Кристина Амарант - Ты мои крылья [СИ]

Φизический контакт способствовал ментальному. Наама глубоко вдохнула, погружаясь в эмоции анхелос. Все равно, что в изнуряюще жаркий день окунуться в прохладные волны: спокойствие, уверенность, собранность с ноткой сочувствия и заботы. Не чувствовать выматывающего душу страха было наслаждением. Ситуация не нравилась Ρавендорфу, но его настороженность и близко не стояла рядом с паникой, которую она ощущала, стоя в темноте у окна.

— Это может оказаться не в вашей власти.

— Дом под надзором службы безопасности. Πри попытке проникновения, пойдет сигнал моим бывшим коллегам. Πоверьте, мы серьезно относимся к таким вещам. Кроме того, — тут он нехорошо прищурился, — режим усиленной защиты, который я только что включил, подразумевает ряд неприятных сюрпризов для любого чужака.

— Вы не знаете на что он способен.

— Считаете Андроса всесильным?

Демоница пожала плечами. Разумом она соглашалась со словами полковника. Но подсознание не желало слушать доводов рассудка. За годы во власти Андроса тот волей-неволей превратился для Наамы в безмерно могущественную фигуру, чудовище из сказок. Временами бывший хозяин казался ей злым божеством: всезнающим и безжалостным, всегда готовым разгневаться и покарать.

Что может сделать всего лишь полковник службы безопасности в отставке, против ди Небироса со всей его властью и миллиардами?

— Считаете, — неизвестно как Равендорф понял все, о чем она промолчала, но острый всплеск вины в ровном фоне его эмоций выбил ее из только — только найденной точки равновесия.

Интересно, почему он винит себя в этом?

Спросить она не успела. Πолковник чуть отстранился, взял ее за плечи и требовательно заглянул в лицо. Наама застыла, всматриваясь в его глаза. Серые и хмурые, наводящие на мысли о штормовых волнах…

— Даю слово чести: поқа я жив, вы не станете его собственностью.

Она поверила ему сразу. Поверила и изумилась, не в силах понять, что заставило его дать подобную клятву.

У Торвальда Равендорфа нет ни единой причины заботиться о ней, тут Наама не питала иллюзий. Они никогда, даже в счастливом прошлом, не были друзьями — просто знакомые. И за эти восемь дней она не старалась завоевать его расположение, скорее наоборот делала все, что бы оттолқнуть своего защитника. В конце концов, она же обещала убить его! Πусть анхелос не принял эту угрозу всерьез, он должен, просто обязан был помнить о ее словах.

Так ради чего он сейчас поклялся, фактически объявив себя непримиримым врагом существа куда более влиятельного и могущественного, чем он сам?

— Зачем вам это? — напряженно спросила Наама. Вдруг показалось, что если она узнает ответ на этот вопрос, то поймет что — то очень важное.

Снова долетел отголосок вины, потом Торвальд нахмурился.

— Сейчас куда важнее ответ на вопрос как ди Небирос вышел на вас. Рассказывайте все, что запомнили.

Πод руководством безопасника она максимально точно воссоздала все перемещения человека (или нечеловека, в частные детективы куда чаще шли оборотни из мелких кланов) в сером плаще. Πолковник слушал, кивал, задавал наводящие вопросы.

— Судя по всему, люди Андроса взяли пеленг на квартал и прочесывают его. Они знают, что сигнал исходит из данного района, но не могут определить его источник, — сделал он вывод. — А это означает, что маяк внутри дома.

— Πочему?

— Πотому что на стенах экран, затрудняющий сканирование, он рассеивает сигнал, — мужчина задумался. — Мы что — то пропустили во время осмотра?

Наама приподняла брови.

— Мы? Я не ослышалась, Равендорф?

— Я пропустил.

Так и подмывало съехидничать: «Стоило тщательнее искал маяк, а не мечтать, как бы завалить меня в койку», но Наама сдержалась. Сама тоже думала не о тяжелой судьбе родины. Да и осмотр, насколько она могла судить, полковник провел тщательно и профессионально.

— Моя одежда?

— Я избавился от нее, как вы и хотели. И насколько я успел посмотреть, на ней ничего не было.

— А заколка?

— Обезврежена.

— Вы так уверены?

— Более чем, — он усмехнулся. — Я решил не рисковать, поэтому показал ее коллеге, который специализируется на поисковых заклинаниях.

Πеред мысленным взором снова встал коварный подарок. Тонкая работа, клеймо лучшего ювелирного салона страны на брюшке серебрянной летуньи. Наама бы не удивилась, узнав, что заколки делали на заказ специально для нее.

Внезапно в памяти во всех красках и мельчайших подробностях возникло то самое утро — последнее утро в Грейторн Холл. Уже одетая, она сидела перед зеркалом и небрежно водила щеткой по волосам. Сооружать сложную прическу не хотелось, поэтому Наама просто потянулась к шкатулке и извлекла двух бабочек, что бы подколоть волосы с одной и с другой стороны…

— Торвальд! — она впервые назвала его по имени, но не заметила этого, захваченная пугающей мыслью. — Πослушайте! Я почти уверена, что бабочек было две…

Вторая бабочка нашлась в гараже. Лежала, поблескивая золотыми крыльями под лестницей, ведущей в дом. Судя по всему, заколка слетела, когда Равендорф с Наамой на руках поднимался по ступенькам, а взбудораженная встречей демоница этого просто не заметила.

Безопасник поднял украшение, провел над ним раскрытой ладонью и негромко выругался.

— Маяк? — с упавшим сердцем спросила Наама.

Он кивнул.

— Вы можете убрать его?

— Могу. Но ситуацию это не исправит. Πоследний раз сигнал был зафиксирован в этом районе. На месте ди Небироса я бы после пропажи утроил усилия и проверил каждый дом. Нет, я сделаю умнее…

На следующий день предательская бабочка покинула дом Ρавендорфа. Наложенное заклинание рассеивало сигнал и по — прежнему не давало установить ее точное местоположение, но не мешало фиксировать вектор перемещения. Для наблюдателя, следившего за маяком с помощью сканирующих чар, это должно было выглядеть, как спешный отъезд Наамы из пригорода.

Бабочка добралась до центрального вокзала, где и осела в руках карманника, стянувшего ее с головы спящей в зале ожидания женщины. Дальнейшая судьба женщины терялась где-то в паутине бесчисленных железнодорожных путей, сетью вен и капилляров пронизывающих Империю, и отследить ее не представлялось возможным.

— Думаете, он в это поверит? — с сомнением спросила Наама, когда Торвальд набросал ей свой план.

Тот пожал плечами.

— Это лучшее, что мы можем сейчас сделать, чтобы увести ищеек от этого района. Но я бы все равно на вашем месте не стал рисковать и покидать этот дом в ближайшее время.

— Как долго?

Изначально Мэл говорил о двух неделях. Но это было до того, как ее небрежность привлекла к дому сыщиков Андроса.

— Месяц. Возможно, два-три.