Корнелия Функе - Чернильное сердце

– Похоже, его тебе тоже придется обучить грамоте! – шепнул ей Сажерук. – Смотри, как он наблюдает за каждым твоим движением.

Подняв голову, Реза улыбнулась мальчику. Тот застеснялся и отвел взгляд в сторону. Она провела пальцами по лицу.

– Считаешь, он симпатичный? – ехидно усмехнулся Сажерук, в то время как Фарид не знал, куда девать глаза от смущения. – А как насчет меня? Что значит «Ты красив, как луна»? Это – комплимент? Или ты хочешь сказать, что на моем лице столько же шрамов?

Реза засмеялась, как маленькая девочка, и закрыла рот рукой. Ее легко было рассмешить. Только когда она смеялась, был слышен ее голос.

Внезапно ночь разорвали выстрелы. Реза схватилась за решетку, а Фарид от страха съежился у стены. Сажерук поднял его и сказал:

– Не бойся! Постовые просто стреляют по кошкам. Они всегда так делают, когда им скучно.

Мальчик был поражен.

Реза закончила писать, отдала листочек Сажеруку, и тот прочитал:

– «Она их у него отобрала. В качестве наказания». Думаю, Басте это не понравилось. Он всегда хвастался тем, что Каприкорн доверил ему ключи, – сказал Сажерук.

Сделав мрачное лицо, Реза жестом изобразила, как достает из-за пояса нож. Сажерук в голос рассмеялся, но тут же замолчал и прислушался. В саду было тихо, как на кладбище.

– Да, могу себе представить, как Баста разозлился, – прошептал он. – Чтобы угодить Каприкорну, он убивал и уродовал людей, а тут вдруг такое.

Реза потянулась за листочком, после чего Сажерук опять мучительно долго разбирал ее четкий почерк.

– Ты слышала про Волшебного Языка и хочешь знать, кто это? Если бы не я, он бы до сих пор сидел в одной из клеток Каприкорна. Остальное можешь спросить у мальчика. Волшебный Язык выдернул Фарида из его истории, как репку. Но мы должны радоваться, что вместе с мальчиком в этот мир не выскочили плотоядные духи, о которых он постоянно болтает. Да, Волшебный Язык – отличный чтец, он читает намного лучше Дариуса. Как видишь, Фарид не хромает, у него нормальное лицо, и даже есть голос, в чем, правда, иногда можно усомниться.

Фарид укоризненно посмотрел на Сажерука.

– Как выглядит Волшебный Язык? Все, что я могу сказать: Баста еще не успел разукрасить ему лицо.

В этот момент над их головами заскрипело окно. Сажерук прижался к решетке. Первое, что он подумал: «Это просто ветер». Фарид взглянул на него глазами полными ужаса. Наверное, он принял скрип за голос демона. Но вместо демона из окна высунулось существо из плоти и крови: Мортола, или, как ее тайно называли, Сорока. Все служанки были у нее в подчинении. От ее внимания не ускользала ни одна мелочь: она знала даже то, о чем женщины секретничали в своих спальнях. О деньгах Каприкорн заботился гораздо лучше, чем о служанках: всем им приходилось тесниться в его доме по четверо в комнате. За исключением тех, которые сходились с его подручными и переезжали вместе с ними в заброшенные дома.

Облокотившись на подоконник, Сорока долго дышала холодным ночным воздухом. Сажеруку уже хотелось свернуть ей шею, когда она наконец сочла, что достаточно освежилась, и закрыла окно.

– Мне пора. Завтра я снова приду. Может, к тому времени тебе удастся что-нибудь разузнать о книге! – Сажерук сжал пальцы Резы. От постоянной стирки и уборки ее руки огрубели. – Знаю, я уже говорил, но все-таки будь осторожна и держись подальше от Басты.

В ответ на этот бесполезный совет Реза только пожала плечами. Почти все женщины деревни сторонились Басты. Но что толку: он-то их не сторонился.

Сажерук стоял у зарешеченной двери до тех пор, пока Реза не поднялась к себе в комнату и не подала ему оттуда знак – зажгла свечу.

Постовой на парковке все еще слушал музыку. Забыв обо всем на свете, он обхватил ружье, словно девушку, и пустился в пляс среди машин. Ночь поглотила Сажерука и Фарида прежде, чем постовой посмотрел в их сторону.

На обратном пути они не встретили никого, кроме голодной лисы, которая поспешила скрыться в кустах. Сидя возле обгоревшего дома, Гвин уплетал птицу. В темноте светились ее белые перья.

– Она всегда была немой? – спросил Фарид, когда Сажерук растянулся под деревьями и уже собирался спать.

– С тех пор, как я ее знаю, – ответил Сажерук и повернулся к мальчику спиной.

Фарид лег рядом с ним. Такая уж у него была привычка. Во сне Сажерук мог сколько угодно отодвигаться – когда он просыпался, Фарид всегда лежал с ним бок о бок.

– Это ее фотография у тебя в рюкзаке, – проговорил мальчик.

– И что?

Фарид промолчал.

– Если ты положил на нее глаз, – усмехнулся Сажерук, – можешь выкинуть эти мысли из головы: она одна из любимых служанок Каприкорна. Он даже позволяет ей приносить ему в постель завтрак и помогать одеваться.

– Давно она у него?

– Пять лет, – сказал Сажерук. – За все эти годы она ни разу не была за пределами деревни. Каприкорн почти не позволяет ей выходить из дома, потому что она дважды пыталась бежать. Конечно, далеко ей уйти не удавалось. Один раз ей помешал укус змеи. Она мне никогда не рассказывала, как Каприкорн ее наказал, но с тех пор она больше не сбегает.

В зарослях послышался шорох, Фарид встрепенулся и увидел, что по сухим листьям к ним скачет Гвин. Куница забралась ему на живот и облизнулась. Фарид со смехом вытащил у него из шерсти перышко. Гвин обнюхал лицо мальчика так, словно соскучился, а потом спрыгнул на землю и снова исчез во мраке.

– Гвин такой милый! – прошептал Фарид.

– Вовсе нет, – буркнул Сажерук и натянул тонкое одеяло до самого подбородка. – Просто ты ему нравишься, потому что пахнешь, как девчонка.

Фарид долго ничего не говорил.

Сажерук уже задремал, когда мальчик вдруг произнес:

– А они похожи. Женщина и дочь Волшебного Языка. У них одинаковые глаза и губы. И смеются они одинаково.

– Чепуха! – сказал Сажерук. – Не вижу ни малейшего сходства. Просто у обеих голубые глаза. Здесь это не редкость. А теперь спи.

Мальчик послушался. Закутавшись в свитер, который ему дал Сажерук, он лег на бок и заснул, как младенец. Сажерук слушал его ровное дыхание и глядел в темноту. Уснуть он больше не мог.

Когда Мегги и Фенолио вошли в церковь, то увидели Каприкорна в окружении дюжины подручных. Он сидел в черном как сажа кожаном кресле, которое накануне под присмотром Мортолы установили на алтаре. Сегодня костюм на нем был не красный, а для разнообразия бледно-желтый, как сочившийся сквозь окна утренний свет. Каприкорн рано послал за своими пленниками: холмы еще укутывал густой туман, а солнце всплывало над ним, как мяч над мутной водой.