Татьяна Гуркало - Маленькая волшебница

Молодой человек грохнулся перед Чайкой на колени, протянул несколько потрепанный цветок и стал рассказывать о том, как был вчера сражен красотой голубоглазой южанки. Он, видите ли, чуть с коня не сверзился, когда увидел ее такую прекрасную с венком.

— Ага, — сказала Фиалка, видимо вспомнив, где видела этого молодого человека.

— Это тот всадник, который доскакал третьим. Взгляд у него еще такой глупый был и улыбка. Наверное, Чайкой весь ум отшибло.

Чайка тем временем печально улыбнулась, взяла цветок, присмотрелась к нему и воскликнула:

— Боги, он же ядовитый!

И к цирку подключили лекаря. Пока лекарь заглядывал молодому человеку в глаза, пытаясь понять, лопаются там капилляры из-за цветка или недосыпа, вызванного внезапно нагрянувшей любовью, честная Чайка пыталась втолковать пациенту, что она на самом деле не невеста, а всего лишь компаньонка. А любитель ядовитых цветов заверял, что ему все равно.

В общем, девушки опять опоздали явиться пред светлые очи императрицы, и она была вынуждена прийти к ним сама, чем была очень недовольна.

Разгоревшаяся любовная драма, правда, настроение ей немного подняла, и она торжественно разрешила Чайке выходить замуж, если хочется. И приданное пообещала.

А кто уж потом проболтался о произошедшем, так и не выяснили. Может, лекарь, не знавший, что пребывание компаньонок среди невест — большая тайна. Может, кто-то из служанок. Но слух о том, что отделить зерна от плевел, то есть компаньонок от наследниц, можно очень просто, достаточно всего лишь предложить выйти замуж. И компаньонки признаются, что не невесты. И цирк продолжился на лужайке, на которой невесты должны были красиво гулять и ловить бабочек — самые решительные и неумные охотники за наследством поспешили туда явиться с цветами и без. Они дружно падали на колени, кричали о любви, а девушки разбегались и прятались друг за друга. А в том, что компаньонка, так никто во всеуслышание и не признался.

Лучшая из элана наблюдала за этим с балкона, все больше мрачнела и пыталась вспомнить, почему потребовала у мужа предоставить кавалерам равные условия для поисков жены. Вот в прошлом году девушек сначала чинно знакомили с самыми перспективными холостяками. А потом тех, кто еще не успел обручиться, отпускали знакомиться с остальными. И тут на тебе...

— Зачем мне это понадобилось? — прошептала императрица, когда девушки стали разбегаться от очередного влюбленного кавалера. — Зачем?

Ответа она так и не нашла. Помнила только, что ей казалось, так будет интереснее, мужчины станут сражаться за красавиц, как герои романов о старых временах, что об этом потом еще и легенды сложат. О том, как храбрый воин женился на принцессе. Ну или парочку баллад. На то, что во дворец съедется целая куча неудачников и дураков она вовсе не рассчитывала. И не могла даже подумать, что они станут вести себя столь вызывающе и беспардонно.

— В следующем году мужчин будем выбирать осторожнее, чем девиц, — твердо решила императрица и ушла в комнату. Потому что смотреть на бедлам творящийся на лужайке, она больше не могла. — А дураков надо выгнать. Да, выгнать. Вот и поручение для волчиц.

После нелепой беготни сначала за бабочками, а потом от разнообразных болванов, девушки разделились и занялись прописанными в списках делами. Одним предстояло сматывать ленты в клубки. Которые накануне разматывали ругающиеся и недовольные служанки, потому что после невест опять все придется размотать и смотать правильно. Другим — расчесывать пушистых дворцовых кошек. Третьим — подвязывать вьющиеся цветы на специальных клумбах. А Лиин и Мелане — собирать букеты из роз. И, наверное, это было вовсе не самое плохое, что могло случиться. Потому что Фиалке и мечтательной Чайке надо было собрать идеальные листья для гербария. А так как падать с деревьев эти листья пока не собирались, то выискивать их приходилось на деревьях, а потом еще и показывать бродившей следом за девушками мрачной тетке — оценщице идеальности сорванных листочков.

А тетка, видимо, задалась целью не выбрать вообще ничего. И если Чайка с легким сердцем выбрасывала забракованное, а вскоре вообще стала рвать не глядя и носить пучками, в надежде, что оценщице попросту надоест рассматривать принесенное, то Фиалку эта ситуация неимоверно злила. А еще ей все время казалось, что в спину кто-то смотрит, слышались подозрительные шорохи и хруст сухими ветками.

И когда за спиной прозвучали слова «Точно она!», сказанные громким шепотом, Фиалка резко развернулась и грозно рявкнула:

— Кто?!

— Сильный маг, — вежливо ответили из кустов.

— Но ведь не похожа на южанку, — возразил кто-то правее вежливого.

— Нас так пытались запутать! — как отрезал кто-то третий, и кусты закачались, выпуская на волю здоровенного мужика со зверским выражением на лице. — Южанка?! — насмешливо спросил он. — Девочка, ты единственная действительно сильный маг, даже Сойка, с ее дедом и умением убивать словом, по сравнению с тобой, так себе. И никто никогда тебя не видел. Это где же ты училась?

— Я не южанка, — ответила Фиалка и оглянулась на оценщицу красоты листьев. Бедная тетка стояла и смотрела на мужчину квадратными глазами.

— Наследница? — вежливо уточнили кусты.

И Фиалке стало смешно. Она-то была наследницей. У папы было неплохое состояние и всего одна дочка, которую он стремился выдать замуж за сынка погибшего друга. Но болванов в кустах, скорее всего, другое наследство интересует.

— Наследница своего отца! — выпалила девушка и, повернувшись вправо, пошла к клену, у которого обязан был найтись хоть один красивый лист.

— Не врет, — восхитились кусты.

— Но ведь не южанка... — возразил вежливый.

— Да плюнь ты на эту несуществующую южанку! Нас специально путали! Все эти южанки — специально привезенные девицы-компаньонки, которые скорее рассчитывают на удачную работу, чем на замужество. Не удивлюсь, если ту самую девушку изначально пообещали кому-то конкретному и решили просто не допустить к ней остальных! — раздраженно ответил вежливому четвертый голос.

— Какой догадливый, — пробормотала Фиалка, буквально накануне узнавшая, что папа таки успел пообещать ее тому самому сынку, который, чтобы глупая девица смирилась еще и титул себе прикупил у какого-то не особо богатого прима, имеющего право продавать титулы вместе с наделами каменистой и никому особо не нужной земли. Зато эти титулы были наследуемыми, в отличие от тех, которые продавала имперская канцелярия. И теперь этот балбес не просто Сойху Кадар, а он бол-Сойху Кадар, то есть «владелец меча», как называют болов на далеком юге. Вот счастье-то.

А еще у этого типа была очень смазливая физиономия. А смазливые мужики Фиалку всегда раздражали. Они самоуверенные бабники, и вокруг них все время вьются толпы девиц не особо тяжелого поведения.