взмахнул клинком-осколком, рубя наконечники оружия и заодно рассекая руки. Неподалеку строй паршенди дрогнул, и Далинар, сделав глубокий вдох, погнал Храбреца в образовавшуюся брешь, отрубив еще несколько наконечников копий. Еще одно отскочило от брони на его плече, а Храбрец получил длинный порез на левом боку.

Движущая сила несла их вперед, и вот Храбрец, топча противников, с тихим ржанием прорвался сквозь линию паршенди неподалеку от того места, где главный отряд Садеаса сражался с врагом.

Сердце Далинара колотилось. Он пронесся мимо войска Садеаса так, что оно превратилось в размытое пятно, галопом направляясь к задним рядам, где заклубился неорганизованный хаос: солдаты пытались сопротивляться новым силам паршенди. Люди кричали и умирали, алети в темно-зеленом смешались с паршенди в черно-красном.

«Там!»

Далинар увидел, как знамя Садеаса, трепыхнувшись в последний раз, упало. Он спрыгнул с коня и тяжело ударился о камни. Храбрец повернул назад, предвосхищая приказ. Его рана была плоха, и Далинар не стал бы и дальше им рисковать.

Пришла пора возобновить бойню.

Он ворвался в скопление врагов с фланга, и у некоторых в обычно непроницаемых черных глазах мелькнуло изумление. Временами паршенди казались чужаками, но их чувства весьма походили на человеческие. Проснулся Азарт, который Далинар не стал гасить, — он в нем слишком сильно нуждался. Его союзник был в опасности.

Самое время выпустить Черного Шипа на волю.

Далинар пробивался сквозь ряды паршенди. Он убивал их небрежно, будто смахивая крошки с обеденного стола. Никакой отточенности движений, никакого аккуратного натиска в сопровождении нескольких отделений и личной гвардии за спиной. Это была лобовая атака со всей увеличенной осколками силой и смертельной мощью того, кто посвятил жизнь убийствам. Он превратился в ураган и рассекал ноги, торсы, руки, шеи, убивал, убивал, убивал. Князь сделался водоворотом смерти и стали. Оружие отскакивало от его брони, оставляя мелкие трещины. Клинок рубил врагов десятками и не останавливался, стремясь туда, где упало знамя Садеаса.