Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 3

– Я поняла, – поспешила ответить я, пока он не сделал мне что-то еще.

Я не знала, что могло быть страшнее произошедшего, но что-то подсказывало, Вазис де Луа готов мне это показать.

Послышался цокот каблучков, и не успела я осознать, что кто-то сейчас узрит позор и падение принцессы Черной Пустоши, как раздался хорошо знакомый голос.

– Ты все поняла, принцесса Черной Пустоши? Теперь ты всего лишь шлюшка моего господина, – сказала Рамина. – Твоя задача – родить господину здорового наследника, а потом можешь отправляться хоть в Пекельное Царство, хоть в Юдоль Скорби.

Не в силах допустить, чтобы моя камеристка разговаривала со мной свысока, я поднялась, превозмогая боль, и посмотрела на нее ледяным взглядом. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но отшатнулась, прикусив язык.

Вазис де Луа коротко рассмеялся и похлопал меня по щеке.

– Молодец, – сказал он. – Ты будешь главной послушной шлюшкой, и не бойся, ни в какую Юдоль Скорби не поедешь. Нам предстоит выучить много, очень много, очень много уроков. Пошли, Вильгельмина.

Мой взгляд скользнул по его шее, которую раньше прикрывало пышное жабо. Сейчас кружева неловко висят сбоку, а у внизу мощной шеи багровеет знак, который отличила бы из тысячи. Я окаменела от ужаса, а герцог, который правильно истолковал мое выражение лица, процедил:

– Умница, шлюшка. Скажешь об увиденном хоть кому-нибудь, знай, одного моего слова достаточно, чтобы в тот же час Черную Пустошь сравняли с землей, как в старые добрые времена. Смолчишь – и скоро у нее появится новый сильный правитель. Да, я присягнул Караваре, потому что мне это выгодно. Но я не такой дурак, чтобы пользоваться его магией. Ты для меня – дверь в Черную Пустошь, а также помощь в укреплении трона Изумрудного Нагорья.

Он подмигнул мне по-приятельски и добавил:

– А там и до Риверграда дойдем, и, глядишь, и до Аварона. Просто помни, от твоего языка сейчас зависит судьба семи королевств. Ты понимаешь это?

– Да, – хрипло сказала я.

– Вот и умница. Третий урок. Когда ляжешь сегодня в свою постель, повторишь, прежде чем заснуть: я, Элизабет из дома Гриндфолд, послушная шлюшка своего господина, герцога де Луа, будущего правителя семи королевств. Ты все поняла?

– Да, – ответила я. – Поняла.

Герцог кивнул и удалился по коридору, поправляя на ходу жабо и кюлоты, и Рамина, одарив меня ненавидящим взглядом напоследок, поспешила за герцогом.

Мне удалось выбраться из дворца не замеченной виконтом, в кое-как приведенном в порядок платье. Плащ остался в шатре на плоту, на котором мы приплыли, но я и думать не могла пойти и забрать его. Вместо этого спустилась на плот с маленьким черным шатром и приказала извозчику:

– Особняк Вернжен на реке Селена.

Тот окинул меня понимающим взглядом и блудливо причмокнул губами, но подчинился.

На счастье, мистрис Дежу стояла на причале, словно специально ждала нас.

Окинув меня быстрым взглядом, она заплатила извозчику и пообещала проклясть весь его род до седьмого колена, если вздумает распустить свой поганый язык.

Охая и причитая, добрая женщина вслед за мной поднялась в покои, раздела и усадила в лохань с горячей водой.

– Дальше я сама, – заговорила я с ней впервые за вечер. – И не пускайте ко мне Дагрея. Я под воздействием сыворотки правды. Если спросит, кто это сделал, все расскажу, и он погубит себя. Обещайте.

– Обещаю, девочка, – проплакала мистрис Дежу, и, охнула, когда от попытки обнять меня за плечи, я дернулась, как от удара.

Кое-как выбравшись из лохани, я обтерлась и облачилась в первое, что попалось под руку. Им оказался простой банный халат, который спешно завязала на поясе, стараясь прикрыть тело, поруганное самым унизительным образом. Но, когда выходя из омывальной взгляд упал на настенное зеркало, по коже прокатилась волна омерзения, словно вода не смогла смыть всего позора, которому подверг меня Вазис де Луа.

Поморщившись, я скользнула взглядом по шее, на которой остались красные пятна от пальцев и треснутой губе. После омовения она распухла еще больше. Я шмыгнула носом и вышла в комнату за лечебным порошком, чтобы скорее заживить напоминания об унижении хотя бы на теле.

Внизу живота тянуло, будто правитель Изумрудного нагорья надругался не только телесно, но и пытался пробить истинную защиту, которая чудом выдержала.

Закутавшись в халат, я на деревянных ногах приблизилась к комоду и вытащила небольшую коробочку с куррант дисектум. Потом села на край кровати и открыла крышку. Едва сунула пальцы в белесую пыль, в дверь громко постучали и, не дожидаясь моего ответа, она распахнулась.

В комнату ворвался виконт, взъерошенный, как бродячая собака, глаза круглые, взгляд дикий, а грудь часто вздымается, словно носился по винтовым лестницам вверх-вниз.

– Элизабет! – заорал он. – Где, Дэйви Джонс дери, ты была! Где! Почему не дождались, меня! Почему ушла из кабинета короля без сопровождения? Моего сопровождения!

После случившегося я смотрела на виконта, сжавшись, словно боялась вновь получить унизительное наказание ни за что. Пальцы до боли сжали коробку, я подняла на виконта взгляд, боясь, что он прочтет в нем испуг, но де Жерон так распалился в гневе, что продолжил отчитывать:

– Вы хоть понимаете, где находитесь? Я сотни раз говорил, вам нельзя оставаться одной в этом осином гнезде! Это не место для приличной леди! А вы, без сомнения, самая приличная из всех, кого я встречал. Святое воинство, вы вообще видели, как смотрел на вас Радилит, тьфу, да славится имя его? А эта шваль из Изумрудного Нагорья? А эта аудиенция? Что за новости, отправлять принцессу в кабинет к мужчине, будь он трижды королем, одну?! Без поверенного!

Он бесновался, а я все сильнее сжимала коробку. Ногти впились в лакированную поверхность, и пульсирующая боль отдает в пальцы. В распухшей губе тоже стало отдавать ударами, и я опустила голову, стараясь скрыть следы своего позора. Говорить боялась, чтобы дрожащий голос не выдал состояния, а виконт принялся расхаживать по комнате и размахивать руками.

– Будь здесь Карл, даже Радилит вел бы себя более достойно и сдержано. Старый распутник уважал его и, не побоюсь этого слова, побаивался. Меня он тоже опасается, но так опасаются диких собак. Ничего, дикие собаки лучше домашних…

Он говорил что-то еще, а я, сдерживая слезы от бессилия, думала, как незаметно нанести порошок. Когда снова попыталась окунуть пальцы в коробку, виконт вдруг остановился и резко повернулся ко мне.

– Вы странно молчаливы, – сказал он. – Где язвительные ответы и попытки швырнуть в меня пудреницей?

Мне пришлось опустить голову ниже, чтобы скрыть набежавшую на глаза пелену влаги. Виконт шагнул ближе.