Лиан Мерси - Последний Полет (ЛП)

Всё произошло слишком быстро, и Иссенья ничего не могла сделать, чтобы помешать им. Она и сама была в опасности: группа генлоков с арбалетами открыла огонь по Ревас. И хотя файерболы, которые она и Калиен пускали в ответ на атаки, проредили число стрелков, их натиск был слишком опасен для грифоны.

Болт впился в предплечье Иссеньи; секундой позже два других отскочили от защиты на её седле. Пригнувшись пониже, чтобы лучше укрыться, она скомандовала Ревас отступать, а затем обратилась к своей огненной магии, чтобы выиграть им время.

Раненная и страдающая от боли, черная грифона поднялась в воздух. Болты генлоков преследовали её, но их оружие перестало представлять опасность, едва она оказалась на несколько сотен футов выше.

Они кружили над полем боя слишком высоко, чтобы что-то сделать, и просто наблюдали. К большому удивлению Иссеньи, Шрайк всё ещё продолжал сражаться на земле. Он был так перепачкан кровью, что она не сразу его узнала. Данаро нигде не было видно. Либо он бежал от безумия своего грифона, либо, что более вероятно, погиб.

Она не знала, заметил ли это Шрайк. Грифон был совершенно охвачен пылом своего сражения. Он отбросил огра в толпу гарлоков, ударив рогатого великана с такой силой, что того сбило с ног, а затем набросился на огра, полоснув его всеми четырьмя когтями и одновременно разрывая его горло клювом.

Но бездумная ярость его атаки сделала грифона уязвимым для гарлоков. Меньшие порожденья тьмы окружили его, как только встали на ноги, и принялись рубить и колоть.

Пока Шрайку как-то удавалось избегать большей части их ударов. Казалось, будто он заранее знал, куда намерены ударить порождения, и потому мог уйти из-под ударов прежде, чем они настигали его. Но не всегда -их было слишком много, и Шрайк не собирался оставлять свою добычу, чтобы избежать их - однако это объясняло, как он смог так долго продержаться в бою.

Его сила и скорость также возросли до невероятного уровня. Он мог отдёргивать лапу из-под удара меча гарлока, даже не глядя на него, а затем - всё ещё не глядя, гораздо быстрее, чем Иссенья могла проследить за его движением - той же самой лапой, несмотря на неудобный угол, ударить с такой силой, чтобы распороть гарлоку живот и вывалить его кишки наружу.

Калиен тоже это видел:

- Как он это делает?

Иссенья могла только покачать головой. В горле мучительно першило из-за крика сквозь дым:

- Я не знаю. Я слышала, что старейшие из Стражей могут делать что-то подобное. В конце своей службы, когда из Зов уже близок, некоторые из них так роднились с порождениями, что могли слышать эхо их мыслей. Но это никогда не длилось долго. Это всегда значит, что конец близок.

- Для Шрайка, похоже, тоже, -Калиен замолк, и хотя он сидел позади Иссеньи, и она не могла видеть его лица, она сражалась плечом к плечу с магом крови достаточно долго, чтобы понять - ему хотелось спросить о чём-то, но он сомневался, нужно ли ему это вообще знать.

- Выкладывай, -пробурчала она.

- То, что ты сделала…

- Я не этого хотела, -коротко ответила эльфийка. Всё, чего она хотела, это помочь Шрайку выжить. А не превратить его в крылатое воплощение разрушения.

- Но это то, чего захотят другие.

Он указал туда, где Шрайк в конце концов начал сдавать. Серые крылья грифона были пропитаны красной и чёрной кровью; немногие уцелевшие маховые перья оставляли кровавый след, отмечавший каждое его движение. Ожоги от холода и зияющие раны покрывали его бока. Одна сломанная стрела торчала из его шеи, другая из правой передней лапы.

И всё же его атаки едва ли замедлились, а груды мёртвых вокруг него лежали в пять рядов.

Впереди медные горны протрубили победу союзников. Они выиграли. Ряды порождений тьмы были разбиты и превратились в сущий хаос там, где Архидемон потерял интерес к полю боя и оставил контроль над своими проигравшими миньонами. Гарлоки и крикуны, спасая себя, бездумно мчались по трупам своих товарищей. Огры, слишком большие и медленные для того, чтобы бежать, сражались, стремясь забрать с собой стольких, сколько им было под силу.

Ликующие крики раздались среди Стражей и их союзников, бросившихся на своих поверженных врагов с новыми силами. Вскоре их победа обратила порождений в бегство, и те были вынуждены отступить прямо в Латенфласс, где они барахтались и тонули или становились отличными мишенями для лучников.

Иссенья не разделяла их ликования. Она смотрела на Шрайка, который всё-таки пал. Они выиграли эту битву… но не войну. Пока жив Архидемон, ни одна из их побед не будет последней. Сегодня Хоссберг был освобожден, но через неделю, или месяц, или год, он мог вновь пасть перед порождениями тьмы.

Калиен был прав. Иссенья так ясно осознала это, что вздрогнула от этой мысли. Многие захотят, чтобы их грифоны стали ещё более сметоносными, чем они есть. Всадники не захотят - по крайней мере не те, кто видит в них друзей и надёжных партнёров - но те, кто воспринимает животных только как простое орудие войны, которое можно стратегически израсходовать также безэмоционально, как "поджигателей небес" и катапульты… Этих людей цена не обеспокоит.

- Это было моё заклинание, -тихо сказала она Калиену и себе. Они были высоко над битвой, и хотя ветер доносил с земли запах крови и дыма, здесь он был слабее. Гораздо сильнее был львиный мускусный запах шерсти Ревас. -Моё и только моё. Больше никто не знает секрета. И я никогда не сделаю этого снова.

9:41 века Дракона

- Ты когда-нибудь встречала магов крови? - спросила Валья. Она не хотела, чтобы вопрос прозвучал боязливо, но получилось иначе. Даже после нескольких месяцев бок о бок с храмовниками она не смогла избавиться от привычек, оставшихся с Хоссберга.

Однако она искренне полюбила Реймас, несмотря на посещающие её время от времени сомнения. Под меланхоличной внешностью этой женщины скрывались смирение и искренняя доброта. Валья часто думала, что если бы все храмовники в Хоссберге были такими, она бы не провела все годы своего обучения в страхе.

Она не чувствовала такой связи с другими храмовниками. Они обычно держались сами по себе. Рыцарь-лейтенант Дегье погиб ещё несколько недель назад при Посвящении, и с тех пор Валья стала видеть остальных храмовников еще реже.

Но Реймас продолжала встречать ее за утренним чаем, и они вместе гуляли по той части Вейсхаупта, куда им было разрешено заходить, и постепенно, к тихому удивлению Вальи, они стали кем-то вроде друзей.

Во всяком случае, они сблизились настолько, что она не чувствовала себя неловко, спрашивая другую женщину о беспокоящих её вещах.

Реймас ответила не сразу. Она наблюдала за маленькой коричневой птичкой, которая прыгала по грубому камню низкой стены внутреннего дворика, выискивая насекомых на одной из маленьких чахлых яблонь, растущих в крепости. Чёрные пятнышки усеивали крылья и шею птицы, а её живот был кремово-белым.