Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

– И всё же…

– Да, – сказала Ян'тарь. – Мы просим тебя. Калам, без тебя у нас нет шансов…

– Шестьсот убийц, будьте вы прокляты! – Он прислонился затылком к стене, невольно, просто не мог посмотреть на этих двух женщин, взглянуть им в глаза. – Меня не хватит. Вы же сами должны это понимать. Мы все погибнем, а Маллик Рэл – уцелеет.

– Как скажешь, – ответила Тавор.

Калам ждал, что она добавит что-то, выскажет какую-то последнюю мольбу. Ждал новых слов от Ян'тарь. Но слышал лишь молчание.

– Оно того стоит, адъюнкт?

– Победи в этой битве, Калам, или во всей войне.

– Я же всего один человек.

– Да.

С бритой костяшкой в дыре.

Ладони под мокрой кожей перчаток зудели.

– Этот жрец-джистал имеет против нас зуб.

– Да, и давно, – согласилась Ян'тарь. – И ещё жаждет власти.

– Ласиин в безвыходном положении.

– Да, Калам.

– А почему не остаться здесь, вам обеим? Подождёте, пока я их не убью. Подождёте, и я объясню Императрице, почему погромы нужно остановить. Немедленно. И больше никакого кровопролития. В городе шесть сотен убийц – мы можем раздавить это безумие в зародыше, выжечь лихорадку…

– Больше никакого кровопролития, Калам Мехар?

Вопрос Ян'тарь задел его за живое, он покачал головой:

– Только зачинщиков. Больше ничего не потребуется.

– Кое-что явно не приходило тебе в голову, – проговорила Ян'тарь.

– Что же?

– Когти. В их ряды тоже проникли враги. Много. Этот жрец-джистал не сидел без дела.

– Откуда ты знаешь?

Опять молчание.

Калам потёр лицо обеими руками:

– Ох, нижние боги…

– Можно задать тебе вопрос?

Он фыркнул:

– Спрашивай, Ян'тарь.

– Когда-то ты обозлился на чистки среди Старой Гвардии. Более того, не так давно ты сам явился в этот город, собираясь убить Императрицу.

Откуда она это знает? Откуда она всё это может знать? Кто она?

– Продолжай.

– Тебя вело возмущение, негодование. Твои воспоминания объявили ложью, и ты хотел отомстить ревизионистам, которые осквернили всё, что было для тебя ценным. Ты хотел взглянуть в глаза женщине, которая решила, что «Мостожоги» должны умереть – тебе нужно было увидеть в них правду, и, если бы ты её нашёл, ты бы не колебался, действовал. Но она сумела тебя отговорить…

– Да её тут и вовсе не было.

– Вот как. Значит, ты знал. Впрочем, это не важно. Разве одно это остановило бы тебя? Не позволило приплыть в Унту? Выследить её?

Он покачал головой.

– Как бы там ни было, где же теперь твоё возмущение, Калам Мехар? Колтейн из Вороньего клана. Императорский историк, Дукер. Седьмая армия. А теперь – виканцы Четырнадцатой. Кулак Темул. Нихил, Бездна. Голл из «Выжженных слёз» хундрилов, который отбросил Корболо Дома под Санимоном – лишив его победы задолго до Арэна. Предатели в тронном зале…

– Я могу сделать их пребывание там… быстротечным.

– Можешь. И если ты решишь так поступить, мы с адъюнктом умрём, испытывая, по меньшей мере, некоторое удовлетворение. Но в смерти его испытают и многие, многие другие. Больше, чем кто-либо из нас может помыслить.

– Ты спрашиваешь, где моё возмущение, но вот же ответ – перед тобой. Оно живо. Во мне. И готово нести смерть. Сейчас же.

– Убив Маллика Рэла и Корболо Дома этой ночью, – сказала Ян'тарь, – ты не спасёшь виканцев и хундрилов. Не предотвратишь войну с Измором. И разорение Виканских равнин. Императрица действительно в безвыходном положении, в таком отчаянии, что она пожертвует своим адъюнктом, чтобы только убить двух предателей рядом с собой. Но скажи мне, как думаешь, Маллик Рэл понял суть предложения, которое сделала тебе Ласиин?

– Это твой вопрос?

– Да.

– Корболо Дом – дурак. Скорее всего он ничего не понимает. А вот джистал, к сожалению, не глуп. Значит, он подготовился. – Калам замолк, но мысли его бежали по бесчисленным тропам одновременно. Вероятности, возможности. – Он может не знать, что у меня есть отатараловое оружие…

– Сила, к которой он может обратиться – Старшая, – сообщила Ян'тарь.

– Значит, что бы мы тут ни говорили, я могу не справиться.

– Можешь.

– И если не справлюсь, мы все проиграем.

– Да.

Калам открыл глаза и обнаружил, что адъюнкт отвернулась. Теперь на него смотрела лишь Ян'тарь – жутковатым, непоколебимым взглядом золотистых глаз.

Шесть сотен.

– Скажи мне, Ян'тарь: если выбирать между тобой и адъюнктом, чья жизнь важнее?

Ответ последовал незамедлительно:

– Адъюнкта.

Тавор при этих словах вздрогнула, но не обернулась.

– А между мной и тобой? – спросил Калам.

– Твоя.

Вот как.

– Адъюнкт. Выберите, пожалуйста, между собой и Четырнадцатой.

– Зачем это всё? – хриплым голосом спросила Тавор.

– Выбирай.

– Кулака Кенеб уже получил инструкции, – сказала она.

Калам вновь медленно закрыл глаза. Где-то в глубине сознания послышался слабый, еле слышный звук. Музыка. Исполненная печали.

– Пути в городе, – тихо проговорил он. – Много, налились силой – Быстрому Бену тяжело придётся, даже если я смогу до него достучаться, а воротами воспользоваться не выйдет. Адъюнкт, понадобится ваш меч. Отатарал спереди… и сзади.

Странная музыка, мелодия незнакомая, но… он её знал.

Калам открыл глаза, и адъюнкт Тавор медленно повернулась.

Боль в её взгляде была словно удар в сердце.

– Спасибо, – сказала Тавор.

Убийца глубоко вздохнул, затем размял плечи:

– Ладно, не будем заставлять их ждать.

Жемчуг вошёл в зал. Маллик Рэл расхаживал туда-сюда, а Корболо Дом откупорил бутылку вина и наливал себе полный кубок. Императрица по-прежнему сидела.

На светскую болтовню она размениваться не стала.

– Трое приближаются к воротам.

– Ясно. Значит, Калам Мехар сделал выбор.

Проблеск чего-то похожего на разочарование.

– Да, теперь он не стоит у тебя на пути, Жемчуг.

Сучка. Предложила ему возглавить Когтей, да? И чем бы это закончилось для меня?

– У нас с ним остались незавершённые дела, Императрица.

– Только так, чтобы это не помешало тебе сделать то, что нужно сделать. Калам – наименее приоритетная цель, понятно? Убери его с дороги, но затем исполни то, что приказано.

– Разумеется, Императрица.

– Когда вернёшься, – проговорила Ласиин, и её невыразительное лицо тронула слабая улыбка, – тебя ждёт сюрприз. Приятный.

– Не сомневаюсь, что вернусь очень скоро…

– Самонадеянность – вот что меня в тебе больше всего раздражает, Жемчуг.

– Императрица, он же один!

– Думаешь, адъюнкт беспомощна? У неё отатараловый меч, Жемчуг, – чародейство, которым обычно пользуются для засад Когти, не сработает. Дело будет жаркое. А ещё есть Ян'тарь, которая остаётся – для всех нас – загадкой. Я не хочу, чтобы ты вернулся ко мне на рассвете с докладом о том, что успех обошёлся нам в две сотни мёртвых Когтей на улицах и переулках города.