Павел Кувшинов - Я – Игрок

Не намного лучше выглядит и рана на спине. Длинные, от поясницы до правой лопатки, порезы – следы когтей – были умело зашиты Уной, но всё ещё сильно болели, а их рваные края, то и дело воспалялись. Просто удивительно, как я пролежал на спине пол дня в её повозке. Наверное, стоит сказать спасибо за то, что я практически не чувствовал своё тело. Не менее удивительно, по словам Серкита и то, что я не истёк кровью ещё в катакомбах.

Не стоит забывать и об ушибе грудной клетки. Размером с человеческий череп лиловый синяк располагается на моей груди, и время от времени мешает нормально дышать, вызывая болевые спазмы.

Если же посмотреться в зеркало, то можно увидеть и распухшие синяки под глазами, впалые щеки и остро выдающиеся скулы – явные признаки истощения.

Но, несмотря ни на что, я иду на поправку. Раны затягиваются, а тело крепнет. А уж отъедаюсь я на славу, уплетая за обе щёки всё, что подают на стол. Лирим даже как-то сказала, что я стал похож на Люфа, после чего замолчала, надолго погрузившись в тягостные мысли. По странствующему Игроку в замке всё ещё скорбели.

У Кристины дела были немногим лучше. У неё был двойной перелом лучевой кости, а также перелом запястья. Кроме того, осколок кости разорвал мышечные ткани. Серкиту и его помощникам пришлось потрудиться, чтобы собрать руку заново, и подстегнуть её излечение.

Время от времени девушку мучили сильные боли в руке, но в остальном она была здорова.

В скором времени я узнаю от неё, как она выбралась из катакомб. Оказывается, когда девушка очнулась, ей каким-то чудом удалось оживить карты, невзирая на изувеченную руку, и сыграть карту «Поиск пути». Признаться, я даже не знал, что в её колоде есть такое заклинание – у меня, например, его нет, а ведь моя колода на шесть карт больше, чем у Кристины.

Так девушка вышла обратно к выходу, где и упала полуживая без чувств. И умереть бы ей на том самом месте, если бы её не отыскали люди графа, которых он отправил на поиски, так как от нас не было никаких вестей.

Теперь мы с Кристиной много времени проводим вместе. Нам строго настрого запрещено пользоваться картами, а наши плащи остаются пылиться в шкафах. С моего же одеяния даже не свели пятна крови – никто, даже такой влиятельный человек, как Виктор Дедавинский, не имеет право прикасаться к плащу Игрока без его дозволения,

И это хорошо, иначе бы кто-нибудь мог обнаружить в моём внутреннем кармане колоду Тёмного Игрока. Кончено, бывают исключения. Например, Уне пришлось стащить с меня плащ, чтобы обработать раны. Но это, согласитесь, совсем другое.

Вместе с Кристиной мы часами гуляем по саду графа. Здесь пышной роскошью изобилуют различные растения и цветы. Некоторые из них настоящие диковинки, как, например, пышная зелёная лиана, обвивающаяся вокруг колонны, и на теле которой красуются большие ярко-голубые цветы, источающие дивный аромат. К тому же сад графа являет собой одно из немногих мест в Обозримых Землях, где всё ещё царствует летняя зелень. В остальном же мире растительность активно желтеет, знаменую осеннюю пору.

Мы беседуем на самые разные темы, будто не можем наговориться. Нам радостно от возможности видеть друг друга, и находиться рядом столько, сколько захотим.

На седьмой день после того, как я вернулся в замок, в мою комнату приходит граф. Мы с Виктором виделись и до этого, например, во время трапез, но мы практически не говорили, лишь обменивались общими, нечего не значащими фразами. Словно ничего не произошло – ни в одном из разговоров не упоминались недавние события. По крайней мере, о них не говорили вслух.

Но они подобно ранам всё ещё кровоточили в памяти некоторых из нас.

В одну из ночей обитателей замка разбудил крик Кристины. В её комнату сбежались все, кто был на ногах. Оказалось, что девушке приснился кошмар. Она отказалась говорить о нём, как и оставаться одна. Я настоял на том, чтобы побыть с ней до утра, и Виктор вывел всех из комнаты, оставив нас вдвоём.

Вскоре девушка мирно уснула, а я просидел возле её кровати до самого утра, так и не сомкнув глаз. В последствии Кристина так и не призналась, что заставило её неистово кричать посреди ночи, но о природе её кошмаров было не трудно догадаться.

Их видел и я.

Мне снились катакомбы, их обитатели, и темнота, царившая повсюду. В этих снах ко мне являлись боги. Тёмные и светлые, они обступали меня, беря в кольцо, а их взгляды прожигали меня насквозь. Они словно бы говорили, что я должен что-то сделать. Но я не понимал, что именно хотят от меня некогда всемогущие сущности.

И тогда я просыпался, но не с криком, как Кристина. Я возвращался в реальный мир, задыхаясь и обливаясь потом, а в голове набатом стучал призыв богов.

«Мы ждём», – твердили они.

И вот в мою комнату приходит Виктор. На лице его беспокойство, и что-то ещё. Вскоре становится понятно, что именно – чувство вины.

Граф поведал, что когда мы пропали, и Кристину нашли возле входа, из катакомб появилось порождение ночи. Прежде чем солдатам удалось хоть что-то предпринять, тварь убила двоих из них, а третьего утащила в темноту подземелья. И это средь бела дня, когда обычно ночные существа не смеют появляться на поверхности!

После того, как выжившие вернулись в замок и сообщили о случившемся, граф принял тяжёлое решение – обвалить вход в катакомбы, оставив меня и Люфа внутри. Позже, когда Кристина пришла в себя, она рассказала Виктору о смерти Люфа, но о моей судьбе она ничего не знала. И как бы графу не хотелось прийти ко мне на выручку, он уже не мог ничего сделать. Большой отряд из солдат и рабочих сделал всё возможное, чтобы входом в подземелье больше никто и никогда не смог воспользоваться.

Но даже после этого граф не прекратил поиски. Его люди разъехались во все стороны света, и сообщали всем, кому могли, о моей пропаже, и о том, что я могу объявиться в их землях. Виктор верил, что у подобных катакомб всегда есть второй выход, и если я жив, то могу выбраться с помощью него.

Так и вышло. Но граф всё ещё винил себя за то, что оставил меня умирать там, под землёй. Виктор признался, что его сжигает чувство вины, и молил простить его.

Я ответил, что не держу на него зла, и мне не за что прощать его. Граф оказался в сложной ситуации – ему пришлось выбирать между жизнью одного человека и жизнью многих. И Виктор поступил как мудрый правитель, обезопасив свой народ.

Граф сердечно поблагодарил меня и удалился.

Через пару дней граф навестил меня вновь, когда я был один в своей комнате. И речь вновь пошла о катакомбах. Но на этот раз это были не извинения, а нечто иное.

Виктора интересовало всё, что мне удалось увидеть и услышать. Я был единственным источником информации, ведь Кристина видела лишь первый ярус подземной части города.