Джесс Буллингтон - Печальная история братьев Гроссбарт [litres]

– Точно!

Манфрид принялся колотить пьяного охранника и колотил до тех пор, пока Гегель его не оттащил.

– Нам понадобятся все мечи, если эта тварь вернется, – напомнил Гегель.

– Что вы сделали с Эннио?

Альфонсо подполз к вознице и потряс его за плечи. Эннио тут же очнулся, завопил и разодрал ногтями лицо Альфонсо. Налитые кровью глаза покалеченного итальянца сфокусировались на приближавшейся фигуре Манфрида, он тут же замер и затих.

– Демон, – сказал Манфрид, и Гегель не стал с ним спорить.

– Что? – переспросил Альфонсо, подозрительно глядя на братьев.

– Демон из бездны! – взорвался Гегель. – Тварь из Преисподней, это в твою дубовую голову укладывается? Проклятый дьявол!

– Что? – повторил Альфонсо.

– Чума, – провозгласил Манфрид, расхаживая по комнате и дергая себя за бороду. – Гниль в нем была. Вышла наружу. Демоны и чума, сохрани нас Дева Мария!

– Чума?

Альфонсо побледнел, а Эннио застонал.

– Да заткнитесь вы оба, черт бы вас побрал! – завопил Гегель и швырнул стул в стену.

– Братец, – прошипел Манфрид по-гроссбартски. – Нужно сохранять спокойствие, чтобы слинять отсюда и добраться до песчаных земель. Спокойствие.

– Спокойствие?! – огрызнулся Гегель, не используя их личный жаргон. – Спокойствие! За нами демон гоняется! Не какая-то манти-дура или зверолюд, а настоящий демон! Ты его видел!

– Ага, видел, – поежился Манфрид. – Может, он там на горе остался.

– Хрен! Я его видел! Он сюда идет! Проклятие ведьмы, Манфрид, это проклятие ведьмы!

Гегель совсем разъярился, и чужеземцы сжались на полу.

– Веруй! – кричал Манфрид.

– Херня! – отозвался Гегель и принялся рубить стол мечом.

– Она следит за нами!

– Вот уж точно! Такое нам проклятье удружила, что до конца дней хватит!

– Не она, недоумок! Мария! – взревел Манфрид. – Мы живем и умрем по воле Девы Марии! И умрем, когда Она того пожелает, не раньше! Веруй, будь проклята твоя борода, веруй!

– Веруй? – выдохнул запыхавшийся Гегель.

– Веруй, – вздохнул Манфрид, который даже себя самого почти убедил. – Сам знаешь, что нам предстоит сделать.

– Убить демона. По-настоящему.

– И благослови нас Дева Мария. Лучше, конечно, просто убраться из этого местечка, чтобы больше никогда его не видеть. Где безмозглый неуч, с которым ты тут сидел? – спросил Манфрид у Альфонсо.

Джакомо они нашли лежащим лицом вниз в коридоре около задней двери. Он утонул в небольшой луже талого снега – вода едва прикрывала его нос и рот. Трое мужчин, способных ходить, собрались в коридоре, и, когда Альфонсо рассказал свою запутанную историю, все трое уставились на ткань, за которой скрывалась комната загадочной женщины.

Манфрид сорвал завесу.

– Ну, что скажешь?

Самая красивая женщина, какую только видел в жизни отвратительный грабитель могил, подняла глаза. Ее стройное тело частично прикрывали грязные одеяла. Гегель и Альфонсо тоже хотели заглянуть внутрь, но его квадратные плечи надежно перегородили узкий дверной проем. Бледное бедро сияло, точно луна; оглядывая восхитительный контур ее тела под тканью, Манфрид уверился, что под одеялами на ней ничего нет. Женщина лукаво улыбнулась, блеснули ее черные волосы, и Манфрид вдруг почувствовал, что должен извиниться, хоть и сам не знал за что. Прежде чем он успел заговорить, красавица поднесла палец к темным губам и все они услышали негромкий стук во входную дверь.

Гегель и Альфонсо бегом ринулись обратно в главный зал, а за ними с горечью двинулся и Манфрид, обещая своим глазам, что скоро они снова узрят ее. Она пахла иначе, чем любая другая женщина, и несмотря на спешку, с которой Гегель и Альфонсо побежали к двери, он не мог выбросить ее из головы. Прежние события этой ночи вдруг почти забылись, а обычно острый слух оставался глух к воплям вокруг.

– Манфрид! – рявкнул ему прямо в лицо Гегель.

– А?

Манфрид попытался привести мысли в порядок.

Он здесь!

Встревоженный равнодушием брата Гегель выпучил глаза.

– Веруй, – мечтательно улыбнулся Манфрид, но затем стряхнул видение. – А ну, заткнитесь все!

В комнате воцарилась тишина, которую нарушал только Эннио, стонавший у очага, сжимая обеими руками бутылку. Стук не повторялся, но что-то засопело у нижней части двери, так что снег полетел в щель. Гроссбарты подошли ко входу, за ними последовал пьяный Альфонсо с мечом и лучиной. Некоторое время они просто стояли, затем Манфрид заставил себя действовать.

– Чего ты хочешь? – закричал он.

– Впустите меня, – взмолился голос.

– Зачем? – спросил Манфрид.

– Тепло. Христианское милосердие. Клянусь, я не причиню вам вреда.

– Ага, и кто ты такой, откуда взялся? – поинтересовался Манфрид.

– Меня зовут Фолькер, я живу на краю города. Я прятался все это время. Пожалуйста, впустите меня!

– Хрен там, ты тот же самый драный демон! – выкрикнул Гегель.

– Демон? Демон! – Фолькер принялся колотить в дверь. – Так впустите меня ради Христа-младенца! Душе моей грозит погибель, и если он ее заполучит, и вашим гореть за то, что не помогли мне!

– Может, открыть дверь и посмотреть? – спросил Альфонсо, переводя взгляд с одного Гроссбарта на другого.

– Я не удостою эту чушь ответом, скажу только: да клянусь вонючей могилкой своей матери, ты совсем тупой? – проговорил Манфрид, а затем добавил громче: – Дай нам переговорить, Фолькер!

– Только быстрее!

Манфрид вернулся в центр зала, за ним поспешили Гегель и Альфонсо.

– Слушай, – сказал он брату на их семейном языке, – он пытается хитростью пробраться внутрь, значит, он слишком слабый, чтобы просто высадить двери. Выждем до рассвета, и он в пыль обратится на солнце.

– Ты уверен? – спросил Гегель.

– Что вы говорите?

С каждым новым поворотом событий напряжение Альфонсо росло, и совет, в котором он не мог понять ни слова, не пришелся ему по вкусу. От взглядов, которыми прожгли его братья, язык у итальянца отнялся, так что он пошел в угол к Эннио и попытался успокоить несчастного. Пропитанный алкоголем мозг Альфонсо отказывался работать; он просто отпил немного из бутылки Эннио.

– Демоны не выносят солнечного света, это тебе любой ребенок скажет, – настаивал Манфрид.

– А как же демон из леса? Он солнце вроде даже любил, – возразил Гегель.

– Погоди, ты настаивал, что это был не демон.

– Ведьма мне сказала, что он раньше был человеком. Хочешь душу свою поставить на слово ведьмы или детскую сказку? – Гегель покосился на дверь. – Нужно было в снегу круг начертить вокруг таверны, и дело с концом.

– И чем это отличается от моего так называемого суеверия? – возмутился Манфрид.

– Это факт! Нам же дядюшка рассказал.

– Ты этому куску навоза решил поверить? Кстати, если это правда, можем вокруг себя и здесь круги начертить.