Корнелия Функе - Чернильное сердце

– Клянусь всеми буквами алфавита! – прошептал Фенолио, когда они с Мегги в сопровождении Басты направились к алтарю. – Он выглядит точь-в-точь как я его себе представлял. «Бесцветный, как стакан молока» – кажется, так я описал Каприкорна.

Писатель ускорил шаг, как будто ему не терпелось посмотреть на свое создание, и оставил Мегги позади. Баста остановил старика, и тот не дошел до лестницы.

– Ты чего? – прошипел он. – Не так быстро. И не забудь поклониться, понял?

Презрительно посмотрев на Басту, Фенолио выпрямился во весь рост. Баста замахнулся, но Каприкорн чуть заметно покачал головой, и тот опустил руку, как ребенок, которому сделали замечание. Мортола стояла рядом с Каприкорном, сложив руки за спиной, словно крылья.

Глядя то на Мегги, то на черепашье лицо Фенолио, Каприкорн произнес:

– Баста, я до сих пор не могу понять, о чем ты думал, когда возвращался сюда без ее отца!

– Я же вам уже объяснял: его с ней не было, – обиженно проговорил Баста. – Я что, должен был сидеть и ждать у моря погоды? Он скоро сам сюда прибежит! Мы же все видели, как безумно он любит девчонку. Я готов поручиться своим ножом, что он явится не позднее завтрашнего дня.

– Ножом? Недавно ты его уже потерял, – язвительно заметила Мортола.

Баста от злости стиснул зубы.

– Да, Баста, что-то ты сдал! – заключил Каприкорн. – Вспыльчивость совсем затуманила твой рассудок. А теперь посмотрим, что ты мне привез.

Старик не сводил глаз с Каприкорна. Фенолио рассматривал его, как художник рассматривает картину, которую написал много лет назад. И, судя по выражению его лица, он был доволен тем, что видел. Мегги не заметила в глазах писателя ни тени страха – в них были только любопытство и довольство собой. Каприкорну взгляд старика не понравился. Он не привык, чтобы на него смотрели так бесстрашно.

– Баста рассказал мне о вас кое-что интересное, господин…

– Фенолио.

Мегги напряженно следила за реакцией Каприкорна: знает ли он, кто написал «Чернильное сердце»? Обращал ли он внимание на имя автора, которое написано над названием?

– Даже голос у него такой, каким я его себе представлял! – прошептал Фенолио Мегги.

Он напоминал ей ребенка, который с восторгом глядит на сидящего в клетке льва. С той только разницей, что Каприкорн не сидел в клетке. Одного его взгляда было достаточно, чтобы Баста локтем толкнул Фенолио в спину. От сильного удара у старика даже перехватило дыхание.

Пока Фенолио ртом ловил воздух, Каприкорн пояснил:

– Не люблю, когда в моем присутствии шепчутся. Итак, продолжим. Баста поделился со мной удивительной историей: вы якобы утверждаете, что написали некую книгу… Как, говорите, она называется?

– «Чернильное сердце», – ответил Фенолио, потирая спину. – Я так назвал книгу, потому что она о человеке, сердце которого черно от злости. Мне это название до сих пор кажется удачным.

Каприкорн поднял брови и улыбнулся:

– О, как это понимать? Может, как комплимент? Ведь вы говорите о моей истории.

– Нет, это – моя история. Ты в ней всего лишь персонаж.

Мегги заметила, как Баста вопросительно посмотрел на Каприкорна, но тот слегка покачал головой. Спину Фенолио на этот раз пощадили.

– Так-так, значит, ты не собираешься отказываться от своих вымыслов. – Каприкорн встал с кресла и медленно спустился по ступенькам.

Фенолио заговорщически улыбнулся Мегги.

Остановившись прямо перед писателем, Каприкорн железным тоном проговорил:

– Над чем ты смеешься? – Его голос резал слух, как нож Басты.

– Я тут как раз вспомнил, что тщеславие – главная черта твоего характера. Да, я наделил тебя изрядной долей тщеславия и… – Фенолио сделал театральную паузу, – еще кое-какими слабостями, о которых я лучше не буду говорить при твоих людях.

Каприкорн целую вечность молча смотрел на писателя. Потом он приподнял уголки губ в намеке на улыбку. Глаза Каприкорна блуждали по церкви, как будто он и забыл о Фенолио.

– Ты дерзкий старик, – произнес он наконец. – И к тому же лгун. Но, если ты считаешь, что твое притворство произвело на меня такое же впечатление, как на Басту, ты сильно заблуждаешься. Твои россказни смехотворны, как и ты сам. Когда Баста привез тебя сюда, он совершил глупость. Теперь придется от тебя избавиться.

Баста побледнел и, втянув голову в плечи, подскочил к Каприкорну. Мегги услышала его испуганный шепот:

– Но вдруг эти двое не врут? Они утверждают, что если мы убьем старика, то все умрем.

Каприкорн взглянул на него с таким презрением, что тот отшатнулся, как от удара.

А по виду Фенолио можно было подумать, что вся эта ситуация его забавляет. Такое впечатление, что писатель воспринимал происходящее как спектакль, который исполняли специально для него.

– Бедный Баста! – сказал он Каприкорну. – Ты опять к нему несправедлив. А ведь он прав. Что, если я не вру? Что, если я и вправду вас создал: тебя и Басту? Все говорит о том, что вы испаритесь, как только меня уничтожите.

Каприкорн рассмеялся, но Мегги почувствовала, что слова Фенолио его встревожили, хотя он и старался скрыть беспокойство за маской равнодушия.

– Я могу доказать, что я тот, за кого себя выдаю! – тихо проговорил Фенолио, чтобы никто, кроме Каприкорна, Мегги и Басты, его не услышал. – Но ты ведь не хочешь, чтобы о твоих родителях узнали все подручные и служанки?

В церкви наступила тишина. Все замерли. Баста, подручные у лестницы и даже суетившиеся возле столов женщины смотрели на Каприкорна и незнакомого старика. Мортола стояла на своем месте и, выпятив подбородок, напряженно прислушивалась к шепоту.

Каприкорн молча разглядывал свои запонки. На светлой рубашке они выглядели как капли крови. Потом он поднял бесцветные глаза на Фенолио и тихо произнес:

– Говори, что ты хочешь сказать, старик! Но, если тебе дорога твоя жизнь, кричать не обязательно.

Мегги почувствовала, с каким трудом он сдерживает злобу. Еще никогда она не боялась его так, как сейчас.

Каприкорн подал Басте знак, и тот неохотно отошел.

– Малышке-то можно послушать? – Фенолио положил руку Мегги на плечо. – Или ты и ее испугался?

Каприкорн даже не взглянул на Мегги. Все его внимание занимал человек, который его создал.

– Говори, я жду! Хотя я уверен, что ничего нового ты мне не скажешь. Люди в этой церкви уже неоднократно пытались спасти свою жизнь при помощи лжи. Но если ты и дальше будешь болтать попусту, я позабочусь о том, чтобы тебя укусила змея. Для такого случая у меня дома всегда найдется пара гадюк.

Угрозы Каприкорна не произвели впечатления на Фенолио.

– Хорошо! – сказал он и обвел взглядом окружающих, словно сожалея о том, что они его не услышат. – С чего начать? Прежде всего поясню: в книгу попадает далеко не все, что писатель знает о своих персонажах. Кое-что для читателей остается тайной. Ее знают только герой и его создатель. Например, я всегда знал, что он, – Фенолио кивнул в сторону Басты, – до того, как ты его подобрал, был очень несчастным ребенком. Как говорится в одной замечательной книге, «детей страшно легко убедить в том, что они отвратительны». Баста был в этом уверен. Конечно, нельзя сказать, что ты убедил его в обратном, нет! С какой стати? Просто в его жизни появился человек, к которому он привязался. Кто-то, кто говорил ему, что делать… Ты стал для него богом, Каприкорн, несмотря на то что плохо с ним обращался. Но ведь не все боги милосердны, верно? Они часто бывают грозными и жестокими. Я не стал все это записывать. Достаточно было того, что я это знаю. Но хватит о Басте – перейдем к тебе.