Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

– Я и сам отец. Неужели на его месте я бы стал забивать голову дочери дополнительными заботами перед церемонией посвящения? Думаю, нет. О том, что тебе заявят отвод, он наверняка ничего не знал, иначе бы предупредил тебя. Что же касается угрозы клану, то он, видимо, считал, что у тебя и без этой проблемы голова идет кругом. Возможно, он просто ждет удобного случая, чтобы обсудить этот вопрос с тобой. – Мэнган колеблется, потом добавляет: – Должен признаться, что и я ждал удобного момента, чтобы завести этот разговор. Ты молода, недавно на тебя была возложена тяжкая ответственность, и ты все еще горюешь о своем отце. Возможно, мне следовало сказать тебе об этой угрозе раньше… Но теперь у нас есть все основания думать, что, если у Стражей есть план кампании против нашего клана, они уже начали его осуществлять.

– Ты думаешь, волшебник, бросивший мне вызов, был Стражем? Или все-таки одним из членов клана?

– Вряд ли на такое решился бы член клана.

Некоторое время я молчу. Мне нужно переварить все, что сказал Мэнган. Если брошенный вызов был частью какого-то более обширного плана, то вряд ли можно сказать, что, отвечая на него, я была на высоте. Я действовала неумело, использовала магию неуверенно. Так что все могло кончиться еще хуже. Сообщит ли в своем отчете Страж, бросивший мне вызов, что я всего лишь новичок в искусстве волшебства и что Кланом Лазаря руководит неопытная девчонка?

В поисках ответа на свой вопрос я вглядываюсь в лицо Мэнгана.

– А ты когда-нибудь прежде был свидетелем призвания демона?

– Один раз много лет назад. Но не во время церемонии назначения Верховной Ведьмой. Это было во время собрания, на котором присутствовало всего лишь несколько членов клана и которое было созвано специально для этой цели. Время от времени навыки призвания демона и возвращения его обратно во Тьму надо применять на практике, иначе они сотрутся из нашей памяти и будут утрачены навсегда.

– И… и в тот раз все прошло успешно? Демону велели явиться, держали его под контролем и возвратили туда, откуда он пришел, и все это было проделано как должно? – Я вспоминаю, как демон тащил меня на Серебряном Шнуре Мэйгора к вратам Тьмы, снова слышу отчаянные крики Вайолет и вижу, как обрывается ее жизнь.

Мэнган отпускает мои руки.

– Это магическое действо, как ты убедилась сама, очень опасно и трудно. Приказ демону явиться – это самая легкая его часть. – Он замолкает и долго глядит в пол. – В ту ночь в зал вошли восемь волшебников и волшебниц, а вышли из него только семь.

Какое-то время мы сидим молча, переваривая значение его слов.

– Так что сама видишь, – говорит он наконец, – то, что ты совершила, было делом нелегким. Ты заслужила уважение всех, кто там был. И несомненно, заставила своего недоброжелателя призадуматься. Ха! Я бы не удивился, если бы узнал, что этот малый сам чуть не сбрендил от страха!

Он хохочет, и в царящей в доме тишине этот звук кажется мне таким громким, что я начинаю беспокоиться, как бы его кто-нибудь не услышал и не пришел. Мы несколько минут прислушиваемся, но до нас не доносится ни скрип лестницы, ни шум шагов. Поэтому мы оба вздрагиваем, когда в дверях вдруг появляется Перри. Хотя в студии и темно, я все же могу различить, что он еще не вполне проснулся и его парчовый халат накинут на ночную рубашку.

Мэнган вскакивает на ноги.

– А, Перри. Мы что, разбудили тебя своей болтовней?

– Я… прости меня, Мэнган. Я не знал… что у тебя гостья. – Он поворачивается, чтобы уйти, но Мэнган торопливо идет за ним и, взяв его под руку, заводит обратно в комнату. Раз уж он нас увидел, надо задержать его достаточно долго, чтобы наложить заклятье забвения.

– Входи, входи. Смотри, нас навестила Лилит.

Я смотрю на нашего ошалевшего незваного гостя. Странно слышать, как кто-то называет меня просто по имени, а не «леди Лилит». Я знаю, что наутро Перри ничего не вспомнит об этой встрече, так как Мэнган быстро наложит на него заклятье забвения, чтобы стереть ее из его памяти. Но прежде чем сотворить заклятье, он пользуется присутствием молодого человека, чтобы послать его на кухню и попросить сделать нам чай.

И мы снова остаемся одни и возвращаемся к теме опасностей, грозящих клану. Мэнган соглашается со мной, что надо как можно скорее созвать собрание самых сильных волшебников и волшебниц клана, чтобы вместе призвать духов и испросить их совета. Я собираюсь сказать, что на церемонии назначения меня Верховной Ведьмой присутствовал Темный дух, но прежде чем я успеваю это сделать, возвращается Перри с чаем, и мы начинаем говорить о других вещах, выжидая удобный момент для того, чтобы отправить молодого человека вон из комнаты, предварительно наложив на него заклятье, которое заставит его забыть, что он видел меня здесь ночью.

– Как поживает Джейн? – спрашиваю я. – Как дети?

– Все в добром здравии, как всегда.

– А как твоя работа?

– Она и мое счастье, и моя мука, и так будет всегда.

Я бросаю взгляд на наставника и шепчу:

– Нам следовало вести себя более осторожно. Мы могли разбудить и кого-то еще.

– Это вряд ли. – Мэнган улыбается. – Дети будут спать, даже когда зазвучит трубный глас Судного дня, а Джейн настоящая мать. Единственное, что может ее разбудить, – это плач, пусть даже самый тихий, кого-нибудь из наших отпрысков. Едва заслышав этот звук, она просыпается и встает с кровати, даже не успев толком открыть глаза. Гудрун же не проснется до полудня, какой бы шум ни стоял. А наш новый художник обитает под самой крышей, так что никакие звуки до него не долетят.

При упоминании Брэма мое тело охватывает радостный трепет, и на мгновение меня полностью поглощает мысль о том, что он сейчас наверху и спит.

Я смотрю, как Мэнган, сотворив заклятье забвения, выпроваживает Перри из студии и за его спиной посылает мне из дверей воздушный поцелуй. Я заставляю себя думать о том, что он мне сказал. Как Лилит я могу горевать о Вайолет. Но как Утренняя Звезда я не могу позволить горю лишить меня сил. Я должна думать только о том, что Стражи собираются выступить против нас, о том, что они, быть может, используют Темного духа, чтобы ослабить меня, и о том, что один из них проник в святая святых нашего клана.

На следующий день дома я не могла заставить себя хоть чем-либо заняться и даже была резка с мамой. Надо созвать собрание самых сильных волшебников клана, чтобы обсудить то, что происходит. Им необходимо сообщить об угрозах, а кроме того, по правде говоря, я не смогу обойтись без их помощи. И я даю им знать, что буду ожидать всех в Большом зале в полночь.

Я чувствую себя странно, стоя в этом священном месте одна, но мне было необходимо ненадолго уединиться, прежде чем сюда явятся остальные. Как здесь сегодня покойно, и этот покой еще не нарушает ни физическое присутствие живых, ни призрачное присутствие мертвых. Как же это не похоже на то, что происходило тут, когда я была в этом зале в прошлый раз! Когда я начинаю думать о том ужасном существе, я ясно вижу его даже сейчас. Я хотела вызвать дух Вайолет, попробовать поговорить с ней, но мне отсоветовали это делать. Лорд Граймс очень мягко напомнил, что демон унес ее во Тьму, а вызвать дух оттуда ох как нелегко. Такую попытку следует предпринимать только с посторонней помощью, если ее вообще можно осуществить. О, бедная, бедная Вайолет! Но я не могу позволить воспоминанию о том, что произошло, изменить мое восприятие этого зала. Это мои владения. Мои. Я должна охранять и использовать их. Сегодня здесь соберутся пять самых видных волшебников и волшебниц клана, включая меня. Я попросила их прийти. Мне нужна их мудрость. Мне нужна их помощь.