Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

– Чтобы спасти всех от самих себя? Нет уж, не думаю. Ненависть – самый вредный сорняк в мире… особенно, когда люди вроде тебя бездействуют.

– Каждый сад, за каким только я пытался ухаживать, умер или одичал, Император.

– Почему ты согласился стать для Быстрого Бена бритой костяшкой в дырке, Тайшренн?

Высший маг удивлённо моргнул.

– И почему он не вызвал тебя, когда я его отправил на встречу с этим кошмаром?

– Я был бы весьма разочарован, – медленно проговорил Тайшренн, – если бы он призвал меня так рано. Как я уже говорил, Император, я пытаюсь проявлять дальновидность в делах этого мира.

– Почему Д'рек тебя не убила?

– Она попыталась.

– Что?!

– Я её отговорил.

– Бездна меня побери, как же я тебя ненавижу!

– Даже богам, – сказал Тайшренн, – следует научиться держать себя в руках, чтобы не подавать дурной пример.

– Ты это сказал Д'рек?

– Я говорю это тебе, Престол Тени.

– Я себя держу в руках! Я совершенно спокоен – лопаюсь от ярости и ненависти, конечно, но спокойно!

Оба долго молчали, а затем бог прошептал:

– Бедные мои виканцы…

– Они не так уязвимы, как ты опасаешься, Император. С ними Нихил и Бездна. У них будет Темул, а когда Темул состарится, через десятки лет, он будет учить молодого воина, имя которого Колтейн. – Он сцепил руки за спиной, нахмурившись, посмотрел на окутанный дымом город в первом бледном сиянии зари. – Если хочешь бояться, – проговорил он, – бойся за собственное дитя.

– Я ничего не боюсь…

– Лжёшь. Услышал, что Норов вышел из таверны Купа – и сбежал.

– Из соображений целесообразности!

– Несомненно.

– Ты здесь в змеином кубле – и я тебя в нём с радостью оставляю.

Тайшренн небрежно поклонился:

– Император. Прошу передать мои наилучшие пожелания Котильону.

– Сам ему и говори, если посмеешь.

– Не я у него похитил Калама… Скажи, убийца будет жить?

– Он в Мёртвом доме – довольно такого ответа?

– Не совсем.

– Знаю! – злорадно расхохотался Престол Тени, а затем рассеялся, точно туман на ветру.

Утро было ясным, а солнце уже припекало, когда старший следователь остановился у Имперского домицилия в городе Картуле. Он поправил форму, проверив, что разгладил все складочки. Затем он облизал ладони и осторожно, нежно, пригладил непослушные волосы – непослушные по его меркам, во всяком случае. Бросив последний взгляд на сапоги и убедившись, что они начищены до блеска, он быстро поднялся по лестнице и вошёл в приземистое здание.

Кивнул, а не ответил по форме на приветственный салют стражников внутри, а затем зашагал по коридору к двери кабинета командора. Он постучал, резко и уверенно, и, услышав глухое разрешение войти, открыл дверь и направился внутрь, а затем замер перед столом, за которым сидел командор. Который поднял глаза и нахмурился:

– Ладно, тюфяк надутый, выкладывай.

Старший следователь невольно пустил ветры, но попытался замаскировать это прискорбное обстоятельство, как только можно.

– Могу доложить следующее, сэр, по результатам тщательнейшим образом проведённого расследования подозрительных смертей послушников и жрецов храма, посвящённого Д'рек и расположенного по адресу – улица…

– Да заткнись ты! Хочешь о результатах рассказать, да? Так результаты и давай!

– Разумеется, сэр. Учитывая недостаток свидетельств обратного, сэр, возможен лишь один вывод. Посвящённые Д'рек, все до одного, устроили самоубийственную оргию, которая и погубила их за одну ночь.

Холодные, как у рептилии, глаза буравили старшего следователя до неприятного долго. Затем командор проговорил:

– Сержант Хеллиан, которая проводила первичное дознание, заявила дословно то же самое.

– Явно весьма проницательная женщина, сэр.

– Пьяница. Я её отправил в Четырнадцатую.

– В… Четырнадцатую?..

– Запиши свои результаты, – бросил командор, – и закрывай дело. А теперь выметайся отсюда.

Старший следователь отдал честь и скрылся, сохранив столько собственного достоинства, сколько получилось. Прошёл по коридору, вновь кивнул стражникам, затем вышел через главный вход на лестничную площадку и спустился по ступеням.

А затем остановился и поднял глаза. Солнечный свет блистал на восхитительной паутине пауков-паральтов, которые обжили теперь башни Картула. Хрустальное, совершенно прекрасное плетенье искрилось, точно бриллиантовое ожерелье на фоне ярко-голубого неба.

Вновь набравшись оптимизма, он вздохнул, решив, что никогда прежде не видел ничего более удивительного и восхитительного. И старший следователь лёгким шагом направился прочь, звонко топая сапогами по мостовой.

А два десятка огромных пауков, скрытых в своих пещерках, вырытых в стенах башен, следили за ним холодными, фасетчатыми глазами. Как следили за всем, что только двигалось внизу: иногда – с любопытством, но всегда – терпеливо, даже когда сладкий шёпот голода касался их жидких мозгов.

Паутина сплетена.

И эти ловчие сети – во всей своей сложной изысканности – редко пустуют подолгу.

Так заканчивается шестое сказанье из Малазанской Книги Павших

Азаты: Дома

Аномандр Рейк: Сын Тьмы

Апсалар: Госпожа воров

Беру: Владыка бурь

Геддерона: Госпожа весны и возрождения

Гриззин Фарл: Старший бог

Д'рек: Червь осени, выступает равно как мужчина и женщина

Дераготы: Из Первой империи Диссембелакиса, Семь Псов Тьмы

Джесс: Королева-Пряха

Драконус: Старший бог, выковавший Драгнипур

Дэссембрей: Господин слёз

К'рул: Старший бог Путей

Кильмандарос: Старшая богиня

Королева Грёз: Королева Высокого Дома Жизни

Котильон: Узел, Покровитель убийц, Высокий Дом Тени

Маури: Госпожа нищих, рабов и сервов

Маэль: Старший бог морей

Нерруза: Госпожа тихого моря и лёгкого ветра

Огнь: Спящая Богиня

Опонны: Шуты, Близнецы Удачи

Оссерк/Осрик/Оссерик: Господин неба

Полиэль: Госпожа мора

Престол Тени: Амманас, Король Высокого Дома Тени

Сестра Холодных Ночей: Старшая богиня

Скалиссара: Забытая богиня оливкового масла, покровительница И'гхатана

Солиэль: Госпожа здравия

Тогг и Фандерея: Волки Зимы

Трич/Трейк: Тигр Лета, Повелитель Войны

Увечный Бог: Скованный, Владыка Высокого дома Цепей

Фэнер: Лишённый, Вепрь о Пяти Клыках

Худ: Король Высокого Дома Смерти