Лиан Мерси - Последний Полет (ЛП)

Это была одна из тех птиц, что жили рядом с Вейсхауптом. Они пили из цистерн для сбора дождевой воды и вили гнёзда в трещинах высоких башен крепости. Валья тоже проводила дни, наблюдая за маленькими птичками и мечтая, что однажды она станет такой же свободной, даже когда узнала, что на самом деле птицы ничуть не свободнее её самой. Они тоже были привязаны к крепости.

Птичка, встревоженная чем-то невидимым, улетела прочь. Реймас медленно повернулась к Валье. На её волосы падал солнечный свет; со времени прибытия храмовников они стали длиннее, и в них появилось ещё больше седины.

- Да, конечно.

- И какими они были?

- В основном, напуганными, - Реймас провела мозолистым пальцем по ободку своей чашки. Её вытянутое лицо всегда казалось грустным, но тоска чувствовалась еще глубже, когда она начинала говорить. - Но чего ещё можно ожидать от мага крови, которого обнаружили храмовники? Конечно, они были напуганы.

- Они были злыми? То есть… Они все были злыми?

Женщина пожала плечами:

- Я должна знать, что такое зло, чтобы ответить на твой вопрос, а я не верю, что всё ещё знаю. Честно говоря, просто все они нарушили запрет на использование магии крови.

- Но почему? - настаивала Валья. - Неужели причина ничего не значит?

- Должна значить, - согласилась Реймас, - но это не всегда возможно. У всех есть причины для их поступков. Некоторые убедительны, некоторые абсурдны. В некоторые мне и хотелось бы поверить. Но откуда нам знать? Не важно, кто и что тебе скажет, это лишь крошечный фрагмент произошедшего, окрашенный их собственным восприятием, надеждами и страхами. Даже если они честны - а когда маги крови бывали честны, с другими или даже с собой? - их история не более «правдива», чем видения в Тени. Единственное, в чем ты можешь быть уверен, это то, что они стали малефикарами. Как храмовник, который должен положить этому конец. Потому что это должно закончиться.

- Серые Стражи использовали магию крови, - сказала Валья. Она понизила голос, но шанс того, что их подслушает кто-то из Стражей был очень маловероятен. Вейсхаупт был практически пуст по сравнению с тем, что было несколько веков назад. Большинство его залов и внутренних двориков, в том числе и этот, стали реликвиями прошлого и сейчас пустовали. - Что насчёт них?

И снова Реймас не стала торопиться с ответом. Корявые ветки яблонь качались на лёгком ветру, расставаясь с последними иссохшими коричневыми листьями. Волосы храмовницы спадали ей на лицо, закрывая его вуалью с серыми прожилками. Она вздохнула, закрыла глаза и коснулась одного виска, словно отгоняя непрошеные воспоминания.

- Церковь учит нас, что порождения тьмы появились из-за человеческой гордыни и честолюбия, - сказала она, укладывая растрепанные ветром волосы. - Магистры использовали магию крови, чтобы войти в Тень и захватить Золотой город, и этим обрекли весь остальной Тедас расплачиваться за своё безрассудство. Магия крови породила то зло, борьбе с которым Серые Стражи посвятили свою жизнь. Я не могу ничего сделать, но мне кажется, что неправильно использовать то же самое проклятое оружие для сражения с ними.

- Но они и скверну тоже используют, - заметила Валья. - Они принимают скверну порождений тьмы, и благодаря этому могут с ними сражаться. Это орудие.

- Орудие, уничтожающее своего владельца, - мрачно сказала Реймас. - Будь то магия крови или скверна порождений, это сделка со смертью.

- Ты думаешь, именно поэтому Дегье погиб? - спросила Валья. Она никогда не обсуждала смерть рыцаря-лейтенанта с Реймас, если не считать вежливых соболезнований после случившегося, и теперь чувствовала себя неловко, упоминая его. Но она хотела знать.

- Возможно. Я думаю, что ритуал не прощает слабости, а Дегье, хотя и не был слабым в обычном понимании, был полон сомнений в своём решении оставить храмовников. Я подозреваю, что из-за сомнений он и стал уязвим к скверне. Ты должен быть силен духом, чтобы выдержать испытание.

- Как думаешь, ты выдержишь? - Валья заинтересованно склонила голову. Конечно, она считала, что спрашивать об этом неприлично, но этот вопрос наверняка приходил в голову и Реймас. А как же иначе? Этот вопрос часто не давал молодым магам сомкнуть глаз, заставляя шёпотом обсуждать нагоняющие страх теории в спальне поздно ночью.

- Не уверена, что меня спросят, - Реймас задумчиво поджала тонкие бледные губы. - Я думаю, Первый Страж не позволит никому из нас пройти Посвящение до тех пор, пока точно не узнает, к каким последствиям приведет неудача с Дегье. Мне этого достаточно. Если бы мне дали чашу сегодня, думаю, я бы кончила, как рыцарь-лейтенант.

- Почему?

- Потому что у меня есть свои сомнения, - сказала Реймас. - Этот орден стар и овеян славой. Но зло, с которым он призван сражаться… Я не уверена, что хочу посвятить свою жизнь делу Серых Стражей. Я знаю, почему я стала храмовницей. Я понимала, что мне нужно делать, чтобы защитить людей по обе стороны стен Круга, и я гордилась служением своему долгу. Но здесь у меня нет ни этого понимания, ни этой гордости, - она пожала плечами, и это был тяжёлый жест смирения с неизбежным. - И поскольку я не уверена в своей цели, я, скорее всего, погибну, если выпью из отравленной чаши. Как и Дегье.

- Я тоже не уверена, что хочу быть Серым Стражем, - тихо сказала Валья. - Не думаю, что я достаточно сильна для этого. Мне кажется, героизм требует более черствого сердца, чем у меня.

Теперь настала очередь Реймас смотреть на неё с любопытством:

- Что ты имеешь в виду?

Запинаясь, Валья сказала:

- Я нашла дневник.

Она сложила руки на коленях, глядя на них с тревогой. Хотя она закончила читать дневник ещё несколько недель назад, она ещё никому о нём не рассказывала. Сначала она не была уверена, что в нём есть что-то заслуживающее внимания Стражей - пусть даже дневник представлял собой несомненную историческую ценность как артефакт Четвёртого Мора. Там не было ничего о том, что просил их найти Камергер Серых. А потом, когда она прочла признание Иссеньи о магии крови и о том, что она сделала с её помощью, шок заставил Валью молчать.

У Гараэла, героя Четвёртого Мора, была сестра, которая была магом крови. Иссенья была Серым Стражем и магом крови.

И эльфом, что не должно было иметь значения, но имело.

Гараэл был одной из славных легенд, что гуляли по Тедасу, героем, чьё величие нельзя было отрицать. Что бы люди ни думали и ни говорили об эльфах, как ни оскорбляли и ни унижали "остроухих", им приходилось признавать, что их страны своим выживанием и существованием своих родословных обязаны его самоотверженному убийству архидемона Андорала.

Разоблачение признания Иссеньи испортило бы этот сияющий образ. Было бы правильно так поступить, но… она находилась в опасном положении и чувствовала себя предательницей своего народа, как бы горько ни было это признать.