Татьяна Абиссин - Пара для принцессы вампиров. Книга третья

— Если вы — могущественная волшебница, и прежде знали Селена… Вы должны понимать, почему он ненавидит меня, правда?

В ответ раздался тихий вздох:

— К сожалению, я не знаю, Симон. Прежде мне казалось, что нет пары счастливее и прекраснее, чем Селен и Алестер. Я не смела встать между ними, да у меня бы ничего и не вышло. Но потом… случилось несчастье. Селен пытался уничтожить своего друга, чтобы получить больше власти, и погиб. Не понимаю, почему, спустя столько столетий, он злится на тебя… Ведь его убила Ариадна.

— Ариадна… — Симон почувствовал, что к горлу подступает тошнота. Он сам не мог понять, почему внутри все переворачивается, при упоминании этого имени.

— У нас нет времени, Симон. Я отнимаю силы у Арама, разговаривая с тобой. Амулет призван защищать владельца, исцелять страдания, а не причинять ему боль. Но моя магия в силах помочь тебе вспомнить прошлое. Вернуть тебя к свету, потомок моего Алестера, лишь за этим я пришла. Но решение все еще за тобой!

— Есть ли смысл в том, чтобы сражаться с Селеном? — вдруг спросил Спенсер. — Ведь Эмма мертва?

— Так сказал Селен? Ты веришь словам Темного? Древний вампир недооценивает силу истинного чувства. Возможно, потому что сам давно разучился любить. Но ты умеешь любить, Симон, я это знаю. Позволь помочь тебе! Твой предок считался одним из сильнейших среди вампиров и людей. Тебе нужна его сила. Возможно, она пробудится не сразу. Я лишь приоткрою дверь, остальное — останется за тобой, Симон.

Симон кивнул, позволяя той, что была в теле Арама, подойти и взять в ладони его лицо, прошептав:

— Пробудись, мой дорогой друг. Верни утраченное, ведь ты еще можешь спасти этот мир!

Спенсер почувствовал пробежавший по телу жар, а затем перед глазами замелькали пятна. Симон вспоминал…

Симон очнулся в чужом теле, что оказалось не слишком приятным. Это было не похоже на просмотр фильма или фотографий. Все казалось очень реалистичным, и, хуже того, вызывало чувство давно знакомого, или увиденного во сне.

…Он сидел на большом камне, у старого дома, и строгал ножиком деревянную палочку. Трудно понять сразу, что именно пытаются создать из дерева руки, покрытые мозолями и ссадинами. Но тут, откуда не возьмись, подбежали босоногие мальчишки лет шести-семи. Окружив человека, в чьем теле сейчас находился Симон, они наперебой выпрашивали для себя подарки. И только тогда Симон понял, что этот кто-то вырезает деревянный меч.

Вдруг послышался топот, дорожная пыль взвилась под копытами лошадей. Мальчишки тут же потеряли интерес к деревянных дел мастеру, потому что вдали показалась очень необычная компания.

Высокий парень вез на вороной лошади девушку лет шестнадцати. Ее золотистые волосы, собранные в косу, всполохами янтаря светились на солнце. Их сопровождало еще четверо всадников, в красивых богатых одеждах.

— В целом, здесь не так уж и интересно. Деревня — деревней, уж простите, леди, что не можем вас ничем удивить.

Девушка качнула головой, указав в сторону Симона:

— Кто это?

— Правда, жуткий? Все обращают на него внимание. Наверное, во всей Британии не найти второго такого уродца. Наш горбун затмит собой даже бродячих комедиантов, которые специально ранят себя, чтобы вызывать жалость. Правда, дурень?

Симон собирался надерзить в ответ, но губы не шевельнулись. Похоже, тот, в чьем теле он сейчас находился, совсем не умел обижаться.

— Знаете, Хулия, про нашего горбуна ходят разные слухи. Говорят, что он — бастард и даже благородных кровей, но разве можно поверить в подобные небылицы, когда видишь это страшилище? Ко всему прочему, он еще и глуп. Раздает бесплатно детям деревянные мечи, чтобы с детства учились сражаться… Мог бы брать с родителей деньги, но он работает бесплатно. Говорят, живет за счет того, что охотится.

Девушка бросила в сторону Симона взгляд, полный сочувствия. А потом обратилась к сопровождающим:

— Я хочу увидеть больного.

— Граф живет на холме. Мы проводим вас.

…Симон почувствовал, что его уносит по реке воспоминаний дальше. Злобным эхом преследовали насмешки и издевки, которыми щедро сопровождалась жизнь молодого Алестера. Но прежде, чем он успел ему посочувствовать, появилась новая картина прошлого.

Симон стоял посреди толпы, прислушиваясь к громким крикам:

— Сегодня казнят колдунью! Говорят, она ест детей и насылает болезни! Поделом убийце!

— Но ходят и иные разговоры. Хулия, так ее зовут, спасла от болезни нашего графа, — тихо ответила женщина в синем чепце. — Но, когда она не захотела остаться в его замке, став личным целителем, ее обвинили в колдовстве.

— Глупости! Смотри, ее ведут! Разве такая молодая может смыслить в лечении и поставить на ноги больного, от которого отказались другие целители?

…Симон обернулся и увидел Хулию, которую вели к большому деревянному постаменту, со всех сторон покрытому соломой. Девушку привязали к столбу. Одетый во все черное человек — скорее всего, из инквизиции, — начал читать обвинительный приговор.

На этот раз желание горбуна и Симона совпало. Протиснувшись сквозь толпу, Симон смог оказаться совсем рядом с Хулией. Лицо девушки пугало мертвенной бледностью, из-под закрытых век струились слезы.

«Что же делать? Пытаться спасти ее на глазах у всех? Но…получится ли у меня?»

И, тут с другого конца деревни, кто-то закричал:

— Старый дом горит! Скорее, бегите за водой, или огонь перекинется дальше!

Люди торопливо бросились в разные стороны. Но палач остался спокойным, и невозмутимо поднес горящий факел к основанию столба. Сухая солома вспыхнула.

Симон, подбежавший к костру со спины Хулии, на секунду заколебался. Языки пламени вспыхивали и ползли все выше: «Лезть в костер сейчас бесполезно… Я не успею её спасти!»

Но тот, в чьем теле он находился, не был настолько осторожным, или же, вовсе не боялся погибнуть. Несмотря на жар и смолистый дым, мешавший вздохнуть, горбун бросился вперед, и, разрезал веревки на запястьях девушки.

Несколько горящих веток ударили его по лицу, по рукам. Симон ощутил мучительную боль и едва сдержал крик.

— Пожалуйста, держитесь за меня крепче, — собственный голос показался Симону скрипучим и хриплым. — У меня есть магический амулет, который спасет нас.

Но тут раздались возмущенные вопли:

— Не дайте им сбежать! Убить ведьму!

Симон увидел, как в воздухе мелькнула стрела. Он метнулся вперед, прикрыв собой девушку. И в этот раз ощущение холодного металла, пронзившего грудь, поразило реальной болью так, что у Симона потемнело в глазах. Последнее, что он увидел, — это Хулию, сжавшую его ладонь. Потом мир завертелся вокруг с огромной скоростью.