Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

Для Рулада. О, боги. Да, теперь понимаю. Да. Ведь Рулад – даже Рулад – даже этот его меч – да, понимаю, понимаю!

У входа в тронный зал вновь никого не было, тисте эдур утащил сиду в священное укрытие – теперь самое время, – и летэриец вместе с Таралаком подобрались к распростёртому на камнях телу Икария.

Грал подобрал меч и засунул себе за пояс, затем взялся за руку ягга.

– Хватай другую, – шёпотом приказал он. – Живо! Прежде чем они поймут – прежде чем эти треклятые Врата закроются!

И Варат схватил другую руку, а затем они вместе потащили Икария назад.

Мокрое пятно под телом ягга облегчило задачу.

Опустившись на колени, Трулл Сэнгар вытер кровь с лица мага, осторожно, мягко провёл пальцами под закрытыми глазами. За аркой, снаружи, царила гробовая тишина. В зале звучали только всхлипы – глухие, безнадёжные.

– Он будет жить?

Тисте эдур вздрогнул, затем поднял глаза:

– Котильон. Ты сказал, что пришлёшь помощь. Это он?

Бог кивнул.

– Его сил не хватило.

– Я это знаю.

– Так кого бы ты послал затем?

– Себя, Трулл Сэнгар.

Вот как. Эдур посмотрел на бесчувственное тело мага.

– Эрес'аль… она сделала то, чего не мог никто другой.

– Похоже на то.

– Ты не ждал её появления, как я понимаю.

– Совсем не ждал. Печально, однако, что её целительная сила не добралась сюда, в этот чертог.

Тисте эдур нахмурился, затем вновь взглянул на бога:

– О чём ты?

Котильон не встречался с ним глазами.

– Онрак. Он уже встал. Более или менее целый. Думаю, она ему сочувствует…

– А кто посочувствует нам? – резко спросил Трулл, отвернулся и сплюнул кровь.

Бог не ответил.

Тисте эдур обмяк, кое-как уселся.

– Прости, Котильон. Не знаю, заслужил ли ты эти слова. Наверное, нет.

– Ночь выдалась богатая на события, – проговорил бог, затем вздохнул. – Таковы Схождения. Я тебя уже спрашивал: Быстрый Бен будет жить?

Быстрый Бен. Трулл кивнул:

– Думаю, да. Кровотечение прекратилось.

– Я призвал Престола Тени. Исцеление на подходе.

Трулл Сэнгар покосился туда, где Панек сидел рядом со своей матерью – одной из двух матерей…

– Престолу Тени лучше поторопиться, прежде чем эти дети вновь станут сиротами.

Шаркающие шаги из-под арки, у входа показался Онрак.

– Трулл Сэнгар.

Эдур кивнул и даже смог криво улыбнуться.

– Онрак. Похоже, нам с тобой выпало ещё некоторое время влачить своё жалкое существование.

– Я рад.

Некоторое время все молчали, а затем т'лан имасс проговорил:

– Похититель Жизни исчез. Его забрали, унесли во Врата.

Котильон разочарованно зашипел:

– Будь они прокляты, эти Безымянные! Ничему не учатся, что ли?

Трулл уставился на Онрака:

– Забрали? Он жив? Но… как? Забрали?

Однако ответил не т'лан имасс, а бог:

– Икарий – Похититель Жизни – их лучшее оружие, Трулл Сэнгар. Безымянные хотят обратить его против твоего брата, Императора Летэра.

Когда понимание пробилось сквозь усталость и оцепенение, Трулл медленно закрыл глаза. О, нет, пожалуйста…

– Понимаю. Что тогда произойдёт, Котильон?

– Я не знаю. Никто не знает. Даже сами Безымянные, хотя из гордыни никогда в этом не признаются.

Панек заскулил, чем привлёк их внимание – а рядом с Миналой уже присел Престол Тени, положив ладонь ей на чело.

Трулл снова сплюнул – вся ротовая полость была иссечена порезами – затем хмыкнул и прищурился, глядя на Котильона.

– Я больше не буду драться здесь, – сказал он. – Как и Онрак, и эти дети… Котильон, прошу тебя…

Бог отвернулся:

– Разумеется, не будете, Трулл Сэнгар.

Трулл посмотрел вслед Котильону, который вышел наружу, и взгляд тисте эдура вновь упал на тело Альрады Ана. Когда Престол Тени подошёл к Быстрому Бену, Трулл поднялся на ноги и подошёл к останкам своего друга. Альрада Ан. Я тебя не понимаю – никогда не понимал, – но всё равно, спасибо. Спасибо…

Он шагнул в проём, выглянул наружу и увидел Котильона, Покровителя Убийц, бога, который сидел на каменном валуне, выбитом из одной из стен, сидел в полном одиночестве, спрятав лицо в ладонях.

Сперва пощипывает, но затем – блаженное онемение проникло в лёгкие. Скиллара медленно выпустила дым, прислонившись к планширю рядом с Резчиком.

– Ты словно и не здесь вовсе, – проговорила она, вглядываясь в бесконечное море.

Юноша вздохнул, затем кивнул.

– О ней думаешь? Как там её звали?

– Апсалар.

Она улыбнулась, скорее, себе самой, чем Резчику. Снова затянулась и выдохнула, глядя, как дым вырывается из её ноздрей и поджатых губ, три потока сливаются в один.

– Расскажи о ней.

Резчик оглянулся через плечо, и Скиллара – из сострадания – повторила этот его жест. Баратол стоял на корме, Чаур сидел почти у самых сапог дюжего кузнеца. Искарал Прыщ и Могора куда-то пропали, скорее всего скрылись в каюте под палубой и теперь ругаются из-за каких-то таинственных ингредиентов для приготовления ужина. Чёрный мул куда-то запропастился уже несколько дней назад – наверное, свалился за борт, хотя Искарал только улыбался, когда его об этом спрашивали.

Маппо сидел на носу, поджав колени. Трелль раскачивался из стороны в сторону и плакал. Так он сидел с самого утра, и никому не удалось выяснить, что так терзало его.

Резчик отвернулся и вновь уставился на море. Скиллара с радостью повторила и это, вновь затянувшись дымом из трубки.

И тогда даруджиец заговорил:

– Я вспоминал. После большого Празднества в Даруджистане устроили другое, поменьше, чтобы отпраздновать отказ малазанцев от претензий на город… пока что, по крайней мере. В любом случае, мы сидели в поместье Колла, перед тем как покинуть город – ох, нижние боги, кажется, это было давным-давно…

– Ты с ней только познакомился?

– Да. Ну и… играла музыка. И Апсалар… она танцевала. – Юноша посмотрел на Скиллару. – Она танцевала так красиво, что все разговоры смолкли, все только смотрели. – Он покачал головой. – Я даже дышать не мог, Скиллара…

И тогда родилась любовь, которая никогда не умрёт.

Ну и ладно.

– Это хорошее воспоминание, Резчик. Держись за него. Я-то никогда не умела хорошо танцевать, если только не напьюсь или как-то иначе не расслаблюсь.