Лиан Мерси - Последний Полет (ЛП)

5:24 Священного века

- Я заперла её, - тихо призналась Амадис, не глядя на Иссенью. Она подняла свой бокал и сделала небольшой глоток, едва заметно поморщившись. Сейчас, когда Мор едва завершился, ещё не было хорошего вина - даже в погребах правителей Старкхэвена. С окончанием войны Рубиновым Драконам пришлось взять на себя обязанности королевской гвардии, и Амадис была вынуждена соответствовать этой роли.

Хотя город так и не пал под атаками порождения тьмы, и замковым слугам удалось быстро восстановить многие внешние атрибуты величия Старкхэвена, двенадцать лет невзгод оставили свой след. Он проявлялся в кислом жёлтом вине, которое повар попытался подсластить медом и специями, и в том, как марчане обращались с Дымкой.

- Она стала совсем дикой, - продолжила женщина тем же тихим голосом. Они были одни в комнате Амадис, их кресла стояли совсем рядом друг с другом перед камином, но Иссенье все равно пришлось напрячь слух, чтобы услышать её. - Я думаю, она больше меня не узнаёт. Или узнаёт и просто игнорирует, и это разбивает мне сердце.

- Дымка напала на кого-то? - спросила Иссенья так осторожно, как только могла.

Амадис несчастно кивнула:

- Она ранила одного помощника конюха и убила другого. Не в одно и то же время. После убийства второго мне пришлось её запереть. Она знала их обоих, Иссенья. Они не были ей чужими и не могли её спровоцировать. Бессмыслица какая-то, - она на мгновение уставилась в свой бокал, а затем выпила всё до дна вместе с осадком специй, не почувствовав никакого вкуса.

- Что ты собираешься делать?

- Я надеялась, ты скажешь мне, - Амадис наполнила свой бокал. Она подняла графин, безмолвно предлагая вино Иссенье, но та только вновь покачала головой. - Я не знаю, что с ней делать. Дымка была последним и лучшим подарком Гараэла мне, и сейчас она ждёт птенцов от Крюкохвоста. И если отставить в сторону моё собственное горе… Это прекрасно для репутации и морального состояния Старкхэвена.

Но Дымка не просто геральдический грифон на щите. Она живое существо. У неё есть мысли, чувства, она знает радости и горести. И я думаю, она очень несчастна, будучи запертая в маленькой клетке без возможности подняться в воздух, - глаза Амадис наполнились слезами. Она смахнула их, глядя в свой бокал, искривив рот в какой-то кривой злой усмешке, совершенно не похожей на улыбку. - Я была бы.

Тишина повисла между ними. В камине трещали дрова, всё больше обрастая серым мхом пепла.

Амадис выпила свой второй бокал и покачала его из стороны в сторону перед огнём, глядя, как свет отражается от гладких стеклянных боков.

- Зачем ты пришла?

- Я умираю, - сказала Иссенья без каких-либо эмоций. Она уже ничего не чувствовала по этому поводу. Это был просто факт в её существовании, такой же непреложный, как заход солнца на западе. - Я хотела попытаться исправить ошибки своей жизни прежде, чем она закончится.

Темноволосая женщина повернулась к ней, в её опухших от слез глазах промелькнул отблеск любопытства.

- Свои ошибки? Говорят, у грифонов мор. Та же болезнь, оставшаяся от порождений тьмы, что и у берескарнов.

Иссенья пожала плечами:

- Это всего лишь один взгляд на происходящее.

- А у тебя он другой?

- Боюсь, что Серые Стражи убили их. Точнее, что это сделала я, следуя приказам Первого Стража. Это из-за ритуала Посвящения, я полагаю. Его последствия. Никто из нас не знал, что это произойдет, но отсутствие дурных намерений ничего не меняет. Это сделали мы, и вот к чему это привело. Мы убили их.

Пальцы Амадис побелели, крепко стиснув бокал. Она медленно разжала их и отставила его в сторону. Затем подошла к одному из маленьких окошек в комнате, отдёрнула тяжёлые бархатные портьеры и открыла ставни, впуская зимний холод. Ветер тут же разметал её чёрные волосы по плечам и осыпал её лицо снежинками.

- Ты сказала, что можешь это исправить?

- Честно говоря, я не знаю. Но я хочу попытаться. Если ты мне позволишь.

- Как?

- Я не могу спасти Дымку, - лучше было сразу сказать это, чем оставлять маленькую, но ложную надежду. Она знала, что Амадис думала об этом, и то, что женщина крепче сжала челюсти, дало Иссенье понять, что она правильно догадалась. - Но я, возможно, смогу спасти её птенцов.

- Как?

- Во всем виновата магия крови. И я полагаю - надеюсь - что этой же магии под силу всё исправить, по крайней мере, в несформировавшемся разуме нерождённых. Я не могу излечить скверну, взявшую верх над взрослыми. Их мысли слишком сложны, их кровь бежит слишком быстро. У меня не хватило бы сил, чтобы извлечь из них скверну и очистить их разум, даже если бы я попыталась. Единственная надежда, которая у них есть… карантин для больных птиц и отделение от них здоровых, что-то вроде этого. Что-то, что не полагается на магию, на мою, во всяком случае. Всё, что я могу, это излечить птенцов, ещё не вылупившихся из яиц. Возможно.

Амадис колебалась, постукивая ногтями по деревянным ставням и обдумывая предложение. Затем она нахмурилась:

- А что будет с ними потом? Даже если у тебя всё получится… что помешает им подхватить ту же болезнь, когда они вылупятся? Что защитит их от этой скверны, охватившей столь многих?

- Ничего, - призналась Иссенья. - Ничего, кроме времени. Я боюсь, что мы обрекли грифонов на гибель. Надеюсь, я ошибаюсь, и что карантин ещё может помочь. Но если нет, грифоны вымрут. Ни у кого из них нет иммунитета. Некоторые погибают быстрее, но когда они соприкаснутся со скверной… Я чувствую её в еждом грифоне, даже в Ревас. Она сильная, и она скрывает это… Но в ней есть скверна, как и в каждом из них, и однажды она убьёт Ревас.

Но когда они умрут, болезнь умрёт вместе с ними. И если эти птенцы не вылупятся до того момента, когда не останется поражённых скверной грифонов, я думаю, они будут в безопасности.

- Может быть. Ты так думаешь, - Амадис беспокойно отошла от окна. Портьеры, шелестя, вернулись на место, прикрыв ставни и оставив лишь кусочек вида на ночной город. Под бледной луной крохотные огни старкхэвенских пекарей, магов и других ночных работников светились как маленькая россыпь звёзд. В мирное время город был гораздо темнее, чем во время бесконечного бдения при осаде. - А что если ты ошибаешься?

- Я никогда не узнаю этого. Я буду мертва. Скорее всего, никто из ныне живущих не узнает. Если у меня всё получится, я не хочу чтобы об этом знали Серые Стражи. Они убили грифонов; они не заслуживают их. По крайней мере, не сейчас. Не в этом поколении. Может через пятьдесят, сотню или две сотни лет, когда грифоны станут созданиями из легенд. Может быть тогда они будут больше думать о сохранении того, что чуть не потеряли.

Она пристально посмотрела на женщину. Возлюбленная её брата, одна из её старейших друзей. Единственный человек, которому можно было рассказать о том, что было сделано.