Аманда Хокинг - Хрустальное Королевство

После того, как пятнадцать лет назад Виктор пытался убить короля, он был приговорён к смерти, но многие считали, что самые суровые наказания были сохранены для его трех девочек. Так как в целом нападение было предпринято для того, чтобы его старшая дочь Кармин, или Мина, стала законной наследницей, король Эверт считал, что его дети должны были быть сурово наказаны, несмотря на то, что они просто детьми.

Все три дочери Виктора были лишены титулов, наследства и изгнаны из королевства.

Кармин была самой старшей и ей было в то время десять лет. Их мать умерла, отец был беглецом вне закона, и ей пришлось нести ответственность за своих младший сестер.

— После того, как нас сослали, нам некуда было идти, — сказала Кейт. — Мы никогда не были подменышами. Мы всю жизнь прожили в Дольдастаме, и, в отличие от следопытов, обученных ориентироваться в человеческом мире, мы ничего не знали о нем.

— Прежде, чем мы были сосланы, канцлер принес нам мешок одежды и немного денег, — продолжила она. — Он предложил нам ехать в Искиль, рассказав, что местные никогда не следовали правилам королевства, и никто не узнает, кто мы. И он оказался прав.

Канцлер в то время был болен, а это значило, что его обязанности выполнял мой отец.

Мой отец помог девочкам и отправил их в безопасное место. Несколько лет спустя, даже зная, что он пытался помочь им, Мина все равно пошлет Константина убить его в отместку за то, что он не короновал ее на королевство.

— Наш отец долго отсутствовал, и, если честно, это было хорошо, — сказала Кейт. — Я мечтала, чтобы он никогда не вернулся.

Улла наклонилась вперед, кладя руки на стол:

— Почему? Я бы хотела, чтобы мой отец проведал меня, хотя бы раз.

— Твой отец, наверное, совсем не одержим местью, — возразила Кейт. — Ради справедливости стоит отметить, что Мина уже задумывалась над этим, до того, как он появился. Но когда он приехал сюда, примерно, шесть или семь лет назад, месть стала ее единственной целью. Они говорили только о том, как заставят всех заплатить.

— Как они собирались заставить всех заплатить? — спросила я.

— Я не знаю. — Кейт покачала головой. — Я пыталась не обращать внимания. Мы с сестрой Кристой никогда не думали о мести. Папа пытался заставить нас присоединиться, но Криста, в конце концов, влюбилась и переехала в Эдмонтон со своим парнем. Я осталась здесь, но проводила столько времени на улице и вдали от них, сколько могла.

— Единственный план, о котором я когда-либо знала, состоял в том, что Мина собралась поехать на бал, на котором хотела заставить короля влюбиться в нее. Это казалось смешным. Я была уверена, что Эверт узнает ее, но она возразила, что в последний раз, когда он ее видел, ей было десять, а сейчас она двадцатилетняя женщина.

— Не говоря уже о том, что Эверт наш троюродный брат, — она сморщила нос. — Я знаю, что члены королевской семьи делают так все время, чтобы сохранять кровь чистой, но это всегда казалось мне мерзким.

— Но Эверт не узнал ее и влюбился, — сказала я.

Кейт фыркнула:

— К моему большому удивлению. Она приехала лишь раз после помолвки и пыталась прельстить меня славой и богатством. Я сказала, что не хочу ничего и просила ее простить и забыть. Месть никогда не приносит людям счастья или покоя. Я сказала ей: «Что за жизнь быть замужем за своим заклятым врагом?».

— Мина посмотрела на меня холодными и жесткими глазами и ответила: «Это будет моим величайшим достижением, и мне жаль, что ты не можешь этого понять». — Кейт скривилась. — И это было последнее, что она когда-либо мне говорила.

— Вы знаете, что Эверт был убит на прошлой неделе? — спросила я.

Кейт опустила глаза:

— Нет. Я удивлена, что она ждала так долго, но предполагаю, что сейчас планы Мины исполняются полным ходом.

— У вас есть какие-нибудь мысли о том, что она собирается делать дальше? — спросила я.

— Ничего конкретного, — сказала она, глядя на меня своими неистовыми серыми глазами. — Но, честно, я думаю, что она не успокоится, пока все не будет саксронжиксак.

Я покачала головой и даже не попыталась повторить слово, которое она произнесла.

— Что это значит?

— Слово не имеет дословного перевода на английский язык, — объяснила Улла. — Но оно означает «разрушено» или «закончено».

— Скорее «уничтожено», — сказала Кейт.

Я проснулась, едва солнце начало вставать, а значит было четыре часа утра. После беспокойного сна с моими обычными кошмарами, я была благодарна за отсрочку, которую обеспечивало бодрствование.

Мы покинули хижину Кейт вскоре после того, как она призналась, то Мина была ее сестрой. Прежде чем уйти, я спросила ее, почему она была так откровенна с нами, а Кейт просто пожала плечами и сказала:

— А почему, нет? Мы с Миной никогда не были близки, и у меня нет причин хранить ее секреты.

Улла была очень возбуждена от того, что мы узнали, даже несмотря на то, что много не понимала. Проведя детство в изоляции, она теперь видела себя втянутой в заговор измены и шпионажа.

От меня потребовалось не сильно много убеждения, чтобы выпроводить ее вчера из моей комнаты, лишь сказать ей, что нужно лечь пораньше. Но, на самом деле, мне просто нужно было время, чтобы все хорошо обдумать.

После того, как я сложила все рассказанное Константином и Кейт вместе, получился портрет дьявольской неудержимой сумасшедшей. И Мина, и Виктор были невероятно терпеливы и годами ждали осуществления своего плана.

И сейчас, когда это случилось, я была уверена, что Мина сделает все, чтобы убрать всех со своего пути. Она не позволит развалиться в конце тому, что планировалось десятилетиями.

Мне нужно было вернуться во Фьоренинг. Я думала, что у меня, наконец, будет достаточно доказательств, чтобы убедить королеву Вэнди, что Трилле должны свергнуть Мину.

Если, конечно, предположить, что Вэнди поверит мне, поскольку Кейт не собиралась покидать Искиль для дачи свидетельских показаний.

Я упаковала свою сумку, открыла дверь и обнаружила Уллу сразу за дверью моей комнаты на лестничной площадке. Она переоделась с прошлого вечера и спала, используя свою сумку вместо подушки, а пальто в качестве одеяла.

Когда она услышала, что дверь открылась, то начала подниматься.

— Наконец-то. Ты проснулась.

— Наконец-то? — переспросила я. — Что ты делаешь?

— Я ждала тебя, — она встала и потянулась. — Я иду с тобой.

— Ты не можешь пойти. Ты слышала, что я сказала тебе вчера. Это слишком опасно.

— Знаю, но я могу помочь, — настаивала Улла. — Кроме того, я здесь никому не нужна. У меня нет причин оставаться.

— У тебя, может, и нет причин, но у меня есть. Я не могу позволить себе взять тебя с собой.