Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

Днем был сделан короткий привал, а потом путешествие продолжилось и, казалось, ему не будет конца.

Отряд медленно продвигался на север, лошади понуро тащились, взрыхляя копытами рыхлый снег и выпуская из ноздрей облачка морозного пара. На их сбруе и гривах сверках серебристый иней. Всадники в основном молчали, лишь изредка о чем-то переговариваясь вполголоса. Ледяная пустыня навевала уныние, яркое солнце резало глаза, от колючего ветра шелушились щеки и трескались губы. Запасы продовольствия и хвороста становились все меньше.

За час до быстро наступающих сумерек данганары спешились и начали устраиваться на ночлег. Разнуздали и стреножили лошадей, задали им корму. Эльдрен развел костер и поставил вариться чечевичную похлебку на ужин. Нир и Рикван разбили по приказу лэра две палатки – одну для него, вторую для квинны. Все были рады, что еще один день закончился. Данганары перебрасывались шуточками, предвкушая скорую встречу с родными, которых не видели долгих пять лет. Дорога домой, которая в самом начале казалась бесконечной, теперь приобрела вполне конкретные очертания.

Дарвейн тоже чувствовал себя лучше, несмотря на несколько часов, проведенных верхом на лошади. Днем Вирстин поменял ему повязки, да и во время пути лэр неоднократно прикладывался к маленькой фляжке с настоем амшеварра. То ли от чудодейственного напитка, то ли от скорого свидания с домом, но к вечеру настроение у него немного приподнялось, и теперь данганары кидали удивленные взгляды на задумчиво улыбавшегося командира.

– Ирбисы продолжают идти за нами, – сообщил хмурый Бергмэ. Дарвейн бросил на него вопросительный взгляд. – Как бы чего не вышло.

– Мы ушли с их территории. Здесь они не осмелятся напасть.

– Их много и они голодные.

– Я сильно ранил одного из них, – Дарвейн пожал плечами, скрывая раздражение в голосе, – сомневаюсь, что он выжил.

– Тем более. Остальные будут мстить за него.

Лэр выдохнул, чувствуя, как вместе с воздухом из легких улетучивается хорошее настроение. Этот разговор начинал раздражать.

– Встанешь в дозор первым, – сказал он, как отрезал, – и будешь молить Эрга, чтобы я забыл о том, что ты сделал.

Развернувшись, Дарвейн направился к костру, где темнела закутанная в шкуры одинокая женская фигурка.

– Ох, не принесет эта девка добра, – тихо пробормотал Бергмэ, следя за ним взглядом. – Надо было отдать ее Эргу.

***

Эсмиль молча наблюдала за вечерней суетой. Она устроилась на попоне поближе к огню, пытаясь согреть озябшие руки, а в голове крутились безрадостные мысли. Этот суровый край действовал на нее угнетающе, и скрывать эмоции с каждым днем становилось все труднее. Прошлое казалось далеким сном, будущее представало серым и беспросветным, и впервые за все это время она почувствовала насколько устала.

– О чем задумалась, красавица? – рядом с ней присел раскрасневшийся от мороза Берр. – Сегодня будешь спать как настоящая квинна, – он кивнул в сторону палаток, рядом с которыми возились его товарищи. – Лэр даже светильник приказал тебе выделить и воды нагреть для омовения.

Девушка равнодушно пожала плечами. Она услышала скрип снега под приближающимися шагами и каким-то шестым чувством поняла, что это Дарвейн. Он подошел и замер за ее спиной, не говоря ни слова, но от его близости по телу Эсмиль пробежали мурашки, поднимая дыбом все волоски.

– Эм-м, ну это… – Берр замялся, поднимаясь на ноги, – пойду, гляну, чего там…

– Устала? – раздался тихий голос Дарвейна, и сам он опустился рядом с девушкой на освободившееся место. – Немного уже осталось. Всего один переход.

– Расскажи мне о том месте, куда ты меня везешь, – неожиданно попросила Эсмиль, продолжая смотреть на огонь. Слова вырвались из нее раньше, чем она осознала их значение.

– Увидишь, – Дарвейн спрятал улыбку, – это суровый, но очень красивый край. Тебе понравится, квинна.

Она бросила на него быстрый взгляд, то тут же опустила ресницы.

– Мой замок стоит на скале над самым морем. Его обдувают все ветра, но мощные стены и башни защищают от непогоды. Ему уже пятьсот лет, – продолжал говорить данганар, устремив глаза вдаль. – Я не был там пять лет. Соскучился…

– Я тоже… – прошептала Эсмиль так тихо, что ее никто не услышал, и опустила голову еще ниже, скрывая предательский блеск в глазах.

Она никогда-никогда не вернется домой, никогда не увидит мраморные дворцы и хрустальные фонтаны Эвиллии, никогда не вдохнет жаркий воздух Амарры, наполненный пряным ароматом цветов… И рядом больше не будет верных аскаров, готовых служить ей верой и правдой, не будет наложников, мечтающих, чтобы она обратила на них свой взгляд, не будет матери, не будет сестры…

Вспомнив о семье, девушка помрачнела еще больше.

– Ты замерзла? – тяжелый плащ лег ей на плечи, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Иди сюда.

Она не сопротивлялась, когда Дарвейн осторожно притянул ее к своему горячему телу. Гордая амаррская госпожа дрогнула, уступая место маленькой девочке, которая нуждалась в ком-то, кто бы позаботился о ней.

В быстро надвигающихся сумерках мелькали тени данганаров, трещал костер, да булькала похлебка в котле. Тихо ржали сытые лошади, и даже мелькавшие неподалеку тени ирбисов уже не вызывали прежнего страха.

– Потерпи, осталось немного, – шепнул лэр в золотистую макушку и развернулся так, что теперь голова девушки удобно лежала у него на плече, а замерзший кончик ее носа упирался в его теплую шею. – Завтра последний день пути, а утром мы увидим границу Свободных земель.

– На твоей земле тоже снег? – голос девушки звучал отрешенно. – Это место убивает меня. Я здесь умру.

Дарвейн замер. Ее слова ударили его, будто пощечина.

Ухватив Эсмиль за подбородок, он заставил девушку поднять голову и, нахмурившись, обыскал взглядом ее лицо.

– У тебя что-то болит? – настороженно поинтересовался.

– Нет, – она равнодушно отвела взгляд.

– Ты ничего не должна скрывать от меня! Я хочу знать все, что с тобой происходит.

– Зачем? Я уже не твоя рабыня.

– Ну вот, ночлег для квинны уже готов! – перед ними вырос довольный Ниран. – Можно обживаться!

Дарвейн бросил в его сторону уничтожающий взгляд, заставив бедного данганара подавиться собственными словами. Закашлявшись, Нир благоразумно исчез в сумерках.

Эсмиль высвободилась из объятий лэра и поднялась. Тот не стал ее удерживать. Но когда девушка отошла на пару шагов, тихо сказал:

– Ты не рабыня, ты моя квинна…

– Вир, ты там полегче, чай не кобылу подковываешь! – Дарвейн раздраженно дернул плечом.

Его люди уже укладывались спать, разбив палатки поближе к огню. Бодрствовал только Бергмэ, поставленный в дозор, да еще верный Вирстин, который в этот момент менял повязку своему лэру.