Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

— Винсент… — он замялся, — Ты мне этого не простишь…

— Мне повторить в третий раз? — от зловещего голоса сквозило холодом больше, чем из бреши в стене, и Артемис даже сделал шаг назад, но из плена допроса Блэквелла он вырваться всё равно не мог:

— Я был с Катриной, — тихо произнёс он, — Всю ночь и до самого утра.

— А должен был где быть!? — рявкнул Герцог со злостью, но не требовал ответа, показывая лишь свою злобу.

Винсент пристально смотрел на Артемиса тяжёлым взглядом слишком ярких глаз. Ответа не было, как не было и любого другого намёка на гнев или прощение, на изгнание или вообще решение, но Артемис точно знал: Герцог уже что-то решил, вопрос только был в том: что?

Так и не увидев намёка на свою участь, Риордан лишь увидел, как Блэквелл снова делает шаг от темницы и собирается уходить, но Артемис окликнул:

— Винсент! — в его голосе прозвучало сомнение, — Винсент… ты ничего не скажешь?

— Мне нечего тебе сказать.

— А мне есть, — очень осторожно и тихо сказал Артемис, оглядываясь вокруг, — Кое-что произошло перед тем, как я добрался до Форта. Я был на границе Дум, как вдруг на меня напали.

— Это уже интересно. Опиши как это было?

— Я заявил им о своём имени и о намерениях, только они напали без раздумий. У них была вечная сталь.

— Цвет одежды? Серый?

— Да.

— Чудно. Это было на территории Дум или ещё за её пределами?

— За пределами, метрах в пятидесяти. Я видел границу, но не приближался к ней, следуя тропой в Форт. — он внезапно замолк, — Там я кое-что что нашёл в снегу, — уклончиво сказал он, — Я хочу, чтобы ты это срочно забрал. Поверь, это очень важно, Винс.

Тот кивнул и осмотрел одежду Артемиса в поиске находки, но Артемис отрицательно помахал головой, что повлекло за собой тихое:

— Я почувствовал, что кто-то нарушил запрет магии. Это был ты. — утвердительно произнёс Блэквелл и поднял брови, добиваясь положительной реакции друга, — Надо полагать, с собой у тебя этого нет, но и Катрине это оставлять глупо. Комнату её убирают слуги, поэтому там этого тоже нет… — он замолчал на секунду и криво улыбнулся, — Крем. К Ксефорнийцу никто не подойдёт, кроме меня, тебя и Омеги. Умно, Риордан. На редкость умно…

Они молча стояли, каждый думая о своём, но потом Блэквелл внезапно повернулся, чтобы уйти, однако Артемис заговорил:

— Я был с ней. С Катриной. Не знал, что такое бывает. Это совсем иначе… одна ночь с ней лучше, чем все те, что я проводил с женщинами, это настолько иначе, что словами не передать. У тебя с Алисой было так?

Винсент стоял спиной к Артемису, расправив широкие плечи, а потом опустил голову и потёр щетину, тихо хмыкнув:

— Будто слово «секс» существовало отдельно, вне той близости со всей глубиной смысла. Алиса открыла для меня другой мир, — она повернулся к другу и снова пристально заглянул в глаза пленника, — Мир, где все эмоции, которые я привык держать от всех подальше, где-то на самом дне моей души, всплывали вместе со страстью; где я молчал, испытывая боль от произошедшего со мной, а моя девочка каким-то неведомым способом слушала мою душу, и с каждой секундой её близости мне было легче. Мы наслаждались друг другом, получали удовольствие, лечили друга, забывались, отдавая друг другу не только тела, это было… магией. Интимнее этого быть ничего не может.

— Кончал душой? — с совершенно серьёзной интонацией спросил Артемис, и вдогонку за такие похабные слова получил шлепок по щеке.

— Ты дебил и не лечишься.

— Я не имел ввиду ничего плохого! Просто… я правда такой эйфории никогда раньше не испытывал, меня пугает это.

— Значит ты — трус, — просто ответил Винсент и пожал плечами, — Нужно бояться, что никогда этого не испытаешь.

— За убийство сына Роланда Вон Райна мне в любом случае светит смертный приговор.

— Это ещё доказать надо. — Герцог был слишком спокоен и задумчив, чем немного напрягал Артемиса, — Не нравится мне твой настрой… неправильная мотивация.

— Что ты имеешь ввиду?

— То, что случилось между вами должно давать тебе крылья, должно быть поводом во что бы то ни стало миновать приговора, а ты прикрываешься провокацией Вон Райнов, чтобы не смотреть в глаза Катрине. Что-то пошло не так?

— Всё было… лучшим образом.

— Тогда почему ты не гнёшь прутья решётки? Почему судорожно не вспоминаешь каждую деталь, которая могла бы тебя оправдать?

— Я… — Артемис потупил взгляд в стену, не в силах подобрать слова, — Страшно. Мне просто жутко страшно.

— Чего боишься? Она ведь тоже к тебе неравнодушна.

— Что будет как у вас, — он поднял глаза, — Как у тебя и Али. Вы столько пережили, любя друг друга на расстоянии, столько вытерпели, а потом сделали всего маленький шаг к счастью, и всё разрушилось вдребезги. Я никогда не видел, чтобы люди страдали так, как вы, а ведь мы живём в этой чёртовой войне уже много лет. Только когда люди теряют конечности, кишки или лишаются жизни, они не так страдают, как страдаешь ты без Алисы. Я такого не выдержу, я не хочу так.

— Я, думаешь, хочу!? — оглушающее закричал Блэквелл и с силой ударил по крепкой решётке, которая протяжно зазвенела от тяжёлого удара могучих рук Архимага, — Каждую секунду этой проклятой жизни я скребусь в поиске призрачной надежды: чтобы снова испытать это счастье, в котором я утопал, будучи рядом с ней. Ты не прав: мы всё-таки были счастливы. Всего немного, но всякий раз, когда смотрели друг на друга — да, я говорю тебе: в эти секунды я был счастлив так, что Вселенная сотрясалась от моих чувств. Алиса подарила мне семью, подарила сына. Да, не сама его родила, но это мелочи, главное — у меня есть Энди. Я не помогу тебе, Риордан, пока ты сам этого не захочешь. А пока сиди тут и думай: ради чего ты вообще волочишь своё жалкое существование.

Блэквелл почти бегом покинул темницы крепости, встретив на выходе Франческо, с опаской смотревшего за стражей:

— Мой Лорд, какие будут указания?

— Увезешь Катрину Фабиан домой. — тихо ответил он слуге, но тот всё прекрасно слышал и кивал, в знак внимания. Они шли вверх по лестнице, как вдруг Блэквелл выругался, — Вот дьявол, вот и она.

— У девочки глаза заплаканные… — заметил слуга невзначай, но Винсент уже и сам это видел.

Катрина робко подошла к Блэквеллу и смотрела на него молча большими оленьими глазами, полными надежды. Она сотрясалась от всхлипываний, хоть и не показывала, что только что плакала, хотя всё и так было очевидно.

— Сказать мне что-то хочешь? — рыкнул Герцог, а девушка резко опустила взгляд в пол, говоря очень тихо и не совсем внятно.

— Как сир Риордан?

— «Сир»? Замечательно. Сидит в темнице.

— Он никого не убивал.

— Да ну?

— Он был со мной.

— Ух ты! — протянул Блэквелл с наигранным удивлением, — Здорово как! Это ведь значит, что ты нарушила моё табу, но что за ерунда, вам же наверняка было очень хорошо вместе! — он пристально заглянул в лицо смущённой девушки, а она подняла глаза, тут же снова отводя.