Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

– Ты скучаешь по тем дням, Скиллара?

– Нет. Так, как сейчас, веселей.

– Почему же?

– Видишь ли, я теперь ни по чему не скучаю. Вообще ни по чему. Это очень… радует.

– Знаешь, Скиллара, я завидую твоему счастью.

Она снова ему улыбнулась, и этот простой знак потребовал от неё всех сил, всей воли.

Ну и ладно.

Резчик проговорил:

– Думаю… думаю, мне нужно полежать в твоих объятиях, Скиллара.

И совсем не потому, почему надо бы. Но тут уж как – в этом Худом проклятом мире нужно брать то, что можешь. Хватать всё, что только можешь получить.

Три потока.

Слились в один.

Карса Орлонг повернулся, когда Самар Дэв подошла к нему и села рядом – яростный ветер вздымал волны на поверхности моря, они неустанно бились о борт корабля, словно жадные духи, желавшие разнести судно на куски.

– Ну, женщина, что это тебя так обрадовало?

– Кое-что произошло, – сказала она. – Пусти меня под плащ, я до костей промёрзла.

Тоблакай протянул ей медвежью шкуру.

– Бери.

– Ты истинный великомученик, Карса Орлонг.

– Значит, зря отдал, – пророкотал он в ответ. – Я мучеником ни для кого не буду, ни для смертных, ни для богов.

– Да это просто говорят так, тугодум ты ленивый. Но слушай: кое-что произошло. Битва. Сотни эдурских воинов и летэрийских солдат. И явился другой Соискатель.

Карса хмыкнул:

– Да их тут пруд пруди.

– Но только этот Соискатель и его слуга вернулись. И один летэриец. Остальные погибли.

– Где была битва? Мы же не видели других кораблей.

– Они вернулись через Путь, Карса Орлонг. В любом случае, я услышала имя этого Соискателя. Поэтому ты должен меня послушать.

Нам нужно убираться с этого треклятого корабля – если хоть краешек суши увидим до того, как доберёмся до этой их империи, нужно прыгать за борт. Ты сказал «обрадовало»? Ошибся. Я перепугана до смерти.

– Так кто же этот ужасный воин?

– Его зовут Икарий. Губитель…

– И его слуга-трелль.

Она нахмурилась:

– Нет, какой-то грал. Ты знаешь Икария? Знаешь, какие жуткие легенды окружают это имя?

– Я ничего не знаю о легендах, Самар Дэв. Но однажды мы бились – я и Икарий. И нас прервали, прежде чем я смог его убить.

– Карса…

Но тоблакай улыбался:

– Твои слова радуют меня, женщина. Я вновь встречусь с ним лицом к лицу.

В сумраке трюма Самар ошеломлённо посмотрела на теблора, но ничего не сказала.

На другом корабле той же флотилии Таралак Вид скорчился в трюме, прижавшись спиной к покатому, влажному борту. Его била крупная дрожь.

Икарий стоял перед ним и говорил:

– …трудно понять. Прежде летэрийцы относились ко мне с явным презрением, так что же изменилось? Теперь я вижу в их глазах поклонение и надежду, и их почтительность меня тревожит, Таралак Вид.

– Уходи, – промямлил грал. – Мне плохо. Оставь меня.

– Боюсь, то, что мучает тебя, друг мой, имеет не физическую природу. Прошу, поднимись на палубу, глубоко вдохни живительный воздух – уверен, он быстро исцелит тебя.

– Нет.

Икарий медленно опустился на корточки, пока его серые глаза не оказались вровень с гневным взором Таралака.

– Я очнулся тем утром куда более обновлённым, с большей надеждой, чем когда-либо прежде – чувствую, что это правда. Тепло, глубоко внутри, мягкое и желанное. И оно не растаяло с того часа. Я этого не понимаю, друг…

– Тогда, – хрипло проговорил грал, и в голосе его плескался яд, – придётся вновь рассказать тебе. Кто ты. Что ты из себя представляешь. Я должен рассказать тебе, подготовить к тому, что ты должен совершить. Ты не оставляешь мне выбора.

– В этом нет нужды, – проговорил Икарий тихо, протянул руку и положил её на плечо Таралаку Виду.

– Глупец! – прошипел грал, отдёрнувшись, и сплюнул. – В отличие от тебя – я помню!

Икарий выпрямился и внимательно взглянул на своего старого друга.

– В этом нет нужды, – повторил он и отвернулся.

Ты не понимаешь.

Нет нужды.

Он стоял на самой высокой башне Паяцева замка, бесстрастные глаза следили за хаосом в городе внизу. Корабли Тавор выходили из гавани в тёмные воды бухты.

Справа от него, всего в трёх шагах, располагалась трещина, из-за которой дальняя сторона площадки опасно накренилась. Свежее разрушение, не больше года назад, и она тянулась по всей высоте замка до самых подвалов, а инженеры, которые пытались её заделать, проявляли бестолковость, граничившую с халатностью. Старое сердце Малазанской империи получило рану, и вряд ли оно долго протянет.

Некоторое время спустя он ощутил у себя за спиной присутствие, но не обернулся.

– Император, – тихо проговорил он, – очень давно мы не виделись, верно?

Шёпот Престола Тени долетел до него, точно ледяное касание.

– Всегда-то ты хочешь всё обустроить по-своему, Тайшренн. Это обязательно? – Бог тихонько фыркнул, а голос зазвучал ближе, когда он продолжил: – Ты позволил заточить себя в клетку. Опять. Ты меня просто с ума сводишь.

– У тебя выдалась тяжёлая ночь, – заметил Высший маг Империи.

– А ты почувствовал мою… деятельность? Разумеется, почувствовал. Значит, не так уж и крепка оказалась клетка.

– Я пытаюсь, – проговорил Тайшренн, – проявлять дальновидность в таких делах. – Он помолчал, затем добавил: – Как и ты. – Маг покосился на бесплотное тёмное пятно рядом с собой. – Новая роль не настолько тебя изменила, как я подозреваю.

– Ты сговорился с Быстрым Беном и Каламом, – заметил Престол Тени. – Отправился аж в Семь Городов, чтобы это сделать, но что ваш план принёс в результате? Императрица в зыбучих песках, жрец-джистал беспрепятственно бродит по коридорам власти, в рядах Когтей – предатели, и сама организация почти уничтожена, а на моих верных виканцев нападают на улицах, – но скажи мне вот что, Тайшренн: мог бы ты предсказать, как Д'рек ответит на предательство своих жрецов и жриц?

– Предательство?

– Д'рек перебила вашу братию! По всем храмам!

Высший маг молчал с дюжину ударов сердца, а бог рядом с ним раздражался всё сильнее. Затем Тайшренн сказал:

– Год назад мой старый друг поспешно отплыл отсюда – прямо в город Картул, где направился к Великому храму Д'рек.

– Ты это всё знал?

Тайшренн криво улыбнулся:

– Корабль, который он нанял, принадлежал мне. Увы, об этой детали он не был осведомлён.

– Я так и знал! – прошипел Престол Тени. – Ты не отрёкся от этого культа!

– Червь Осени – предвестник смерти, а смерть явится ко всем нам. К нам, смертным, я хотел сказать. Как можно отречься от этого? Какой смысл отрекаться от неизбежного?

– Это была моя империя! Не Д'рек! Не твоя!

– Император, твоя паранойя всегда беспокоила меня больше, чем твоя алчность. В любом случае, правит теперь Ласиин… пока что. Если только, – он покосился на бога, – ты не задумал триумфального возвращения?