Екатерина Бэйн - Найденыш [СИ]

Взгляд Ромейн скользнул по куче хвороста, по высокому помосту, потом на столб и тут ее озарило. Что там судьи говорили о божественном провидении? Неизвестно, получится ли у нее, но попытаться она просто обязана. Нельзя допускать, чтобы такое происходило. Эти суровые фанатичные священники собрались сжечь невинного человека, даже не ведьму, Да и много ли ведьм попадалось им в руки? А что, если это не первая их ошибка?

«И не последняя», — мрачно подумала про себя Ромейн.

И последнее, статус «ведьма» слабо равнял приговоренную с самой Ромейн, хотя она не думала, что окажется на этом помосте. Пусть сперва попробуют ее поймать.

— Огласите приговор, — велел король со своего места.

— Эта женщина виновна в самом страшном из всех преступлений. Она пошла против самого Господа нашего, — торжественно начал высокий человек на трибуне, — она попрала его законы, она насмехалась над его силой, она подвергла сомнению его власть.

Над площадью потемнело, стремительно сгущались тучи. Откуда-то подул резкий холодный ветер. Но ни на кого подобное не произвело впечатления, люди были слишком заняты происходящим.

— За свои преступления эта женщина приговаривается к казни через сожжение. Но перед казнью она может покаяться в своих прегрешениях. Наш Господь милостив. Спаси свою душу, ведьма, пока у тебя есть время! — возвысил голос священник и подал знак страже.

Один из последних поднялся на помост и соврал с приговоренной повязку. Толпа охнула, и некоторые с опаской отступили назад.

— Я не делала этого, — чуть слышно прошептала несчастная, собираясь духом, — я не делала этого. Я не делала этого! — вдруг завопила она на всю площадь — не делала, нет, я не ведьма! Это ошибка! Пожалуйста…

Священник вновь махнул рукой и стражник вернул повязку на место, хотя это было не просто. Женщина исступленно мотала головой, выкрикивая какие-то просьбы и мольбы, по ее лицу текли слезы, оставляя на грязных щеках светлые полосы.

— Она не захотела уповать на милость Господню, — заговорил священник, — так пусть же свершится правосудие!

Над головами людей прогрохотал гром и последние слова судьи были заглушены его раскатами. А потом на площадь упали первые капли дождя.

— Сжечь ведьму, сжечь ведьму! — вскричала толпа.

Один из стражников, повинуясь указаниям судьи, зажег факел и поднес его к грудам хвороста у помоста. Хворост был сухим и занялся мгновенно. Вскоре яркие языки пламени образовали кольцо вокруг места казни. Люди отступили назад, не отрывая глаз от происходящего.

И тут ливень хлынул в полную силу. Именно ливень, а не дождь, вода хлестала как из ведра, сплошным потоком. Пламя вокруг помоста начало оседать, уменьшаться и еще через пару минут потухло совсем.

На некоторое время воцарилось молчание. Толпа молчала, заворожено глядя на происходящее.

— Вот это да, — послышался чей-то озадаченный голос с балкона.

Священник на трибуне опомнился.

— Зажгите хворост, — велел он стражнику тоном, не допускающим никаких возражений.

Впрочем, кое-кому в его голосе послышалась некоторая растерянность.

Дождь не унимался, напротив, казалось, даже усиливался. Притихшая толпа наблюдала за жалкими потугами стражника поджечь хворост, но тот промок до такой степени, что даже удар молнии не сумел бы поправить дела.

— Да сожгите же наконец эту ведьму! — вскричал судья и растерянность в его голосе стала слышна уже всем.

— Ваше преосвященство, — тихо проговорил его сосед, — мне кажется, что…

— Принесите масло! — рявкнул священник, — живо!

Масло принесли через несколько минут, целое ведро. Им щедро окатили привязанную к столбу женщину, промокшую до нитки и трясущуюся так, что казалось, даже столб сотрясается мелкой дрожью.

Один из стражников бестолково чиркал кресалом, высекая слабые искры, которые тут же гасли. Масло категорически не желало загораться. В толпе послышались первые смешки. Все это начинало напоминать какой-то фарс.

И тут король принял решение. Он шагнул вперед, так что его фигура выделялась на общем фоне особенно ясно и громко проговорил:

— Что это, как не божественное провидение? Мы все стали свидетелями того, что наш Господь проявил свою безграничную милость к осужденной. Или быть может, таким образом Он хотел указать нам на ошибку?

По площади прокатился вздох волнения. Судья на трибуне пошел красными пятнами. Он открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.

— Развяжите ее, — заключил король, — мы не можем оспаривать Его решение.

Никто ничего не сказал. Двое стражников поднялись на помост и перерезали веревки, стягивающие руки и ноги несчастной осужденной. Она бессильно сползла на помост, сжавшись в комочек.

— Эта женщина свободна. Все остальные могут расходиться по домам.

Король первым подал пример, уйдя с балкона вместе с женой. За ним потянулись придворные. Люди на площади зашевелились, почувствовав, как промокли и замерзли. Даже судьи на трибуне сошли вниз, стоя у помоста, и глядя на него с изумлением. Кое-кто поглядывал на небо.

Люк повернулся к Ромейн. Глаза у него были широко раскрыты.

— Вот это да, — тихо произнес он, — я впервые такое вижу. Божественное провидение!

Лицо Ромейн выглядело застывшим, зубы были плотно сжаты, а глаза смотрели, куда-то сквозь Люка.

— Мисс Шиниз, с вами все в порядке?

— Да. Со мной. Все. В порядке, — раздельно проговорила она.

— Неудивительно, что вы поражены. Тут все поражены. Говорю же, до сих пор такого никогда не случалось. Это просто немыслимо!

Дождь постепенно начал утихать и уже не шумел сплошной стеной.

— Свершилось чудо, — прозвучал чей-то насмешливый голос и Люк обернулся.

Он тут же склонился в поклоне. Ромейн среагировала чуть погодя. Она, конечно, узнала этот голос, хотя ей приходилось нечасто слышать его до сих пор.

— Странно только, что это произошло лишь сегодня, — продолжал Филипп, — но все равно, это было очень эффектно. Могу заметить, что происходящее мне понравилось гораздо больше, чем любая обычная казнь. А вам, мисс Шиниз?

— До сих пор я не видела ни одной казни, ваше высочество, — отозвалась она чопорно, — но думаю, что мне и не стоит на это смотреть. Но в любом случае, я благодарю ваше высочество за столь «познавательное зрелище», — последние слова девушка выделила.

Он усмехнулся.

— Хорошая память, — похвалил ее принц, — ценное качество.

Люк открыл, было, рот, но тут же закрыл его, сделав вид, что собирался зевнуть. Видимо, он подумал о том, что вмешиваться в беседу, которую ведет принц, не очень уместно.

— Вообще-то, я думал позабавить вас интересным зрелищем, — сказал Филипп, — в наших краях казнь ведьмы — одно из развлечений.