Корнелия Функе - Чернильное сердце

Когда Мегги в сопровождении Басты шла через площадь перед церковью, ее тень, словно злой дух, следовала за ней по пятам. Луна в ярком свете прожекторов казалась блеклым бумажным фонариком.

В церкви было почти темно. Статуя Каприкорна выступала из полумрака, наполовину скрытая тенями, а между колоннами было так мрачно, будто сама ночь пряталась там от света прожекторов. Только над креслом Каприкорна висела одинокая тусклая лампа. В шелковом халате, переливавшемся в ее свете, как оперение павлина, он сидел со скучающим видом, откинувшись на спинку. Сорока, как всегда, стояла позади него, но при скудном освещении ее почти не было видно – лишь бледное лицо белело над воротом черного платья. В одной из бочек около лестницы горел огонь. От едкого дыма щипало в глазах, отсветы пламени плясали по стенам и колоннам – Мегги показалось, что в церкви пожар.

– Это последнее предупреждение, – услышала она голос Каприкорна, хотя говорил он негромко. – Накиньте тряпку на окно комнаты, где спят его дети, и облейте ее бензином, чтобы капало! – приказал он Кокерелю, стоявшему у лестницы с двумя другими подручными. – Когда этого недоумка разбудит запах, возможно, до него наконец дойдет, что мое терпение подходит к концу.

Кокерель кивнул, принимая приказ, и, развернувшись на каблуках, велел подручным следовать за ним. Их лица были в саже, в петлице у каждого – красное петушье перо.

– А вот и дочка Волшебного Языка! – язвительно заметил Кокерель и, хромая, прошел мимо Мегги. – Надо же, папочка твой так и не явился за тобой? Видать, не очень-то он по тебе тоскует!

Двое сопровождавших расхохотались, а Мегги залилась краской.

– Наконец-то! – ворчливо сказал Басте Каприкорн, когда тот вместе с девочкой остановился у лестницы, ведущей к трону. – Почему так долго?

На лице матери Каприкорна промелькнуло подобие улыбки. Сорока оттопырила нижнюю губу, придав своему изможденному лицу довольное выражение, что встревожило Мегги гораздо сильнее, чем ее привычно мрачная физиономия.

– Часовой долго возился с ключом, – с обидой в голосе ответил Баста. – К тому же я ловил вот эту… – Он приподнял куртку.

Фея зашевелилась, изо всех сил стараясь освободиться.

– Что это такое? – раздраженно спросил Каприкорн. – Ты подрядился ловить летучих мышей?

Выслушав несправедливый упрек, Баста сжал губы, молча сунул руку под куртку и, сыпля проклятиями, вытащил фею.

– Чертовы летучки! – выругался он. – Я совсем забыл, как они больно кусаются!

Динь-Динь отчаянно била одним крылом, другое крепко сжимал Баста. Мегги не могла вынести этого зрелища. Ей было ужасно стыдно, что она выманила несчастную крошку из книги.

– С такими крыльями я еще не видел! – сказал Каприкорн, с отвращением глядя на фею. – Откуда она взялась?

Баста положил книгу про Питера Пэна на ступеньку лестницы.

– По-моему, вот отсюда, – сказал он, указывая на книгу. – Посмотри на обложку, да и внутри тоже она нарисована. Догадываешься, кто ее оттуда вычитал?

Баста, положив одну руку на плечо Мегги, другой с такой силой сжал Динь-Динь, что фея, словно рыба, выброшенная на сушу, стала ловить воздух ртом. Девочка попыталась скинуть руку Басты с плеча, но тот только крепче вцепился в него.

– Неужели девчонка? – с недоверием в голосе спросил Каприкорн.

– Она самая. И кажется, у нее получается не хуже, чем у ее отца. Ты на фею посмотри! – Баста приподнял Динь-Динь, схватив за тонкие ножки. – Выглядит что надо и умеет делать все, что этим дурным летучкам положено: летает, ругается, динькает.

– Интересно. Очень интересно. – Каприкорн встал, потуже подпоясал халат и сошел вниз. – Так это у них, оказывается, семейное, – пробормотал он, поднимая книгу. Нахмурившись, он рассматривал обложку. – «Питер Пэн», – прочитал он. – Это же одна из тех книг, которые особенно ценил мой прежний чтец. Точно, я помню, как он зачитывал мне отрывки из нее. Он должен был выманить оттуда главаря пиратов по прозвищу Крюк, но ему это не удалось. Вместо Крюка в моей спальне оказались вонючие рыбешки да ржавый багор. Мы еще заставили его съесть всю эту рыбу в наказание.

Баста засмеялся:

– Ну да, но больше всего он огорчился оттого, что ты велел отобрать у него книги. А эту он, похоже, припрятал.

– Да, скорее всего. – Каприкорн, размышляя о чем-то, подошел к Мегги. Когда он приподнял ее подбородок, отчего взгляд девочки уперся в его бесцветные глаза, ей захотелось укусить его за руку. – Видишь, как она на меня смотрит, Баста? – насмешливо сказал он. – Так же упрямо, как ее отец. Оставь этот взгляд для папочки, детка. Ты ведь злишься на него, не так ли? Хотя, по правде, мне уже все равно, где он. Теперь ты будешь моим новым чтецом. Должно быть, ты возненавидела его за то, что он бросил тебя? Не стыдись своих чувств. Я и сам никогда не любил своего отца. – Каприкорн наконец выпустил ее подбородок, и Мегги сразу отвернулась. Лицо ее пылало от ярости и стыда, а на коже все еще чувствовались его пальцы, как будто от них остались синяки. – Баста объяснил, зачем ему было велено привести тебя среди ночи?

– Он сказал про какое-то свидание со старым знакомым. – Мегги пыталась говорить твердо и бесстрашно, но ком подступил к горлу, и все услышали лишь ее шепот.

– Верно!

Каприкорн жестом подал знак Сороке. Та кивнула и, спустившись по ступенькам, исчезла в темноте за колоннами.

Чуть погодя Мегги услышала странный скрип и, в испуге подняв глаза к потолку, увидела, как сверху, из тьмы, что-то опускается. Сеть… нет, две сети… Такие же, как рыбацкие. Метрах в пяти от пола, прямо над головой Мегги, они остановились, и только тогда девочка заметила людей, сидевших в них, совсем как птицы, попавшиеся в ловчие сети. Мегги стало дурно от одного взгляда на них. Каково же было этим несчастным?

– Узнаешь старого приятеля? – Каприкорн сунул руки в карманы халата.

Баста все еще держал Динь-Динь за ноги, и она висела в его руке, как сломанная куколка. В тишине были слышны ее робкие звоночки.

– Вот так поступают с подлыми предателями, которые воруют ключи и выпускают пленных, – с удовольствием проговорил Каприкорн.

Мегги даже не взглянула на него. Она смотрела только на Сажерука. Да, конечно, это был Сажерук.

– Привет, Мегги! – крикнул он ей сверху. – Ты что такая бледная? – Он изо всех сил старался говорить бодро, но в его голосе слышался страх. Что-что, а уж голоса Мегги хорошо различала. – Отец передает тебе привет! Он сказал, что скоро придет, и не один, и заберет тебя.

– Продолжай в том же духе, пожиратель огня! Глядишь, настоящим сказочником станешь! – крикнул ему снизу Баста. – Но в такую сказочку даже эта девчонка не поверит. Сочини что-нибудь получше!