Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 1

Взвизгнув, я подбежала к самому борту и прижалась спиной.

Когда развернулась, увидела в нескольких метрах взбешенного виконта. Он остановился возле штурвала, держа дракончика за лапы, и уставился на меня, как бык на красную тряпку.

– Не смейте… – проговорила я, все сильнее прижимаясь к борту.

– Вы… – прохрипел де Жерон.

– Не смейте ко мне приближаться! – выкрикнула я неожиданно громким голосом. – Вы не имеете права! Вы мерзавец, виконт, и хам! Я не желаю вас слушать! И видеть вас до самого конца путешествия!

– Миледи… – снова проговорил виконт, делая шаг.

– Не смейте ко мне обращаться!

Он протянул ко мне руку, явно намереваясь сказать что-то еще, но ноги неожиданно заскользили, а мир кувыркнулся. Перед глазами мелькнуло голубое и синее, а потом меня оглушило всплеском.

Тысячи ледяных игл вонзились в кожу, проникая к самому сердцу, я попыталась вдохнуть, но горло обожгло болью. Лишь через секунду поняла, это вода. Она ворвалась в глотку и принялась рвать изнутри. В голове успело мелькнуть – это конец, а потом боль от удушья и ужас заполнили сознание.

Я барахталась, била руками и ногами, отчаянно пытаясь всплыть, поймать ртом воздух, но не понимала, где верх, где низ, а перед лицом были только муть и чернота.

Тело стало словно не моим – тяжелым, неудобным, оно тянуло вниз, и мутная пелена перед глазами темнела все больше, пока сознание не покинуло, а свет не померк окончательно.

Спустя вечность, будто издалека прозвучало:

– Элизабет! Лиззи! Очнись!

Меня снова принялось мотать в волнах, потом что-то горячее прикоснулось к губам и обожгло. Жжение потекло в горло до самых легких, а потом с силой хлынуло обратно через рот. Я закашлялась и стала судорожно хватать воздух.

– Лиззи! Лиззи, девочка, ты сильная, ты сможешь! Лиз! Лиззи, очнись!

Мои губы опять обожгло, и я снова вдохнула.

Воздуха оказалось так много, что меня сотряс кашель.

– Лиззи! – раздалось снова, будто откуда-то сверху, и я удивилась, что так отчетливо слышу голос под водой.

Меня закрутило, я принялась болтать руками и ногами, пытаясь удерживать равновесие, но с запозданием ощутила, что тело стало тяжелым, а ладони ударились о твердое.

Перед глазами плавали круги, но к губам в который раз прижалось горячее, и в голове вспыхнуло.

Драгоценный воздух заполнил легкие. Я принялась жадно дышать, словно впервые в жизни ощутила его вкус. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это вкус вовсе не воздуха, а чьих-то губ, но она ускользнула быстрее, чем успела сделать следующий вдох.

Откуда-то совсем близко раздался стон, и это был точно не мой стон.

Голова закружилась, словно меня качает на волнах, я с трудом открыла глаза и увидела над собой лицо виконта.

С мокрых волос вода капает мне щеки, губы покраснели, а мои от чего-то горят.

– Виконт… – слабо пробормотала я, – что вы… делаете?

– Спасаю вам жизнь, – сказал он коротко и хрипло. – Снова.

Я попыталась подняться, но локти подломились, и я упала на спину. Захотелось раствориться и исчезнуть потому, что легкие саднило от соленой воды, голова стала чугунной, а глаза пекло, словно в них насыпали песка.

Зажмурившись, вдруг ощутила, как меня подняло в воздух. Когда открыла глаза и попыталась воспротивиться, прямо возле уха раздался горячий шепот:

– Тихо, Лиззи. Тебе надо отдохнуть.

– Я не хочу… – слабо проговорила я.

– Знаю, знаю, – тихо сказал виконт. – Я сам обо всем позабочусь.

Меня снова погрузило в темноту, а когда очнулась, обнаружила себя в каюте, на кровати укрытую до подбородка. Рядом сидит виконт и внимательно смотрит на меня.

– Что случилось? – спросила я и попыталась пошевелить руками.

Но тело все еще непослушное, и пальцы лишь слабо подвинулись под одеялом.

– Вы упали за борт, – просто ответил виконт. – Я вытащил вас прежде, чем вы успели наглотаться воды.

– Вы?..

– Звать кого-то было некогда, – произнес он и почему-то отвернулся.

Мне стало приятно и даже немного радостно от того, что он готов был рисковать собой, спасая меня в холодном и неприветливом море. Когда вспомнила, как платье намокло и стало тащить на дно, по телу пробежала дрожь. Я инстинктивно вжалась в уютную постель и лишь сейчас поняла, что совершенно нагая.

– Виконт… – еле слышно прошептала я.

– Да, миледи?

– Почему я…

Его брови сдвинулись, лицо напряглось.

– Что-то не так? – спросил он тревожно. – Вы себя плохо чувствуете? Не переживайте, это скоро пройдет. Я тоже однажды тонул. Потом два дня глотка болела. Но все пройдет.

Я собрала силы и смогла подтянуть руки, чтобы сильнее натянуть одеяло на подбородок.

– Д-да… – проговорила я тихо. – Я вам верю. Только…

– Что? Да что с вами?

– Виконт, почему я голая?

Его брови взлетели на лоб, он отшатнулся и произнес так, словно я говорящее полено:

– Но не мог же я положить вас в постель в мокром платье. Вы бы заболели и, не дай боги, еще умерли бы от лихорадки. Что я потом Черному принцу скажу? Что не довез его четырнадцатую невесту?

Я нервно сглотнула и ощутила, как по всему телу растекся горячий стыд, щеки запылали, а я проговорила:

– К-кто меня разоблачал?

На этот раз покраснел виконт. Он прижал кулак к губам и очень фальшиво закашлялся.

– Миледи, – сказал он, словно бы в промежутках между приступами кашля. – Выздоравливайте, миледи. Всего вам наилучшего, миледи. А у меня дела.

Он спешно поднялся и по полу мелко застучало. Я проследила взглядом звук, и увидела, что с одежды виконта натекла лужа, а на одеяле осталось мокрое пятно.

– Кто меня разоблачал? – настойчиво повторила я, чувствуя, что щеки не просто горят, а пылают.

– Право, миледи, не стоит сейчас об этом, – снова замямлил виконт и опять закашлялся.

– Отвечайте!

Лицо виконта обрело сосредоточенное выражение, словно решился на что-то. Глядя мне прямо в глаза, он проговорил:

– На корабле нет женщин, миледи, и мне… пришлось… Я был вынужден помочь вам… Это вынужденная мера, уверяю вас.

– Мерзавец! Дрянь!

Обе подушки, что были на моей кровати, улетели в виконта, и обе достигли цели.

– Вынужденная мера?! – вскричала я.

– Прошу извинить, миледи, дела, неотложные дела, – скороговоркой проговорил виконт, уклоняясь от третьей подушки, и спешно ретировался из каюты.

Стоило мне остаться одной, как тяжесть обрушилась девятым валом, руки и ноги налились свинцом, и сил на стыд просто не осталось.

Я откинулась на подушки, и, казалось, прикрыла глаза всего на мгновение. Но когда снова их открыла, день за окном сменился сумраком, тело стало почти болезненно легким, что говорит об одном: несколько часов я провела без сознания.

Зевнув в ладонь, я перевернулась на бок и истошно закричала.