Екатерина Оленева - Невеста для Дракона

— Душам в аду можно помочь? — оживилась Ирина.

Губы Андриаса снова сложились в усмешку:

— Помочь можно. Только не стоит забывать, что Ад — это не людская тюрьма, куда можно попасть по ошибке. Тут ошибок нет. В аду томятся души настолько чёрные и жестокие, в которых от бога уже почти ничего не осталось. Стоить ослабить малейших контроль и эта пакостная нечисть начнёт гадить в особо опасных размерах, нападая на людей, нарушая Божественные законы. Они, большей частью, скудоумны, и не понимают, что нарушение равновесия грозит уничтожения и им самим тоже. Эгоизм, жестокость, извращения всех мастей, непрекращающийся голод и желание уничтожать всё, что попадётся под руку, не поддающаяся пониманию завистливость ко всему, тому, что самим и даром не надо — вот что представляют собой бесы.

Ты, кстати, не одна задумывалась о высокой миссии спасителя, но наблюдая за этим отбросом столетие за столетием, понимаешь, что они не стоят жалости. Там нечему сочувствовать. Свои цепи, удерживающие их в аду, падшие души выковывают сами.

— Мы будет жить в Аду? — сжалась Ирина.

— Да. Но не пугайся. Ад — это просто мир. Причём, он не такой плотный, как любой из материальных миров. Там сила мысли влияет на пространство гораздо сильнее, чем на Земле. Конечно, в нашем дворце не будет здешней пышной зелени, лазоревого неба, синего моря. В аду преобладание черного и красного, тут уж ничего не поделаешь. Но в острых гранях агатовых кристаллов есть своя красота. Пурпур и ночь будут окружать тебя.

Руки Андриаса обняли Ирину, привлекая к себе.

— Мне страшно, — призналась она.

— Я знаю. Мне жаль, что я не владею райскими кущами. Будь они моими, я бы, не колеблясь, положил их к твоим ногам. Мои богатства иного рода. И, поверь, мучения тебя не ждут. В этом готов поклясться.

Cудя по взгляду Андриас хотел коснуться её более откровенно, может быть, даже поцеловать, но боялся отпугнуть слишком открытым выражением чувств.

А может быть, Ирина сама всё это себе придумала, потому что была вовсе не прочь, чтобы её поцеловали?

Никаких страстно-огненных желаний. Просто чувство локтя, осознание защищённости, прежде всего, от одиночества. Иногда это стоит больше, чем самый страстный поцелуй.

Они стояли рядом, близко, ощущая дыхание друг друга. Чувство покоя и уверенности заполняло сердце Ирины. Она уже знала, что не вернётся на Землю, к своей былой жизни. Возможно, она теперь тоже падшая, пропащая душа, но она себя такой не чувствовала. Всё было как обычно.

Словно почувствовав перемену в её настроении и мыслях, Андриас вздохнул и, бережно обхватив её лицо ладонями, заглянул в глаза.

— Так ты хочешь вернуться домой? Может быть, на время, чтобы ещё раз всё обдумать?

Ирина медленно покачала головой:

— Нет.

— Нет? — удивился он. — После всего того, что ты наговорила? Как горячо требовала, отстаивая свои права на выбор? Нет?..

— Нет. Мне просто была важна сама возможность решать.

— Это так важно?

Похоже, Дракон никак не мог взять в толк, в чём тут секрет.

— Да. Право самой решать свою судьбу это очень важно. Тот, кому ты по-настоящему важен, никогда не лишит тебя воли. Признаться, твоё намерение посчитаться с моим мнением сказало мне о твоих чувствах гораздо больше, чем все остальные клятвы в любви.

— Как странно, — в задумчивости протянул Андриас. — Никогда бы не подумал, что для того, чтобы обрести, нужно отпустить.

— Откровенно говоря, я тоже об этом не думала, — засмеялась Ирина. — Но в этом утверждении определённо что-то есть.

Андриас мягко погладил девушку по волосам, словно она была большой пушистой кошкой. Бережно, с видимым наслаждением.

— Ты точно не хочешь проститься со своим миром? С близкими?

— Если я вернусь, кто знает, хватит ли у меня духа перейти черту снова? А потом придётся всю оставшуюся жизнь раскаиваться в упущенных возможностях? Нет. Пусть всё остаётся, как есть.

Лицо Андриаса осветилось улыбкой.

— Я счастлив тем, что ты так решила.

Принимать решения всегда страшно, особенно — судьбоносные. Те, после которых пути назад нет. Но если не хочешь всю жизнь топтаться на одном месте, пропасть нужно перешагивать.

Сердце ныло и хотелось плакать.

Да, возможно она ошиблась с выбором. Возможно, мудрый Дракон всё просчитал наперёд, возможно… но она не будет думать об этом. Потому что любое событие всегда можно поставить под сомнение, как и любое чувство.

Никто не застрахован от ошибок. Любой свой сегодняшний шаг завтра ты можешь посчитать ошибочным. Что же из-за этого — стоять на месте?

И всё же Ирине нужна была уверенность в правильном выборе. Нужна, как задыхающемуся глоток воздуха, а иссыхающему от жажды — глоток воды.

Запрокинув голову, она попросила:

— Поцелуй меня.

Дыхание Андриаса стало сбиваться. Одна рука его удерживала Ирина за талию, вторая бережно, почти невесомо коснулась её груди, слегка оглаживая, скорее дразня лаской, чем зажигая.

А в следующее мгновение Ирина ощутила, как Дракон притягивает её к себе и целует жадно, пытаясь утолить жажду, копящуюся много лет.

Целовал почти до боли, Ирина чувствовала, как страсть, бурлящая в его крови, затмевала нежность. То, что он делал с ней, волновало и одновременно смущало. От его запаха и близости кружилась голова.

Страстно целуя, Дракон склонил её так, что Ирина откинулась, почти повисла, не столько обнимая, сколько держась за его плечи. Хотелось запустить ладонь в струящийся шёлк его волос, гладить ими широкие сильные плечи.

Андриас целовал её, глубоко проникая языком в рот, лаская языком. Тепло его дыхания словно щекотало нервы, раздражая кожные рецепторы. По всему телу Ирины разливалась сладкая истома. Пропадала всякая воля к сопротивлению. Да она и не думала сопротивляться.

Поднимая пышные юбки, бледные мужские пальцы оглаживали её бёдра, отчего тело пропитывалось горячим внутренним жаром, а сознание раздваивалось.

Ни в чём более не сомневаясь и ни о чём не думая, Ирина поддалась нажиму его рук и губ. Ощущения были такими восхитительными, что приходилось кусать губы, сдерживая рвущиеся из горла сладкие стоны. Тело непостижимым образом было напряжено и расслабленно одновременно. Она плыла и пылала, проваливаясь в блаженство и вновь воспаряя. Уже ничего больше не понимала, всхлипывала, стонала, плавилась как воск, пока не растворилась в крупной дрожи, охватившей тело.

Пока не провалилась в сияющие глубины наслаждения.

Если это поражение, то сладкое, как мёд. Если завтра она пожалеет о принятом решении, так ей хотя бы будет, что вспомнить. И за что платить.

А главное, за что сражаться на предстоящем, грядущем третьем туре.