Венди Хиггинс - Сладкое зло [litres]

Ограничители, державшие меня, осыпались, словно детские кубики. Тут Вероника завопила — у-у-у-у, — и я, вскинув руки в воздух, подхватила клич. В голове все расплылось, я больше не различала цвета окружающих, и это казалось освобождением. Облачка были видны по-прежнему, но воспринимались моим мозгом как продолжения людей. В тот момент ничто не могло меня потревожить. Мне было безразлично, увижу ли я сейчас Каидана Роува, — даже он не смог бы испортить мне настроение.

Мы с Вероникой танцевали. Это было полнейшее и совершеннейшее счастье. Все вели себя любезно и совсем не обижались, когда я на них натыкалась. Восхитительно было ощущать рядом тепло человеческих тел. Я закрыла глаза и позволила бедрам двигаться в ритме музыки, наслаждаясь каждым соприкосновением.

Рядом с нами Кристин тихо разговаривала со Скоттом. До меня донеслись слова:

— Что, уже действует?

— Заткнись, черт побери! — прошипел Скотт.

Вероника поднесла к губам свой стаканчик, но тут на нее кто-то налетел и выбил его из ее рук.

— Тьфу! — сказала она, и мы обе, хохоча, повалились друг на друга. Смех у меня звучал как-то неправильно — легче и тише обычного, как будто я слишком спокойна, чтобы рассмеяться звонко и от души. Я заметила, какая мягкая у Вероники рубашка, и потерла ткань между пальцами.

— Ого, девочка, — сказала Вероника, — действует!

— Этот напиток? А что там было? — с любопытством спросила я.

— Немножко измельченного экса. Не злись слишком сильно на Скотта. Тебе так повезло! Я бы тоже сегодня не отказалась, но папаша не дает мне денег.

А я и не злилась, совсем наоборот. Скотт угадал — мне действительно хотелось сказать ему спасибо. Я откинула назад голову, погрузившись в ощущение. Я находилась под действием наркотика — вот что было важно! Как будто меня нашел и завернул в уютное одеяло давно потерянный друг. Хотелось, чтобы это длилось вечно.

Где-то на задворках моего сознания копошилось смутное недовольство, но я его игнорировала. И тут оказалось, что мне ни на чем не удается сосредоточиться, кроме ощущения, что мне в рот как будто затолкали носок. Я завопила:

— У меня пересохло во рту! И зубы стучат!

— Пошли, возьмем тебе воды и жвачки, это должно помочь. Мне тоже надо еще выпить.

Вероника снова потащила меня за руку сквозь толпу. Я ступала как по зыбкому облаку, вокруг все плыло. Мы протолкались на кухню, тут она повернулась ко мне и закричала:

— Что за крутой парень! Кто бы это мог быть? Ты его видела?

— Кого?

Я стала оглядываться.

— Там, в холле. Приветик! Мы же проходили мимо него, и он смотрел прямо на тебя!

Я посмотрела в направлении холла, но там было слишком много народу.

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Не видела. Какое счастье, что мы с тобой подруги!

— Ой, ты такая милая. Даже поверить не могу, что мы никогда раньше не тусовались вместе. — Вероника положила мне в рот кусочек жвачки. Я принялась бешено работать челюстями, которые двигались помимо моей воли, а Вероника стала наливать себе и расплескала жидкость по всему столу.

Кто-то тронул меня за плечо. Я повернулась, — движения были замедленными, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать лицо.

— Джей! — Я положила руки ему на плечи, поглядела на него и уткнулась в него головой.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Мне так хорошо. — Я пыталась говорить нормально, но совершенно не узнавала собственного голоса с откуда-то взявшимся придыханием. Я потерла ладонями узор на его футболке. — Ты лучшайший из друзей, Джей. Я тебя люблю.

— Ты пьяна ?!

Ох-хо-хо. Он расстроился. Нет, не надо, ведь все чудесно. Все в лучшем виде. И Джею тоже должно быть хорошо.

— Она тащится, — сказала Вероника, наманикюренными пальцами отправляя в рот горсть арахиса.

Джей посмотрел на меня большими глазами, потом сбросил мои руки со своих плеч и отступил на шаг назад.

— Анна, какого дьявола?

— Джей, пожалуйста. Прошу тебя, не сердись. — Я потянулась обнять его, но он отвел мои руки и с каменным лицом произнес:

— Тебе не кажется, что это немножечко по-ханжески?

Я лишь смотрела на него, как олененок, попавший в лучи фар. До сих пор Джей ни разу не повышал на меня голоса.

— Значит, так: забудь, что ты это видела.

Он протянул руку между Вероникой и мной, схватил наполовину выпитую бутылку с чем-то прозрачным и исчез в окружавшей нас сутолоке, оставив меня с неприятным ощущением пустоты. Я внутренне поблагодарила Скотта, когда он подошел к нам и заполнил эту пустоту собой. Сегодня вечером мне не хотелось никаких пустот.

— Ты пропустил момент, — сказала ему Вероника. — Тут только что был Джей и поломал нам весь кайф. А ты знаешь, что мы с Анной теперь лучшие подруги?

Скотт посмотрел на меня нерешительно, но когда я ему улыбнулась, приобнял меня за талию и притянул к себе. Слова Джея уже прошли сквозь меня и испарились. В раю не место такой безобразной вещи, как гнев.

— Послушай, — голос Скотта таял у меня в ушах, как масло. — Вероника, извини, но я собираюсь похитить твою лучшую подругу.

— Вы оба, ведите себя хорошо. — Вероника подмигнула нам.

Я повернулась к ней, и мы обнялись так, как будто больше никогда не увидимся, а потом мы вдвоем со Скоттом, петляя, пробрались сквозь веселую толпу к деревянной лестнице, поднялись по ней, пересекли холл второго этажа и оказались в небольшой комнате.

Когда мы закрыли за собой дверь, внезапная тишина показалась оглушительной. Скотт подвел меня к предмету мебели, выглядевшему как кровать для гостей, и уселся на него. Поскольку сел он, я села тоже. Он откинулся на локтях, и я последовала его примеру. Он повернулся и привлек меня к себе. Я опустила локти, легла на спину и не двигалась. Скотт спросил:

— Ты сердишься на меня?

Я покачала головой.

— Все такое мягкое на ощупь. — Я ласково провела пальцами по своим джинсам. Даже грубая джинсовая ткань казалась мне шелковистой.

— А когда я под эксом, — отозвался Скотт, — мне хочется, чтобы все были голые. Прямо как Адам и Ева.

— Точно, — в тот момент идея представлялась мне осмысленной и интересной. — Совершенно естественные и счастливые.

Мы улыбнулись друг другу.

— Знаешь, когда ты мне понравилась? В прошлом году, после соревнований на первенство штата, мне еще ухо сломали — помнишь?

Я успела подзабыть, но тут вспомнила: Скотт получил травму в борцовском поединке, ходил с огромным раздувшимся ухом и очень стеснялся. А его тогдашняя девочка решила, что он теперь некрасивый, и дала ему отставку.

— Ты была такая хорошая, — Скотт положил руку мне на живот и начал поглаживать талию, — не пялилась на это ухо, как остальные. Знаешь, Анна, ты ведь очень легко можешь стать и более — как бы это сказать, — популярной, что ли? Я видел в спортзале, как ты играешь в волейбол и в софтбол, — здорово играешь. И если бы ты занялась спортом, по-другому оделась, и вообще… То есть ты симпатичная, а стала бы типа классная. Понимаешь?