Эмили Мартин - Огонь из пепла

— Хорошо спалось? — спросил он.

— Да, спасибо. А тебе?

— Спал как камень, лягушки заглушали храп Лиля. Я говорил с ним, кстати, просил не показывать наш народ как надутых бук, а рассказать все тебе.

— И?

— О, он начал сухо рассказывать, как его карьера и репутация зависят от его нынешней работы, и что мир сможет подождать пару дней, пока он не закончит. Ему всегда нравилось представлять себя героем. Он, в принципе, таким и есть, — проворчал Ро. — Но это не значит, что он не мог бы хотя бы вести себя как человек. Я попробую уговорить его сегодня. Он не может тебя отгонять.

Он размотал бинт на моем запястье. Я вдохнула, когда бинты прилипли к одному из ожогов. Он подул на больное место, и жалить стало меньше.

— Прости, — сказал он. — Знаю, это больно.

— Не так плохо, — сказала я, кривясь, пока он убирал последние витки бинта.

— Вчерашнее все ухудшило, — он нежно придерживал мою руку за локоть и запястье, разглядывал кожу в волдырях в свете утра. — Заражения нет. Это хорошо. Я снова нанесу мед, но не бегай с ним всюду, как в первый день.

Я скривила губы, чтобы скрыть улыбку, пока он вытаскивал пробку из горшочка с медом. Его ладонь двигалась в свете, я заметила старый след ожога на его руке.

— У тебя шрам от ожога, — сказала я.

— Где?

— На руке. На большом пальце. Откуда это?

— О, точно, — он посмотрел туда. — Это старый. И он двойной. Два в один день, — он повернул правое запястье, где другое светлое пятно выделялось на его темной коже. — Разбивание брусков.

— Что?

— Железные бруски, куски железа из печи нужно разбивать топорами, пока они раскаленные, чтобы избавить от мусора. Кусочки отлетают часто. Повезло, что мне попало по руке. Многие слепли наполовину, когда попадало им в глаз. Ох, болит это ужасно, и это нужно перевязать. А позже тем вечером я крутил пои, сбился и ударился своим же инструментом, — он повернул левую руку и посмотрел на шрам на большом пальце.

— Ох.

Он склонился над моей рукой.

— Бывает хуже.

— Это ты делал на заводе?

— Порой. Я работал у печи и помогал всюду, когда были нужны дополнительные руки.

— Это было на ручье Темпер? В городе, который ты не хотел проплывать?

— Да. Посреди ничего.

— Как ты стал дипломатом Ассамблеи шести? — спросила я.

— О, хороший вопрос, — он кашлянул. — Если вкратце, я помогал Лилю с его приборами. Ассамблея хотела его навыки, и я попал к ним как бонус.

— А если полный ответ?

— О, — он мазал медом мою руку. — Мне не нравилось работать на заводе. Всем не нравится, но я был вообще не в восторге. Может, нетерпелив, не знаю. Алькоранцы забрали все места в правительстве Сиприяна, сама знаешь. И мы были лишь людской силой. Глава на заводе все повышал продукцию, но ему не нужно было бегать безумно с раскаленным железом с огнем, как у дракона. Тот, кто работал когда-то как все, лучше понимает рабочих.

— Я не понимала, — сказала я. — Про индустрию. Я знала, что работа сложная, но…

— Это не худшая работа, но близка к этому. Мой брат был в этом лучше меня. Он опустил голову и работал, после того как я ушел для других работ, — его руки замерли, пальцы были у моего локтя. Я склонила голову, чтобы проверить, не смотрит ли он на жуткий ожог, который упустил до этого. Но, когда он увидел мое движение, он тряхнул головой и продолжил. — Дольше всего я разносил почту. Бегал по городам с посланиями. Когда Лиль ушел работать на Ассамблею, они не знали, что делать со мной, так что оставили гонцом.

— И ты хочешь это продолжить? — спросила я. — Или выбрал бы что-то другое?

— О, нет, мне нравится. Нравятся люди. А людям нравлюсь я. И мои уловки пригодились. Я могу делать нечто ценное.

— Как крутить пои.

— И это, хотя, наверное, это единственный мой талант, что я не считаю глупым.

— И я, — сказала я и подозревала, что покраснела. — Когда ты научился?

— Давно. Шестнадцать, семнадцать лет мне было, не помню. Не сразу научился.

— Это очень сложно?

Он размазал остатки меда на моем запястье.

— О, немного, но долго я учился, потому что времени на это было мало. К счастью, ночью этому учиться можно, и я мог делать это после работы и школы.

— А твоя семья? Есть еще кто-то?

— Только Лиль. Но этого хватает. Обо мне нужно знать лишь, что я могу стоять на голове и люблю выпечку. Расскажи о себе. Потому что ты уже оказалась не такой королевой, как я ожидал.

— Ты ожидал королеву, какой я была четыре года назад, — сказал она, он закрыл горшочек меда. — Но в нашем изгнании многое изменилось.

— Понятное дело. Готовясь принять тебя, сенатор Анслет думала, что ты заказываешь новое платье из шелка из Самны каждое солнцестояние.

Я посмотрела в окно.

— Так было. Но в свете произошедшего мои прошлые стремления кажутся… глупыми.

— Жарче пламя, крепче сталь. Так моя мама тебе сказала бы.

— Да? Какой она была?

— Человечной. Но сейчас мы говорим о тебе, — он размотал чистый бинт. — Ты заботилась о братьях?

— Немного. Они уже не дети. Но Кольм, средний брат, горевал по жене, а у младшего брата Арлена буйный характер. Да, мне пришлось тянуть их за собой. И нам часто попадались странные работы.

— Ныряли?

— Порой. Я работала портнихой в Санмартене почти год. Меня были готовы взять в напарники, — я улыбнулась, вспомнив тот забавный разговор. — Хозяйке понравились мои лидерские качества.

Он рассмеялся, заматывая мое запястье.

— Кто бы мог подумать?

— Я бы работала там, если бы не пришлось убегать на север, когда Арлен выдал наши личности посреди зимы. Я могла задушить его, но, если бы он это не сделал, мы бы не встретили Мэй.

— Эту историю я хотел бы услышать, — сказал он, закрепляя бинт. — Но я чую яйца, не хотелось бы мешать дамам повздыхать из-за твоих волос, — он встал на ноги. — Ты не решила, хочешь ли их обрезать?

Я провела рукой по опаленной части, грубой и спутанной, хотя я их хорошо расчесала.

— Не уверена. Я избегала зеркала. Но стоит сделать что-то до встречи с Ассамблеей. Все так ужасно?

— Леди королева, из вашей головы могли расти камыши, но вы бы выглядели величественно. Но если по теме… — он посмотрел на приоткрытую дверь. — На заметку, когда кто-то рядом собирается зажечь гранату-вспышку, мы кричим «слепой». И все, кто понимает это, прикрывают глаза.

— Слепой.

— Да. Надеюсь, в пути это не потребуется, но на всякий случай я сообщил, — он вытянул руку. — Завтрак?

Я вложила ладонь в его и встала, размышляя, стоит ли озвучивать просьбу. Он закрывал аптечку, я сказала:

— Ро.

— Хм?

— Мне понравилось, как ты крутил в Лилу. Может, я смогу увидеть это еще раз?

Он сунул аптечку под руку и подставил мне локоть.

— Если выйду с пои, дам тебе знать. На это сложно найти время.