Сергей Сезин - Река снов. Александр

Когда я заполнил все бумаги, кроме текущих, меня тоже задействовали на приеме. В бесплатный приемный покой приходят многие люди из Вираца, Марианского баронства и других владений. Далеко не все тамошние уроженцы могут внятно пояснить на языке пришлых, что они испытывают и что болит. И не все студенты вилларский понимают дальше фраз: «сколько стоит» и «беру за половину твоей цены».

Мне было легче, я этот язык знаю от мамы. Хотя, как выяснилось, я много диалектных слов не понимаю. Вот говорит подмастерье, что он вчера уронил на себя тяжелый ящик и теперь у него «лапка» болит. Я по аналогии с русским языком думаю, что под «лапкой» он имеет в виду руку и ищу, где же у него на руке травма, чтоб сказать студенту. А, как оказалось, в Вираце среди простонародья принято называть «лапкой» стопу, а кисть руки среди народа называют «пятеркой». Потом оказалось, что в Вираце нос могут назвать не как положено по-вилларски, а «er birrë», что можно перевести как «губка для пива».

Когда учитель к нам приходил, я рассказал ему о таких казусах перевода. Он вместе с нами посмеялся и сказал, что это действительно смешно, но целителю нужно очень правильно понять, что случилось с пациентом, учтя то, что человеку больно, он сам не понимает, что с ним, пьян, не может правильно подобрать слова и другое. Например, дети считаются очень сложными пациентами, потому что они не всегда могут рассказать, что именно с ними произошло. Конечно, есть разные методы диагностики, в том числе и магической, но все начинается с разговора с больным. И это начало важно еще и в том, чтобы пациент ощутил доверие к целителю и захотел выздороветь.

Мы удивились такому высказыванию, а учитель пояснил, что магия не может исправить человека. Она способна помочь ему, удалить заболевшие ткани, исправить неправильный обмен веществ и многое другое. Но вот представим, что перед нами человек, который очень любит крепкие напитки и сейчас у него после пьянства болит желудок. Да, мы можем помочь его желудку и облегчить ему состояние и даже сразу. Он уйдет от нас, и желудок у него болеть не будет. Но пройдет неделя или месяц, он снова напьется, и опять заболит все то же место.

В итоге мы будем все время облегчать ему боль в желудке, то мы будем делать одно и тоже, пока его желудок еще выдерживает. Потом он не выдержит, и…все. Поэтому облегчить ему боль в желудке надо, но после этого надо говорить с ним о том, что лежит в основе его болезни. Это может быть тяжело. Проще использовать Силу- и желудок перестал болеть. Иди пока что, а снова прийдешь, когда заболит вновь, то есть очень скоро. Правильным будет то, что мы расскажем, что нужно делать человеку. Он может нас и не послушать, ведь ему проще жить как жил. Заплатил, перестало болеть, снова стал подрывать здоровье настойками.

В профессии целителя много радостного, когда ты помог человеку и даже спас его от смерти. Много и тяжелого. Когда уходит вот такой человек, о котором мы только что говорили, и ты чувствуешь, что ты не смог правильно ему помочь. Не убедил его, что надо бросить пить. Ты ему частично помог, но не спас его. И вот это переполняет душу горечью. «Во многом знании есть много печали».

Это слова из древней священной книги, но они не перестают быть правильными, несмотря на древность.

Мы помолчали, а потом снова занялись делами. В Твери была ярмарка, людей приехало много, и многие из них болели. Студенты работали, а мы помогали им работать.

Конечно, не все заболели именно тут. Многие заболели уже давно и решили воспользоваться бесплатной помощью, чтоб не тратиться у себя дома. Поэтому они чуть привирали, сдвигая время начала болезни. Я же это в переводах отражал, рассказывая студентам, что этот вот приказчик Спире сначала сказал, что страдает уже два месяца, а потом исправился и заявил, что заболел только позавчера. Я, конечно, не знаю, видна ли студентам разница между застарелой болезнью и только что развившейся, но у них тогда будет правильное понятие, что у Спире болит и насколько долго. И я думаю, что если болезнь существует давно, то лечить ее надо более сильным воздействием. Так что студент, зная о давности болезни, лучше поможет.

Наверное, и Спире потом поймет, что правда ему выгоднее. Тогда его пролечат качественнее и через три дня болезнь не обострится где-то в дороге.

Так длилось почти неделю, до конца ярмарки. После студентов направили на помощь инфекционному отделению. Я уже сказал, что впечатления были незабываемые. Но это я сказал авансом, на основании чтения отцовских записок о походе и еще нескольких книжек по теме. Предчувствия меня не обманули. К сожалению, жители баронств и герцогств плохо учатся гигиене, а если и что-то по ней знают, то этими знаниями не пользуются. Потому скопления людей оттуда, будь то осады или ярмарки-это буквально рассадники болезней. Тифы, дизентерия, лихорадки, иногда даже оспа проскакивала. А жертву всего этого везли сюда, в барачный городок, где его мыли, истребляли вшей, прожаривали одежду и лечили самого. Меня учитель не брал к больным, поэтому я сидел в ординаторской, переписывал и заполнял бланки учета работы студентов. А про все происходящее вокруг слушал рассказы. Так что в эти дни я раз по тридцать в день мыл руки. Почему? А вот попробуйте сами послушать и прочитать много раз за день истории, как марианский купец бер- Тавал питался привезенной из своего баронства несвежей свининой, потом ощутил кое-что, потом у него развилась рвота и понос, потом заболел его приказчик, который ел эту же свинину и все также не мыл руки уже два дня, потому у вас появится желание почаще мыть руки, прочитав, что бер-Тавала пропоносило за день раз пятнадцать…

И вот всех бер-Тавалов нужно изолировать и подлечить, чтобы инфекции от них не пошли дальше, в Тверь и окрестные селения, а потом и вниз по Великой…

Все три, а то и четыре ярмарки в год дают городу и княжеству солидный доход, но, чтоб этот доход не перешел в солидный урон, кое-кто работает, не покладая рук. Вот я и увидел, кто именно. Естественно, не одни они, ведь надо еще и полиции постараться, а учитель говорил, что и контрразведка тоже участвует. Ибо под видом купца и его прислуги проникают не только купцы и челядь.

Учитель во время этой практики давал мне и Андрею специальные средства, предохраняющие от инфекции. Вкус у них был неприятный, какой-то одновременно сладкий и соленый. Все обошлось, и мы не заболели. Маме я про это ничего не рассказывал, чтобы она не беспокилась. Лео же с мамой и братом не разговаривает. Он тоже за меня волновался и магически исследовал мой организм, но ничего плохого не нашел.

Сложные задания на этом закончились, а мы с Андреем переместились на кафедру и помогали с разбором бумаг в архиве кафедры и факультета. В Академии очередной раз сменилились заместители ректора, и новоприбывшее начальство принялось наводить «порядок». В основном это вылилось в попытки доказать, что что-то делалось неправильно, с нарушениями, и даже вообще без разрешения. Учитель объяснил, что при разборе бумаг надо будет искать резолюции прежнего начальства в левом углу документа. Обычно они делались красными чернилами, хотя случались и исключения из этого правила. Если окажется, что нужные резолюции есть на бумагах, то все будет нормально, и новые люди займутся чем-то более безопасным. Мне не хотелось, чтобы учителю было что-то плохое по разбирательству с начальством, поэтому я и старался. Копались в старых бумагах мы с Андреем, сам учитель и двое аспиранток. Поскольку бумаг было много, как волос в бороде у гнома, работы хватало на всех. Пыли обыкновенной и бумажной на папках с делами собралось столько, что аж было страшно. Поэтому с самой папки пыль стирали сначала тряпкой, потом папку раскрывали, и Андрей магически удалял пыль. Затем уже переходили к очистке каждой бумаги. Когда заканчивали, я вынимал бумаги с резолюциями и нес учителю, чтобы тот рассмотрел их и решил, что с ними делать. Андрей между делом отдыхал. Далее мы отработанную папку закрывали и брались за следующую. Периодически учитель собирал всех и устраивал минуты отдыха с чаепитием или без. Мне на них нравилось, особенно интересно было слушать рассказы аспиранток. Они мне и пояснили, что все придирки начальства как бы ходят по кругу. Это им говорили их старшие товарищи, которые раньше сталкивались с приступами внимания руководства. Новые начальники таким «стряхиванием пыли» занимаются регулярно, только темы поиска бывают разные. Сейчас их интересуют денежные вопросы, правильно ли кому-то платили надбавки, а раньше могли интересовать преподаватели из нелюдей, лояльно ли они себя ведут или нет.