Андрей Франц - Путь на Хризокерас

— В том-то и дело, что из казны Михаила Стрифна не было заплачено ни номисмы! Все договоры мои люди заключали непосредственно с капитанами кораблей. И это выглядит очень странным!

— Погоди, Витале, — в разговор вступил еще один из сидящих за столом, — ты что, хочешь сказать, что капитаны снаряжают корабли на свои собственные средства?!

— Я сам был поражен!

— Да вы оба с дуба рухнули! — человек с грубыми чертами лица и глумливой ухмылкой на лице прыснул от смеха. — Вот так вот, сразу все и одновременно, капитаны полезли в свои заначки и ни с того ни с сего начали снаряжать корабли для плавания! Если бы двое-трое — ну, мало ли как люди сходят с ума? А если все сразу…

— Ты прав, Пьетро, — обладатель идеальных ногтей кивнул говорящему, — если все сразу, это значит, что есть общий план. А если общий план, то и общие источники денег на его реализацию. Вот только кто..?

— По имеющимся сведениям, городские магистраты зашевелились, — в разговор вступил круглолицый, полноватый мужчина, до этого молча внимавший диалогу за столом. — Приказчик из моей коринфской фактории два месяца назад написал, что слышал краем уха о каких-то муниципальных поборах с греческих купцов. Однако к нему никто за деньгами не приходил, так что он не придал этому особого значения. Хотя в июльском докладе и упомянул. Это что же получается, с греков деньги собирали, а к чужакам не обращались? Выходит…

— Выходит, хотели, чтобы все прошло по возможности тихо, — дополнил за него тот, что с ногтями.

— И чо? — грубый не скрывал своего удивления, — получается, магистраты сняли деньги с купцов, чтобы заплатить за корабельное снаряжение? Да сроду такого не бывало! На кой черт им боевые галеры и дромоны?! Вино с Хиоса на Крит перевозить?

Над столом повисла тишина. Венецианская Синьория усиленно размышляла, перебирая варианты и отбрасывая их один за другим. А венецианский дож? Все тот же сторонний наблюдатель, не знающий о его слепоте, мог бы подумать, что Энрико Дандоло снисходительно наблюдает за мыслительной деятельностью своих соратников. Господин Дрон о слепоте знал и в очередной раз поразился, насколько виртуозно старик ведет свою партию лидера всей этой очень непростой компании.

Через десяток-другой секунд дож, надо полагать, счел паузу достаточной. О начале его монолога возвестил легкий смешок и едва слышный шлепок двумя ладонями об стол. Впрочем, этого хватило. Все шестеро тут же повернули головы в его сторону.

— Нет, мессер Орсеоло, дромоны не повезут вино с Хиоса на Крит, — губы дожа не переставали улыбаться, хотя его слепой взгляд, господин Дрон мог бы в этом поклясться, вгонял в оторопь. — Ромеи всего-навсего затеяли заговор против своего обожаемого императора.

Смазливый, наконец, закончил любоваться своими ногтями и очень внимательно посмотрел на дожа.

— Я полагаю, — медленно заговорил он, — Светлейшая просто обязана предупредить Басилевса о нависшей над ним опасности. Следует всячески оберегать столь э-э-э… удобного соседа!

— Вы, безусловно, правы, мессер Дзиани, — все так же улыбаясь, проговорил дож. — Нами было послано уже три гонца. Обратно не вернулся ни один. Разумеется, добраться до императора никому из них тоже не удалось.

— Алексея так плотно опекают?

— Более чем, более чем… Нити заговора, судя по всему, тянутся на самый верх. А его руководители находятся в ближайшем окружении императора. Во всяком случае, достаточно близком, чтобы контролировать поступающие к нему сведения.

— Что же им мешает зарезать Алексея прямо сейчас, если они стоят так близко к нему?

— Очевидно, заговорщикам мало убить своего властителя, милейший Орсеоло. Нужно еще суметь подобрать и удержать в руках упавшую с его головы корону. А это — гораздо сложнее, чем просто зарезать немолодого уже человека…

— Все это хорошо, мессеры, — до сих пор молчащий старик в кричаще роскошном одеянии с унизанными перстнями пальцами и ястребиным взглядом пронзительно голубых глаз решил также вступит в беседу. — Вот только никакой заговор не сумеет взять и удержать власть в Константинополе силами только лишь корабельных экипажей. Этого просто слишком мало. Так что я хотел бы вернуться к вопросу мессера Орсеоло. Если у них есть собственные военные силы в столице, то на кой черт вкладываться в ремонт старых лоханей на Монемвасии? А если собственных сил в Константинополе недостаточно, то кого они собираются перевозить на кораблях Западной эскадры?

— Браво, Джовани! — Энрико Дандоло изобразил пару хлопков ладонями, — именно кого! Это главный вопрос.

— И..?

— Наемников Ричарда Английского.

Тот, кого дож назвал Джовани, схватился побелевшими пальцами за край стола, попытался было привстать, но тут же откинулся на мягкую спинку кресла.

— А ведь это катастрофа, Энрико!

— Если Ричард доберется до Константинополя, то да, Джовани, катастрофа.

— Может не добраться?

— Все в руках Господа…

Старик с ястребиными глазами оглянулся на сидевших за столом и повернул голову в сторону дожа.

— Я полагаю, мессер Дандоло, Синьория Светлейшей Республики хочет услышать подробности этого дела!

— Повинуюсь воле Светлейшей Республики. — Дож слегка наклонил голову, изображая поклон, и продолжил. — Сейчас Ричард со своими наемниками сидит в падуанском лагере. И все вокруг гадают, какого черта он там делает? Если собирается зимовать, почему никто из его окружения не ведет переговоры с подестами окрестных городов о размещении войска на зиму? Одной Падуи для этого явно не хватит. А зимовать в летнем лагере — не с ума же он сошел! Если же Ричард собирается уходить на зиму на запад, то чего ждет?

— Ну, и чего же он ждет? — Собеседник дожа нетерпеливо поторопил его взглядом.

— Он ждет сигнала. Сигнала о том, что Западная эскадра ромеев готова к выходу из Монемвасии. После этого он объявит, что его войско уходит зимовать домой и вернется лишь к летней навигации. Вот только далеко он не уйдет. В Римини его будут ждать ромейские корабли. Те самые, что столь спешно снаряжаются сейчас в Монемва́сии. А далее все просто: семьсот с небольшим миль по морю, и корабли с пехотой Ричарда на борту входят в бухту Хризокераса.

— Откуда это известно?

— Ну, мессер Сельвио не раз уже доказывал нам, сколь серьезно у него поставлено дело добычи сведений для Светлейшей Республики…

— Мессер, вы все это знали и… — о голос ястребиноглазого можно было порезаться. — Вы отдаете себе отчет в том, что бездействие в столь важном вопросе ставит под угрозу позиции Венеции на рынках восточной Империи? То есть, по сути — угрожает торговым оборотам фактически всех крупнейших домов Светлейшей?! Почему, кровь Господня, к Алексею не было снаряжено полномасштабное посольство, которое никто не посмел бы перехватить?!