Алиса Акай - Слуга [СИ]

От злости слюна во рту стала едкой, как от хины. Проклятый старый скряга! Не моргнув глазом он готов затащить всех нас скопом в преступление и при этом не скромничая торгуется за наши же шеи! В сердце появился мятный холодок, подумалось, что если префектура и в самом деле узнает про эту сделку, это будет…

— Тридцать, — поколебавшись, сказал Аристарх, — но я хочу чтоб сегодня же серв исчез из моего дома.

— Боюсь, это маловероятно. Ваш серв стоит на учете и чтобы подделать нужные бумаги может уйти порядочно времени.

— Сколько?

— Полагаю, я управлюсь за два дня.

— Вы хотите сказать, что мне придется еще не менее суток терпеть рядом с собой убийцу?

Побледневшее лицо клиента пошло теперь уже малиновыми пятнами.

— Успокойтесь. Во-первых, вы упоминали про чулан. Заприте серва там и не открывайте до того как все будет готово.

— Вы видели его руки? У него силы как у трактуса! Что ему деревянная дверь?..

— Но он никогда не выходил по собственной воле оттуда, не так ли?

— Это верно. В последний раз засов был отперт снаружи.

— Вот и отлично. Даже если ваш серв все-таки опасен — а, это, напомню, пока еще неподтвержденная и очень зыбкая теория — лично вам и вашей супруге ничто не грозит. Кроме того, — Христофор сделал многозначительную паузу. — Сегодня же у вас опять побывают мои люди.

— Еще одна проверка?

— Именно. На этот раз наиболее полная в таких условиях.

— От нее будет толк?

— Кто знает, господин Аристарх, кто знает. Этого заранее угадать невозможно.

— Хорошо. Не могу сказать, что вы меня успокоили, однако дело определенно сдвинулось с мертвой точки. Я буду вас ждать.

Аристарх сдержанно попрощался, неожиданно отвесил мне короткий поклон, и вышел.

Христофор задумчиво наполнил еще одну рюмку. Судя по тому, как он застыл, вглядываясь в непроглядную черную жидкость, я была забыта и предоставлена самой себе. Опрокинув рюмку в себя, Христофор с удовольствием крякнул и стал массировать виски. Внешне он ничуть не переменился, если не считать поалевших губ.

— Помогает? — спросила я едко. — Настойка на таврийских травах. Хорошее средство от нервов, я слышала.

Но пробить иронией старика Ласкариса было не проще, чем станцевать с Буцефалом венский вальс.

Он покосился на рюмку.

— Это-то?.. Да нет, вздор, обычный ром, чуть красителя для цвету да тоник. Угостить?

— Благодарю. Как ваш юрист я должна сообщить вам, что эта сделка с клиентом определенно противоречит законодательству. Это преступление против власти, и достаточно серьезное.

Христофор ничуть не обеспокоился. Я ожидала, что резкая отповедь хоть немного его смутит, он залебезит, начнет рассуждать о том, что такое закон и что в сравнении с ним человеческая жизнь… Однако ничего подобного делать он не стал.

— Во сколько это может нам обойтись? — спросил он просто.

Я смутилась — вопрос был поставлен резко и прямо.

— От трех лет до шести, полагаю.

— Ага. Ну ничего, это вполне, вполне… Итак, дорогая Таис, дождитесь Марка и езжайте по известному вам адресу. Я телевоксирую Киру, наверняка этот бездельник еще дрыхнет в своей комнате.

— Значит, про проверку — вы это серьезно?

— Разумеется. Я дам инструкции Киру залезть в церебрус этой консервной банки с головой и копать там так тщательно, как это вообще только возможно.

— Если вы действительно верите в то, что Кир сможет что-то найти, к чему опять мы с Марком? Снова костюмированное представление на публику? Только вот Марк паршиво выглядит в качестве чародея, а юрист при преступной группе и подавно не к месту.

Христофор прикрыл глаза, погладил дряблые веки.

— Таис, деточка, — сказал он, — если дело в действительности настолько серьезно, а я, как уже говорил, вполне это допускаю, балаган заканчивается. Я еще слишком молод для того чтобы провести следующие лет шесть в застенках трапезундского стратига. Вы с Маркусом поможете Киру. Да, я знаю, что в вас обоих чародейского таланта не больше, чем в этом столе. Но он вам и ни к чему. Вы чертовски, чертовски наблюдательны, Таис. У вас мозг юриста, а взгляд цепкий и внимательный. Вы можете увидеть то, что эти два остолопа сочтут нестоящим и не имеющим значения.

Неожиданная похвала не принесла удовольствия.

— Значит, я отправляюсь в роли следователя? Интересно. Ну а Марк?

— А Маркус будет следить за тем чтоб вам с Киром не свернули шеи, — неожиданно серьезно сказал Христофор. — Я не знаю, насколько опасен может быть этот серв, но рисковать вашими головами не собираюсь. В конце концов на содержание ваших жизней у меня уходит прорва денег!

— Марк — наш охранник? — удивилась я.

— Это основное, из-за чего я держу его в доме. На стол он подает все равно весьма паршиво, — Христофор усмехнулся. — Но вы можете доверять ему свою спину без опасений. Он не раз спасал задницу Кира, когда тот увлекался. Не помню, говорил ли я, что ремонт зачарованных вещей подчас не безопасен.

— Не говорили. Но я уже начала замечать. Спасибо.

Я встала из-за стола и сделала несколько шагов по направлению к двери. Однако остановилась, не коснувшись ручки. Христофор, чье внимание, казалось, вновь было поглощено бутылью с настойкой таврийских трав, почувствовал мое присутствие.

— Что-то еще, дорогая Таис?

— Да. Кир.

— Бог мой, с ним-то что? — поинтересовался Христофор со сдерживаемым раздражением. — Он сказал вам что-то нелицеприятное? Украл завтрак? Я удержу из его жалованья.

— Он… нет. То есть он, конечно, говорил разные вещи… Нет-нет, я не обижаюсь на него. Просто я не могу этого понять. И это, конечно, сказывается на работе. Он странный, Кир.

— Ничего удивительного. Не думаю, что во всей Ромейской империи он способен сжиться хоть с кем-нибудь, — вздохнул Христофор. — Из всех людей, что я повидал в жизни, Кир несомненно обладает самым полным перечнем всех возможных человеческих грехов. Я и не ожидал, что вы с ним сразу сработаетесь.

— Я пытаюсь, но…

— Для того чтоб сосуществовать с Киром надо знать кое-что. С ним нельзя найти общий язык. Его нельзя понять. Ему нельзя привить уважение, его нельзя устыдить, соблазнить или напугать. Его можно только терпеть. Окружение Кира — это люди, овладевшие этим умением в разной степени. Однако парень интуитивный, редкий тип чародея. И я действительно его ценю. Исчерпывающе?

— Почти. Иногда мне кажется, что мы с ним понимаем друг друга, но в следующий момент он делает или говорит такое, что я едва себя сдерживаю.

— Да, он непредсказуем как сиракузский ураган. Еще одна милая черта, ничего особенного.

— И мне почему-то кажется, — говорить было все труднее, во рту стало сухо, — что он меня ненавидит. Как-то по-особенному. Сперва я подумала, что он так относится к новым сослуживцам. Но это не так. Может, это моя мнительность, но мне кажется, что меня он не терпит. Я даже спиной чувствую его взгляд.