А Говард - Новая Королева

Я не могу признаться Червонному Королю в своих человеческих чувствах. Моя слабость разочарует его, а тоска по прошлому, возможно, даже обидит. Маска спадает, но я не позволю Морфею увидеть это.

– Лучше уйди, пока всё не закончится, – бормочу я и корчусь, когда очередной приступ судорог изгибает мое тело.

– Черта с два, – ворчит Морфей. – Я поклялся не оставлять тебя в беде. Я и без клятвы никуда бы не ушел. Даже языки брандашмыга меня не оторвут.

– Послушай своего короля, – доносится с порога мудрый и ласковый голос Королевы Слоновой Кости.

Морфей напрягается, словно не зная, как быть – поприветствовать дорогого друга или остаться рядом со мной, чтобы я не потеряла сознание от захлестывающих меня волн боли. Хотя мы обменялись сообщениями через фей, но у нас еще не было возможности лично принести соболезнования, когда Королева Слоновой Кости лишилась своего возлюбленного, Финли. Хотя она сумела продлить ему жизнь, поддерживая Финли в одном и том же возрасте с помощью зелья молодости, смертная природа наконец взяла верх и унесла его – всего две недели назад. Человек не может жить вечно, и я это очень хорошо знаю.

Вместо того чтобы подойти к Королеве Слоновой Кости, Морфей остается стоять рядом с постелью, и за это я люблю его еще сильнее.

– Вы не справитесь в одиночку, – продолжает Королева. – Нужно, чтобы вы действовали сообща, чтобы привести ребенка в мир. Точно так же, как понадобились вы оба, чтобы зачать его.

– Я в растерянности, – стонет Морфей.

Судя по хриплому голосу, он испытывает физическую муку, признавая, что не в состоянии исправить положение вещей при помощи манипуляций.

Королева Слоновой Кости, шурша юбками и крыльями, в тон ее сверкающей, как лед под луной, коже, опускается рядом с ним на колени.

– Это первый ребенок в истории Страны Чудес, рожденный от чистокровного подземца и полукровки, – отвечает она. – Разумеется, вы растерялись. Как и мы все. Лучшее, что ты можешь сделать, – успокоить жену. Придать ей сил. Покажи, что ты веришь в ее мужество. Но помни – роды как таковые зависят от вас обоих.

Она гладит собственный выпуклый живот. Сегодняшнее событие представляет личный интерес и для нее, поскольку она последовала моему примеру. Через пару месяцев у нее родится ребенок от Финли. Это был волшебный сюрприз, его последний дар. Жаль, что Финли не увидит, как малыш появится на свет. Но мы с Морфеем надеемся быть рядом и помогать Королеве Слоновой Кости на каждом этапе. Она не останется одна.

Тут появляется Паутинка и по-хозяйски присаживается на плечо Морфея.

– Не понимаю. Какова тут моя роль? – негромко спрашивает Морфей у Королевы Слоновой Кости.

– Поддерживай ее, – отвечает та. – Эмоционально и духовно. Напоминай ей, что она не одна.

Я корчусь от очередного приступа боли.

Морфей сочувственно хмурится.

– Но она страдает одна! И я не понимаю, почему так долго. Она уже рожала, когда была человеком.

Пальцем он рисует круги на моей ладони, покрытой шрамами.

– Разве она не должна вспомнить, как это? Неужели у нас роды происходят настолько по-другому?

Королева Слоновой Кости промокает мой лоб мягкой влажной тканью.

– Конечно, по-другому. Учитывая крылья. Но это неважно. Не забывай, для Алиссы всё внове. Умом она помнит свою человеческую жизнь, но физически – она ничего этого не переживала. Она забыла, что значит быть женой и матерью, в тот самый момент, когда ей вновь стало шестнадцать.

Паутинка цокает языком:

– Рада за вас, хозяин. Ждать шестьдесят с лишним лет ради такой чести…

В ее звонком голосе звучит ревность.

Ей повезло, что неумолимые схватки по-прежнему держат меня в плену. Если бы я не тратила столько сил на то, чтобы не завыть, я бы зашвырнула Паутинку через всю комнату, используя швабру в качестве клюшки.

Морфей угрожающе смотрит на дерзкую фею:

– Не смей отзываться с таким неуважением о нашей королеве и ее прошлой жизни.

Его низкий голос, одновременно властный и грубый, прорезает тишину. Даже у меня волосы встают дыбом.

– Знай свое место. Иначе ты рискуешь его лишиться.

Фея отводит свои стрекозьи глаза и заливается темно-зеленым румянцем – это, скорее, благоговейный страх, чем стыд. Хлопнув покрытыми пушком крыльями, она срывается с плеча Морфея, кланяется мне и улетает.

Королева Слоновой Кости встает и стискивает наши руки.

– Ты поможешь своей королеве, если вместе с ней обратишься к сыну. Юный принц должен знать, чего он лишается, прячась. Объясните ему… помогите увидеть магию и жестокую красоту, которая ждет его. Как только он это поймет, то захочет родиться. И тогда мучения будут позади. Начнется ваша новая жизнь в качестве королевской семьи.

Ласково улыбаясь, она направляется к колыбельке, чтобы помочь феям устелить ее клочками облаков.

Морфей поднимается и снова садится на постель. Драгоценные камни у него на лице переливаются то полночно-синим, то страстно-фиолетовым. Он подносит к губам мою руку, целует запястье и мысленно произносит – так, что только я могу расслышать: «Сегодня ты сделаешь мне подарок, любимая. Он дороже королевских сокровищ и всего золота Страны Чудес. Я навеки у тебя в долгу. Но не рассказывай никому о моей слабости».

Его признание пробивает брешь в моей обороне, обнажив неразрывную связь между нами.

Морфей наклоняется и целует меня. Его губы – шелковистые, пахнущие дымом кальяна – прижимаются к моим, потрескавшимся и твердым. Мои пальцы вплетаются ему в волосы, притягивая его ближе, умоляя не отстраняться, унести меня отсюда – так, как умеет только он. Наши языки сплетаются; я теряюсь в солено-сладких ощущениях прошлого, забыв боль и страх настоящего. Мы снова вместе, после свадебных обетов, после безумного праздника, который мы устроили для наших подданных… а потом сбежали, чтобы побыть одни и потанцевать на солнце. Наша одежда сгорела дотла, и я пришла к Морфею, обнаженная телом и душой, не знающая колебаний; и тогда он остановился, потому что я вновь сделалась невинна, окутал нас обоих облаками, перенес обратно в нашу спальню в Червонном Замке и всю ночь очаровывал меня своим терпением и нежностью. Несмотря на то, как долго он прождал этой минуты. Несмотря на свой дикий нрав.

Провалившись в прошлое, я прерываю поцелуй и наблюдаю, как драгоценные камни на лице Морфея переливаются умиротворяющими оттенками. Понятно, почему он хотел, чтобы я вспомнила ту ночь. Это должно напомнить мне, что Морфей понимает мою человеческую сторону и любит ее так же сильно, как и волшебную.

Незачем говорить ему, что я напугана и скучаю порой по людям, которых всегда буду любить. Морфей это знает. А я знаю, что он никогда не будет моим слугой, потому что я уважаю и люблю его и нуждаюсь в нем не меньше, чем он во мне. Мы равны во всех смыслах.