Корнелия Функе - Чернильное сердце

– Ну же, Фарид, развяжи нас! – сказал Волшебный Язык, когда мальчик протянул ему сухарь. – Сажерук давно должен был вернуться, ты ведь и сам это знаешь.

Фарид молчал. Ему было приятно слушать голос человека, который выманил его из прежней безрадостной жизни. Но Сажерука, сам не зная почему, мальчик любил больше, а Сажерук поручил ему сторожить пленников. Но развязывать их он не велел.

– Ты же умный мальчик! – сказала женщина. – Ну на минуточку попользуйся головой по назначению, а? Хочешь, чтобы сюда явились люди Каприкорна и нашли нас всех? То-то будет картина: мальчик, охраняющий двух связанных взрослых, которые не могут пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы ему помочь. Да они со смеху умрут.

Как бишь ее зовут? Ах да! Э-ли-нор. Фарид никак не мог запомнить это имя. Оно тяжело лежало на языке, словно как камень-голыш, и было похоже на имя волшебницы из далекой страны. Мальчик стеснялся ее: она смотрела на него как мужчина – беззастенчиво и бесстрашно, да и голос у нее иногда становился как рык льва…

– Нам нужно вниз, в деревню, Фарид! – пытался убедить его Волшебный Язык. – Мы должны выяснить, что случилось с Сажеруком и с моей дочерью.

Ну да… Девочка с ярко-синими, как небо, глазами и темными пушистыми ресницами… Фарид бездумно чертил палочкой по земле.

– Наверное, он нас не понимает! – сказала Элинор.

Фарид кинул на нее сердитый взгляд:

– Я все понимаю!

Он прекрасно их понимал, как будто никогда не говорил на другом языке. Ему вспомнилась красная церковь. Фарид раньше никогда не видел таких зданий, и Сажерук объяснил ему, что раньше это была церковь. Он вспомнил человека с ножом. Таких людей в его прежней жизни было много. Все они очень любили свои длинные ножи и с их помощью совершали ужасные вещи.

– Ты же сбежишь, если я развяжу тебя. – Фарид нерешительно смотрел на Мо.

– Не бойся, не сбегу. Или ты и правда думаешь, что я оставлю свою дочь у Басты и Каприкорна?

Да, это их имена. Баста и Каприкорн. Человек с ножом и человек с бесцветными, водянистыми глазами – разбойник и убийца. Фарид знал о нем все – по вечерам у костра Сажерук о многом ему рассказывал.

– Лучше пойду я, – сказал Фарид, с такой силой воткнув в землю палочку, что она сломалась. – Я умею украдкой проникать в чужие деревни, дома и даже дворцы. Так я раньше зарабатывал на жизнь. Ты же знаешь.

Мо кивнул.

– Они всегда посылали меня, – продолжал Фарид. – Кто заподозрит худющего мальчишку? Я мог все разведать: когда меняются часовые, где легче скрыться, где живет главный богатей города. Если все проходило гладко, они давали мне еду. А если что-то было не так – били, как собаку.

– Они? – спросила Элинор.

– Разбойники, – ответил Фарид и стал смотреть вниз на деревню, на крыши домов, освещенные первыми лучами солнца.

– Ладно, – сказал Мо, – может, ты и прав. Иди и все разузнай, только сначала развяжи нас, ведь если они тебя поймают, мы не сможем тебе помочь. И потом, если вдруг появится змея, хочется, чтобы руки были свободны.

Элинор испуганно оглянулась, как будто и вправду услышала, как ползет змея. Фарид вглядывался в лицо Мо, пытаясь понять, могут ли его глаза доверять этому человеку, ведь уши и так ему верили. Наконец, не проронив ни слова, он вытащил из-за пояса нож, подаренный ему Сажеруком, и разрезал связывавшие пленников веревки.

– Слава богу! – воскликнула Элинор, растирая затекшие руки и ноги. – Все тело онемело, стало как деревянное, ничего не чувствую. А ты как, Мортимер? Разогнуться можешь?

Фарид глядел на нее с любопытством.

– Ты совсем не похожа на его жену. Ты его мать? – спросил он, указывая на Мо.

Лицо Элинор покрылось красными пятнами.

– Да ты что? Как ты мог подумать такое? Неужели я выгляжу как старуха? – Но, осмотрев свои ноги, она согласилась: – А впрочем, возможно. Но как бы то ни было, я ему не мать. И Мегги я не мать, если тебе такое взбредет в голову. Мои дети были из бумаги и чернил. А этот, – кивнула она вниз, где сквозь листву краснели черепичные крыши деревни Каприкорна, – велел их убить. Но он раскается, уж поверь мне.

Фарид изумленно уставился на нее. Он никак не мог представить себе, что Каприкорн испугается женщины, которая задыхалась, поднимаясь в горку, и боялась змей. Нет, если человек с бесцветными глазами и боялся чего-то, то только смерти. Но ее боятся все. А по виду Элинор можно было точно сказать, что она не способна на убийство. Как и Волшебный Язык.

– А где же мать девочки? – робко спросил Фарид.

Мо погасил костер и взял еще сухарей – несколько кусочков лежали между закопченными камнями.

– Ее уже давно нет, – сказал он. – Мегги было тогда три года. А где твоя мать?

Пожав плечами, Фарид взглянул на небо. Оно было таким ярко-синим, как будто ночи вовсе не было.

– Ну, я пойду, – сказал он и, спрятав нож, потянулся за рюкзаком Сажерука.

Гвин спал неподалеку от них, уютно свернувшись между корнями дерева. Фарид поднял его и стал запихивать в рюкзак. Куница стала сопротивляться, но мальчик почесал ее за ухом и завязал рюкзак.

– Зачем он тебе? – удивленно спросила Элинор. – Его запах выдаст тебя.

– Пригодится, – ответил Фарид, запихивая кончик пушистого хвоста, торчавший из рюкзака. – Он умный. Умнее собаки и верблюда. Он понимает, что ему говорят, и поможет найти Сажерука.

Мо, порывшись в карманах, достал клочок бумаги.

– Фарид, не знаю, сумеешь ли ты выяснить, где они держат Мегги, – сказал он и огрызком карандаша быстро написал что-то на бумажке, – но попытайся передать ей вот это.

Фарид взял листок и повертел его в руках.

– Что тут написано? – спросил он.

Элинор выхватила у него записку.

– Черт побери, Мортимер! – воскликнула она. – Какая-то китайская грамота!

Мо улыбнулся:

– Это наш тайный шифр. Так мы с Мегги писали друг другу письма. Она владеет мастерством тайнописи гораздо лучше меня. А ты разве не узнаешь этот шифр? Мы позаимствовали его из одной книги. Я написал: «Не волнуйся, мы рядом, скоро заберем тебя. Мо, Элинор, Фарид». Эту записку не сможет прочесть никто, кроме Мегги.

– Ну ладно, – пробормотала Элинор, возвращая Фариду записку. – Если она попадет в чужие руки, наверное, так будет лучше – вдруг кто-нибудь из этих бандитов все же умеет читать.

Фарид, сложив записку так, что она стала размером с мелкую монету, спрятал ее в карман.

– Я вернусь, когда солнце дойдет вон до того холма, – сказал он. – А если нет…

– …То я пойду тебя искать, – закончил за него Мо.

– И я тоже, – присоединилась Элинор.

Не сказав больше ни слова, Фарид пошел той же дорогой, какой уходил Сажерук в ту ночь, когда он исчез так внезапно, как будто его поглотили привидения, дожидавшиеся в темноте.