Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

Зато мысль о дерзкой и непослушной Эсмиль заставила его кровь забурлить. Да, он определенно хотел эту женщину. Причем хотел так, что даже боль в ранах не помешала его члену стать твердым, как камень.

Усмехнувшись собственным мыслям, он переложил руку себе на промежность. Плоть пульсировала, просясь наружу из замшевых штанов. Дарвейн представил Эсмиль, окутанную лишь собственными волосами, представил, как она опускается на колени, как ползет к нему, по-кошачьи выгибая спинку, как трется лбом об его живот, опускаясь все ниже, пока, наконец, ее губы не накрывают его горячую плоть, жаждущую ее прикосновений…

Он представил, как входит в глубину ее рта быстрыми, грубыми толчками и проникает в самое горло. Представил, как она задыхается, по ее лицу текут слезы, но он не дает отклониться, крепко сжимая за волосы на затылке…

– Дар? – ворвался в его мысли хриплый шепот Эсмиль. – Тебе плохо?

– Нет! – процедил он с внезапной злостью.

– Просто ты так дышал… – она помолчала. – Я думала, тебе плохо.

– Женщинам вообще думать вредно. Спи, – отрезал он, убирая руку и морщась от тянущей боли в паху. – Завтра рано вставать.

***

Утро наступило гораздо быстрее, чем Эсмиль могла себе представить. В стойбище еще царила беспросветная темнота, а данганары уже поспешно сворачивали лагерь и затаптывали остатки костра. Предстояло совершить еще один переход, и никто не знал, какие ловушки на этот раз приготовит пустыня Эрга.

Дарвейн самостоятельно выбрался из палатки и стоял, прислонившись спиной к частоколу, пока его люди навьючивали лошадей. Сегодня раны уже беспокоили меньше: амшеварр творил чудеса. Мелкие следы от клыков почти затянулись, рваные раны перестали кровоточить и подернулись тонкой пленкой. Вирстин сделал свежий отвар, поменял повязки, да еще и дал своему лэру несколько глотков чудодейственного средства вовнутрь. Так что теперь Дарвейн был вполне готов выдержать несколько часов в седле.

– Вир, – позвал он товарища, который уже проверял подпруги, – оседлай для квинны ди Маренкеш отдельную лошадь.

– Для кого? – не понял данганар.

– Для квинны Эсмиль ди Маренкеш, – повторил Дарвейн деревянным голосом.

Вирстин проследил за его взглядом. Лэр, не отрываясь, смотрел на свою рабыню, которая быстрым шагом шла с другой стороны стойбища, где находились выгребные ямы.

Утро выдалось довольно морозным, но небо было чистым, и полная луна освещала окрестности. От быстрого шага девушка запыхалась. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели, как звезды, а с полуоткрытых губ при каждом выдохе вырывалось облачко пара. Она сбросила капюшон и распахнула ворот плаща, обнажив шею.

– Это она, что ли, квинна? – данганар почесал затылок. – С каких это пор…

Он мгновенно изменился в лице, увидев, что на шее девушки отсутствует знак рабыни.

– Ваша Милость? – Вирстин вопросительно уставился на своего господина, но тот продолжал пожирать угрюмым взглядом приближавшуюся девушку. – Все понял.

– Нир, – не оборачиваясь, Дарвейн окликнул второго товарища, – отвечаешь головой за квинну ди Маренкеш.

– Как скажете, – огромный данганар флегматично пожал плечами. Его ничуть не удивило, что вчерашняя безымянная рабыня с утра оказалась квинной ди Маренкеш. В конце концов, лэру виднее, квинна она или нет.

Когда небо на востоке только-только начало окрашиваться в розовый цвет, маленький отряд уже выезжал за ворота приютившего их стойбища. Впереди, как всегда, ехал Дарвейн на огромном жеребце теоффийской породы. Рядом с ним – Вирстин, следом – Эльдрен и Берр. В середине каравана на молодой мохноногой лошадке восседала Эсмиль, недовольно сверля глазами широкие спины данганаров, закрывавшие ей обзор. Слева и справа от нее, будто охраняя, пристроились Ниран и Рикван. Замыкал конный отряд бородатый Бергмэ.

После того, что случилось, данганары начали его сторониться, будто он стал прокаженным. Никто не хотел говорить с ним, на вопросы отвечали сухо и скупо, не скрывая неприязни. А лэр так и взглядом не удостоил! Зато с этой шлюхи глаз не спускал. Да кто она такая, что парни из-за нее нарушили законы священной пустыни и рискнули отбить у Эрга его законную добычу?!

Он не мог понять, чем она их взяла, зато точно знал, что лэру уже все доложили и что тот не забудет ему этого маленького инцидента в стойбище. Наказание неминуемо.

– Долго ли нам еще ехать? – поинтересовалась Эсмиль, устав разглядывать мужские затылки.

– Еще два дня и две ночи, – просветил ее Рикван. – На утро третьего дня увидим конец пустыни.

– И что это будет?

– Увидишь, квинна, – он усмехнулся.

Эсмиль поджала губы:

– Разве тебе не пристало обращаться ко мне на "Вы", раз я теперь стала квинной?

– Нет, – он жизнерадостно улыбнулся во весь рот. – Так обращаются только к лэру и льере.

– А льера это кто? – нахмурилась девушка, услышав незнакомое слово.

– Жена лэра, его мать, сестра или дочь. Правда, последние две льеры только пока не выйдут замуж. Если муж лэр, то титул останется, а если не повезет, то станут обычными квиннами.

– Подожди, я не поняла. У вас есть рабыни и есть квинны – свободные женщины, так?

– Ну, да.

– А льера это титул?

– Да…

– А квинна может стать льерой?

– Любая может, – не выдержав, вмешался, Ниран. – Если лэр на ней женится.

Девушка встрепенулась, будто очнувшись, глянула поверх голов спутников на черноволосую макушку Дарвейна. Вот он – выход! Стать льерой! На ее лице отразилась напряженная работа мысли, глаза засветились триумфом, и оба данганара, внимательно наблюдавшие за ней, разразились дружным хохотом.

– Никак рискнуть решила? – подмигнул, все еще хохоча, Ниран.

– Не твое дело, – Эсмиль вздернула нос.

– Не стоит, девочка, не играй в эти игры, – Рик внезапно нахмурился. – Наш лэр не любит, когда квинна слишком назойлива. Смотри, как бы опять не пришлось ошейник носить.

– О чем ты? – она уперлась в него пристальным взглядом.

– Он же собственноручно снял его с тебя? Так и обратно одеть может. Забыла? Он тебя купил, ты его собственность, с ошейником или без. Вот если он тебя представит клану как квинну, тогда другое дело. А пока ты та же рабыня, только без ошейника.

Девушка опустила глаза. Так вот, значит, как… Ничего еще не закончено, лэр в любой момент может снова сделать ее рабыней. А на рабынях не женятся…

***

После этого разговора Эсмиль долго не подавала голоса. Ей нужно было хорошенько обдумать ситуацию и разработать план действий. Девушка уже поняла, что потеряв статус рабыни, она стала недосягаема для желаний лэра. С утра он еще ни слова ей не сказал, хотя она постоянно чувствовала на себе его алчущий взгляд. Дарвейн хотел ее, да, она была в этом уверена. Об этом говорил недвусмысленный огонь в его глазах, который вспыхивал всякий раз, стоило ему только взглянуть на нее. Но также она поняла, что теперь нужно быть во сто крат осторожнее, ведь снятый ошейник в любой момент мог вернуться на свое законное место. Единственный способ избавиться от него окончательно, это дождаться приезда в замок Эрг-Нерай, где лэр представит ее всему клану как квинну.