Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

- Мне добычу возить... - соврал Алешка, не моргнув глазом. И, избегая дальнейшего разговора, исчез.

Через некоторое время он снова появился перед крыльцом, верхом.

- Где она, эта самая Оболонь? - спросил он бодрствующего гридня. - Я ведь там ни разу и не был. Посмотреть хотя бы, что это такое. Колодец поискать...

- Чего? - вылупился тот. - Какой-такой колодец посреди леса?

- Ну... В наших краях так зачастую родники называют, - нашелся Алешка. - Коней напоить, самим...

- Да ты на охоте-то хоть раз бывал? Родник ему подавай... Кому он там нужен, твой родник?

- Не нужен, так не нужен, а на лес глянуть надобно...

- Чего к парню пристал? - неожиданно проснулся второй гридень. - Может, ему вовсе и не в лес надобно. А Оболонь, она, как за ворота выедешь, возьми одесную, по дороге на Вышеград. Уздыхальницу опять-таки одесную оставишь, а там Подолие начнется, снова одесную. Кыянку-реку минуешь, чуть дальше, ошуюю, гора Щекавица. Потом еще река, Сетомля, а за ней как раз Оболонь... Коли с дороги не свернешь, так и не заплутаешь... Все понял?

- Чего ж тут не понять, ежели все время по дороге? - буркнул Алешка и тронул коня.

- Дурень ты, - беззлобно сказал второй гридень, постарше, первому, молодому. - Не видишь, чай, не об охоте парень беспокоится... Он и соврать-то толком не умеет. Ишь, придумал: колодец, родник... Молодой еще.

...Алешка тем временем до городских ворот добрался, от них одна дорога на Белый город идет, а другая - как раз одесную поворачивает. По времени уже створки распахнуты, стада из города гонят. Свернул Алешка куда сказано было, ан коню полной воли не дает, рано еще, со стен городских заметить могут, что за зверь дивный под ним.

Едет себе, осматривается. С одной стороны - все более холмы, лесом поросшие, с другой - ровно все, и тоже лес. Такой же, как у них возле Ростова. Ничем не примечательный. Одну реку минул, - мост хороший, крепкий, - другую посматривает. Другую минул, вот тебе и Оболонь начинается. Не ему, конечно, судить, где зверя больше, а только место не очень подходящее. Как Хорт и сказывал, неожиданно раздадутся дерева, и ниоткуда возьмись - болотина коварная. Ежели выскочить неудачно, так можно ухнуть, одни лишь пузыри и останутся. Может, и вправду тут зверя много, потому как гонять его здесь не очень способно.

Помыкался Алешка по лесу, на дорогу обратно выбрался, и обратно в Киев подался. Конечно, коли место выбрать, да в шкуру медвежью завернуться, что у Хорта на лавке, да в подходящее время выскочить, напугать степняка, наверное, можно... Ан если не получится, не из пужливых окажется, спрятаться некуда будет. Либо в трясину прыгать, либо истычет поганец стрелами, ровно ежаку. Другое что-нибудь измыслить надобно. Такое, чтобы и для пользы было, и для самого себя безопасно. Под мостом, например, затаиться, да гукнуть как следует... Нет, не пойдет. Это хорошо девок пугать. И за ноги не ухватишь, потому как на коне. Не коня же хватать... Так что с мостом никак не получится.

Думай, Алешка, думай. У тебя всего-то и времени на придумку осталось, - до вечера. Не каждый же день удача приклониться, чтоб обжирался степняк до бездвижимости. И ведь не лопнет, окаянный...

Не успел во двор въехать, его опять - под белы руки да на стражу. Все, как давеча... Хоть бери руки в ноги, да обратно в Ростов дуй, отсюдова подальше. Жалко даже, что никак этого сделать не можно. Напросился, и в бега. А слава людская, она наперед тебя летит, куда ни подайся. Нигде от нее не скроешься. В Ростове у ворот встречать будут, пальцем тыкать да надсмеиваться. Такое прозвище придумают... Стал Алешка сам себе прозвание подыскивать, совсем тошно стало. Еле-еле смены дождался, - и к Хорту.

Поведал ему все, и о поездке в Оболонь, и о задумке своей, богатыря опозорить, и о том, что ничего путного не придумал, а охотиться завтра собираются, - да как хрястнет рукой об стол со злости, чуть не сломал. Руку ли, стол, непонятно, а только треску на всю избу было. Уселся на лавку, сидит - сыч сычом. Хорт же, поначалу в усы-бороду ухмылявшийся, сам призадумался. Без ума она, задумка Алешкина, ан с какой стороны посмотреть. Чтоб степняк сам себя на посмешище выставил - оно дорогого стоит. Тут, ежели удастся, ему винить некого будет. Сам сплоховал, самому и ответ держать. Будь ты хоть стократ Святогора сильнее, смех людской - он тебя слабее слабого сделает.

- Напугать, это ты хорошо придумал, - пробормотал он. - Но вот медведем нарядиться - не пойдет. Кабы чудой-юдой какой, другое дело... Рога лосиные, вон, прицепить...

- Угу, - буркнул Алешка и добавил, к какому месту рога эти самые цеплять следует, чтоб пострашнее вышло.

- Оно бы, конечно, неплохо, - невозмутимо согласился Хорт. - Сидеть вот только неудобно...

Глянул на него Алешка, и прыснул. То ли представил кого-то из них с рогами, где неудобно, то ли еще чего...

- Можно и не туда, - сказал он. - Они лосей, небось, и не видели никогда.

- Почему не видели? - пожал плечами Хорт. - Бывает, они и в Оболонь заходят. Редко, но случается.

- Случается, говоришь... - Алешка пожевал губами и задумался. Хозяин не мешал, присел тихонько, ждет. - А ну-ка, - сколько времени погодя гость говорит, - тащи их сюда.

Принес Хорт, а Алешка тем временем шкурою медвежьею обернулся, сел на лавку, - ноги по разные стороны, - и пригнулся.

- Принес?.. Станови мне на загривок и чем-нибудь прихвати...

Исполнил Хорт, что Алешка сказал.

- Отойди-ка к двери... Отошел? Ну, и как тебе оттуда?

- Чего - как?

- Ты это представь себе, что я не на лавке в таком виде сижу, а на коне своем. Сойду за лося?

- Да как же сойдешь, ежели у лося и морда, и хвост не похожие?

- А ты не от двери смотри... Ты себя в лесу представь. Раззадорился, за зверем гоняясь, а тут - эдакая махина за деревьями метнулась. Ты на что первым делом смотреть станешь, на хвост, что ли? К тому же, его как-нибудь приспособить можно, чтоб не так заметно было, что конский...

- Или совсем отрезать, - ухмыльнулся Хорт.

- Совсем отрезать нельзя, - рассудительно заметил Алешка. - Хвост, это, можно сказать, половина коня. Ему без хвоста никак нельзя. Ты себе то рассуди, купил бы на базаре коня бесхвостого, даже и за бесценок? То-то и оно...

- Так ты что же, заместо лося хочешь...

- А то? У меня конь, знаешь, какой? Из любой беды выручит, стоит только правильные слова сказать.

- Колдовской, что ли?

- Сам ты колдовской. А он у меня - понятливый.

Помолчал Хорт, покачал головой.

- Не дело ты, Алешка, затеял. Говорил тебе, степняки эти самые стрелами наверняка бьют. Ежели что, в загривок лосю целить станет. Первой же достанет.

- Авось, не достанет, между дерев-то... Всего-то и надо, что место поудобнее выбрать. Поможешь?

- Откуда ж мне знать, куда их понесет? Рога приспособить - помогу, шкуру забирай, а до остального... Да и не по сердцу мне затея твоя. Хоть ты и хорошее замыслил, а все одно не по сердцу. Пропадешь ни за что. Либо от стрелы, либо в трясине. Только тебе, видно, добрый совет не в указ.