Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 3

– Что-о? – выдохнул он. – Вы уверенны?

Я кивнула и сказала, все еще глядя в пол и стараясь не встречаться взглядом с виконтом, который теперь знает, что надругался надо мной не просто гнусный и подлый человек, а настоящий приспешник хозяина льда:

– На его шее красный знак. Тщательно скрытый, но я видела. И он знает. Он сказал, если я кому-нибудь расскажу, Черной Пустоши придет конец. Я не знаю, как. Наверное, Каравара нашел способ быстро переправить своих воинов без темных порталов. Мы не можем рисковать королевством…

Едва закончила, тяжесть, что сдавливала грудь, выплеснулась, и я разрыдалась, рухнув на грудь виконту.

Он обнял меня бережно, словно от слез могу рассыпаться в пепел, и принялся гладить по голове, а из меня, вместе со слезами, полился поток слов.

– Это было… ужасно… – всхлипывала я. – Он схватил… а потом… и я не могла… А Рамина… Она не Рамина. Я навеки опорочена…

Виконт де Жерон, продолжал гладить меня по голове и прижимать. Тугие волны ярости вперемешку с горьким сочувствуем и бессилием пульсом исходят от него, но в этих волнах захотелось спрятаться, укрыться от жестокого мира, в который погружен двор Радилита Сварта, правителя семи королевств.

– Тихо, – шептал виконт ласково, хотя я чувствовала, с каким трудом ему дается говорить спокойно. – Ты не опорочена. Ну что ты такое говоришь.

– Как же не опорочена, – завыла я, утыкаясь лицом ему в камзол. – Вазис сделал это почти при свидетелях. Рамина, бесстыжая Рамина… Вы бы видели, как она смотрела на меня…

– Какое тебе дело, до того, как смотрела на тебя служанка, – мягко проговорил виконт, проводя ладонью мне по затылку.

Я всхлипнула и зарыдала еще громче.

– Она не служанка… Она… Не знаю, кто. Она прислужница Каравары… тоже…

Виконт промолчал, но я ощутила, как он напрягся и едва сдерживается, чтобы не броситься вновь на поиски Вазиса де Луа.

– Он больше никогда к тебе не притронется, – проговорил он тихо после небольшой паузы. – Никогда. И ты не опорочена, Элизабет. Даже если Рамина расскажет всему двору, никто не сочтет тебя распутной.

Услышав это, я резко перестала рыдать, с трудом веря ушам, и отстранилась от широкой груди виконта. На камзоле остались темные следы от слез, а когда подняла взгляд на лицо Дагрея, едва не застонала потому, что он оказался бледен, как покойник. Под глазами пролегли круги, а взгляд на секунду показался похож на караварский, когда тот понял, что меня у него отнимают.

Я вытерла нос и спросила неверяще:

– Не… не сочтет?

Виконт кивнул и ответил:

– Не сочтет. Здесь являются нормой утехи за занавесками на балконе с любовником, пока муж в соседней комнате обхаживает молодую особу, которая приехала на дебют. Для вас то, что сделал ублюдок де Луа вопиющий кошмар. Для двора – каждодневная обыденность.

От этих слов у меня сперло дыхание, перед глазами помутилось, и, если бы не крепкая ладонь виконта, опрокинулась бы на кровать.

– Но… это… как же… Как здесь живут…

– Как в клоаке, – выплюнул виконт скривившись.

– Тогда… вы ведь бывали здесь, и неоднократно, – пробормотала я, с трудом соображая, что говорю. – Вы, должно быть, привыкли к этому. Почему же так отреагировали, когда…

Де Жерон метнул на меня жгучий взгляд, в котором прочла столько боли, что пожалела о сказанном.

– Он притронулся к тебе, – прохрипел он, сжимая пальцы, словно под ними горло графа де Луа. – Я никогда не привыкну к тому, что леди Черной Пустоши оскорбляют. Но ты права. Если он приспешник Каравары, и его войска ждут приказа в Пустоши, Радилиту говорить нельзя.

Я шмыгнула носом и вытерла распухшие глаза.

– Тогда что нам делать?

Рука виконта дернулась, словно хотел вновь погладить меня по голове, но в последний момент то ли передумал, то ли вообще не собирался, и сказал:

– Надо уезжать. Срочно. И тайно.

Я охнула, не представляя, как можно выехать из города самого Радилита, не сообщив при этом ему, но когда вспомнила пальцы Вазиса у себя на шее, его грубые руки и едкие угрозы, захотелось выпрыгнуть в окно и бежать из этого погрязшего в пороке и лжи места прямо в халате и босиком.

Только сейчас поняла, что сижу перед виконтом в таком виде, за который Бенара нарекла бы меня срамной девой Аварона. Но после случившегося и того, как рыдала у него на груди, на стыд сил не было. От рыданий треснутая губа набухла, а во рту появился металлический привкус, что значит, рана снова начала кровоточить.

Я мазнула по ней пальцами и на коже остались багровые разводы. На полу валяется раскрытая коробка с куррант дисектум, который чудом не рассыпался. Я потянулась к ней, но не успела потому, что виконт опередил. Он взял коробку и захватив щепотку поднес к моему лицу.

– Откиньте голову, – тихо попросил он.

Я повиновалась, и он осторожно посыпал на рану. Губы защипало, в носу засвербело, захотелось чихнуть, но я удержалась, от чего нос заложило и отпустило лишь, когда голова приняла нормальное положение.

– Если здесь караварцы, – проговорил виконт, – лучше лишний раз не проявлять магию и не привлекать внимания. Собирайся, Лиззи. Быстро и тихо. Лишнего не бери, только самое нужное.

Раненая губа все еще пекла, но я ощущала, как под действием порошка, созданного великим Карлом Свартом, она стремительно затягивается. Я видела, как виконт смотрит на меня, как безумие в его глазах постепенно сменяется решительностью, и это немного успокоило. Страх за де Жерона, который может погибнуть из-за жажды мести мерзкому и гадкому человеку отступил.

Поднявшись, я сделала шаг, но меня качнуло. Виконт успел подхватить под локти.

– Вы можете двигаться? – спросил от напряженно. – Если он травмировал вас сильнее, чем видно…

– Все в порядке. Тело мага быстро восстанавливается, – ответила я, стараясь собрать силы. – Просто потрясение слишком… Я должна переодеться.

Виконт еще несколько секунд вглядывался в меня, словно проверял, не обманываю ли, лишь потом отпустил.

– Хорошо, – проговорил он глухо. – У вас десять минут. Потом уходим.

– А вы? – спросила я. – Вам не нужно собраться?

Де Жерон опустился на край кровати и сказал мрачно:

– У меня все с собой. И я больше не на секунду не оставлю вас одну.

Прежде я бы стала спорить, но сейчас не было ни сил, ни желания.

Я лишь спросила:

– Даже если мне нужно сменить одежду?

– Даже если мне самому придется вам ее менять, – отозвался виконт еще мрачней, и я поверила.

Собиралась спешно, забрасывая в маленький саквояж самое нужное: фолиант с заклинаниями, целебный порошок, немного печенья, которое оставила госпожа Дежу.

Переодеться решила в омывальной, но, когда вошла в нее, на полу обнаружила платье, к которому прикасались мерзкие пальцы герцога де Луа и поняла, что больше не смогу его надеть. Я обернулась, чтобы вернуться в комнату за другой одеждой, но едва не налетела на грудь виконта, который оказался в дверном проеме.