Екатерина Бэйн - Найденыш [СИ]

Это совсем ни к чему было говорить. Филипп, разумеется, вцепился в эту фразу, как клещ.

— Что значит «опасные»? Она топает ногами, визжит и бьет посуду?

— Сегодня она чуть, было, не убила Мэгими.

— Что?

— Она ударила ее стилетом. К счастью, порез оказался… неглубокий.

Филипп надолго примолк, глядя на девушку столь пораженно, что она едва не фыркнула.

— Она сошла с ума? — осведомился принц позднее, — она что, бросилась на эту девицу с ножом? Вы уверены, мисс Шиниз?

— А зачем мне это придумывать?

— Да, разумеется, незачем. Но все это… — он сдвинул брови, — по-моему, королева в самом деле свихнулась.

Ромейн утром и сама думала также, но не соглашаться же с принцем. Поэтому, она промолчала.

— Мисс Шиниз, — проговорил он, — не думаю, что вам стоит продолжать служить у королевы. Я вижу, это становится опасным.

— Нет, — возразила девушка, — уверена, что этого не повторится.

— Да? — Филипп хмыкнул, — не сомневаюсь, что он придет в ярость, услышав мой ответ. Знаете, что, мисс Шиниз, скажите ей, что не нашли меня или… нет, лучше скажите, что я приду.

— Вы придете, сэр? — переспросила Ромейн, приподняв брови.

— Я не приду, но об этом ей знать незачем. Во всяком случае, тогда ее гнев падет на мою голову, а до меня ей будет весьма проблематично добраться.

Господи, что же это творится? Неужели, принц Филипп только что ее пожалел? Уж не заболел ли он часом?

— Уже поздно, — добавил принц, — полагаю, вам пора, мисс Шиниз. Или вы хотите здесь остаться?

Ромейн сдержала смешок. Ну, конечно, хотела, прямо-таки мечтала об этом и всю ночь не спала.

Она поднялась на ноги и поклонилась.

— Думаю, не хотите, — усмехнулся Филипп, — но не надо думать, что я постоянно издеваюсь.

— Что вы, сэр, полагаю, иногда вы делаете кратковременные перерывы.

— Вот, что мне в вас нравится, так это то, что вы за словом в карман не лезете. До свидания, мисс Шиниз.

— До свидания, ваше высочество.

Она почему-то совершенно не беспокоилась о том, что скажет королеве по поводу своего долгого отсутствия. Уж найдет, что сказать. Все, что угодно, кроме правды. Она не без оснований подозревала, что правда Оливетт не понравится.

Когда Ромейн вошла в королевские покои, то обнаружила там Мэгими, сидящую на стуле с книгой в руках. Девушка подняла на нее глаза и слегка улыбнулась.

— Добрый вечер, — сказала она.

— Добрый вечер, — отозвалась Ромейн, направляясь к двери, ведущей в комнату, — как самочувствие?

— Хорошо, спасибо. Думаю, тебе не стоит туда заходить.

— Почему? — удивилась та, оборачиваясь к ней.

— Ее величество не желает никого видеть. Тебя в том числе. К тому же, заходить туда бесполезно. Она заперлась в спальне.

— А почему ты сидишь тут?

— Потому что к ней я не подойду и на пушечный выстрел, — серьезно ответила Мэгими, — мне велели наблюдать за тем, кто сюда входит и выходит, но я вовсе не собираюсь подвергать свою жизнь опасности еще раз.

Ромейн кивнула и задумчиво посмотрела на дверь. Стоит ли ей туда входить? Ведь королева дала ей получение и была очень заинтересована в его выполнении. Она очень настаивала на этом. А теперь заявляет, что никого не желает видеть. Странно.

— Я все же зайду на минутку, — приняла решение девушка, — если, конечно, ты не будешь возражать.

— Почему я должна возражать? — Мэгими пожала плечами, — ты же ее наперсница. Зайди, если хочешь. Но все же, я не советовала бы тебе этого делать. Сама знаешь, что бывает, когда попадаешься ей под горячую руку.

Ромейн знала это прекрасно. И совет Мэгими был понятен. Особенно, в свете тех событий, что случились утром.

— Я ненадолго.

Та кивнула, ничуть не сомневаясь в этом.

Девушка вошла в комнату, закрыв за собой дверь и осмотрелась. Мэгими не солгала, здесь в самом деле было пусто. И темно. Не желая бродить в потемках и натыкаться на мебель, Ромейн зажгла огонь в камине и только после этого направилась к двери спальни. Постояла перед ней немного и тихо постучала.

Оливетт на стук не прореагировала. Должно быть, в самом деле не хотела никого видеть, а может быть спала. Ромейн решила не беспокоить ее, но все же стукнула еще пару раз для очистки совести, на всякий случай. Повернулась, чтобы идти обратно и тут услышала:

— Кто там еще?

Голос королевы был на удивление вялым и равнодушным. Таким, словно ей было безразлично все на свете.

— Это я, Ромейн, госпожа. Простите, если побеспокоила. Я сейчас уйду.

— Подожди, — Оливетт чуть помедлила, потом раздался звук отодвигаемого засова, — входи.

Ромейн толкнула дверь и зашла в королевскую спальню. Там было ненамного светлее, чем в комнате и девушка не сразу различила очертания фигуры на кровати. Оливетт сидела на постели, поджав под себя ноги и закутавшись в плед.

— Где тебя носило, Роми? — спросила, Оливетт, — в чем дело? Ты где-то ходишь целый день и заявляешься лишь к ночи? И как это называется?

— Но ваше величество, вы ведь…

— Хватит, — королева махнула рукой, — все это уже неважно. У тебя постоянно находятся какие-то отговорки. Что ты пришла? Полюбоваться на меня? — ее голос становился все более громким и под конец сорвался на визг, — ну на, смотри, любуйся! Что, нравится?

Она придвинула подсвечник ближе и рывком сорвала с себя плед. Ромейн, которая слушала ее вопли с широко раскрытыми глазами, тихо ахнула, увидев зрелище, представившееся ей.

На лице королевы красовался внушительный синяк. Впрочем, одним лицом это не исчерпывалось. Синяки покрывали также руки и плечи женщины, а кожа над бровью была рассечена. Судя по всему, кровь перестала идти совсем недавно.

— О Господи, — вырвалось у Ромейн и она прижала руку ко рту, — что это? Кто это сделал?

— Кто это сделал? — повторила Оливетт, криво усмехнувшись, — мой возлюбленный супруг. Видишь, как горяча его любовь. Нет на свете женщины счастливее меня.

Ромейн ничего не сказала в ответ на эту тираду. Да и что можно было сказать на это? Она поспешно отвела глаза в сторону.

— Эта дрянь доложила ему обо всем, — прошипела Оливетт, — а он явился сюда, чтобы потребовать объяснений. И он их получил. Мерз-завец, — добавила она, — Господи, я его так ненавижу, что у меня темнеет в глазах.

Некоторое время в спальне стояло напряженное молчание, а потом королева произнесла:

— Иди спать. И завтра не приходи, пока я не пошлю за тобой. После столь жарких изъявлений супружеской любви я не горю желанием кого-либо видеть.

— Но…

— Все, Роми. Ступай. Ничего не желаю слышать, — и Оливетт легла на кровать, закрывшись пледом и отвернувшись к стене.

Ромейн поняла, что ей здесь больше нечего делать. Она развернулась и вышла. Мэгими встретила ее словами: