Сергей Байбаков - Воины Беловодья

— Вон в тот валун сейчас попаду!

Зажав гладкий конец в кулаке, русалка принялась быстро раскручивать пращу в воздухе. Плетеная веревка гудела над ее головой. И вот, при особо сильном замахе девушка разжала ладонь, гладкий конец пращи вылетел, а впереди него со свистом понесся камень. Ударившись о валун, что лежал на берегу озера в двухстах шагах от русалки, камешек разлетелся на куски.

— Вот! — тряхнула рыжими волосами Ярина. — Это я не прицеливалась! Но с такого же расстояния я и в маленький камешек попаду.

Кириллу только и оставалось, что мысленно поаплодировать. Такое умение многого стоит! Не каждый сможет в совершенстве освоить такое оружие, как праща.

Поразился и Дубыня:

— Ярина! А ты любыми камнями можешь бить?

— Лучше, чтобы круглые, или на желудь походили. Размером с мой кулак.

— Да-а… — уважительно протянул леший. — Такой камень и быка с ног свалит.

— Ну да! — русалка сверкнула голубыми глазами. — Я вот что думаю, если сделать такие круглые посудины, с маленькой дырочкой посередине и налить туда взрывчатки, то получится очень даже ничего! Как считаете?

— Из серебра их делать надо! — воскликнула Снежана. — Серебро лишним не будет! Нежить серебра боится!

Кирилл сделал последнюю слабую попытку отговорить русалок от совместного похода в Беловодье.

— Нельзя туда вам! Нельзя близко ко злу, к хаосу приближаться! Нельзя туда высшим существам!

— А мы и не будем к нему подходить! — засмеялась Ярина. — Мы вас с Велиславом проводим и ящеров разгоним. Кому ж, как ни нам, с ними совладать под силу?

Возразить было нечего. Пусть идут, раз так хочется. В самом-то деле. Грамм сто взрывчатки разнесут в куски любое чудовище. А больше и не надо. С колдунами будет Хранибор управляться. Для Кирилла ящеры выглядели пока страшней, чем их погонщики. Ладно, пусть русалки идут!

— Хорошо, договорились. Дубыня, ты сможешь серебряные шары сделать? Чтоб немного на яйцо походили? Взрывчатку туда нальем. Только вот в чем их нести, я об этом не подумал. От простого толчка не взорвутся, но от мощного удара так грохнут, что мало никому не покажется!

— Их в воде или в масле нести надо, — сказала Ярина. — Тогда с ними ничего не случится. Или мхом переложить.

На том и порешили. Леший споро натаскал из своей сумы серебряных пустотелых овалов с дырочками на тупом конце. Вечером Кирилл разлил по ним взрывчатку и аккуратно уложил серебряные сосуды в заполненный деревянным маслом непромокаемый кожаный мешок. Снаряды для пращи Ярины были готовы.

На следующий день, рано поутру, леший приволок в избу волхва деревянный ларец. Проведя шершавой ладонью по желтому, с черными прожилками боку, раскрыл его.

— Вот, Кирилл! — торжественно сказал Дубыня, извлекая из ларца пачку черных тяжелых листов. — Ты этого искал? Получай!

Да, это были они, те самые листы из древней колдовской книги.

— Они, Дубыня! Их надо в Беловодье отнести! Откуда у тебя?

— И не спрашивай, — вздохнул леший. — Пусть теперь у тебя будут. Я все равно с вами пойти не смогу. Из меня воин аховый, ничего толком не умею. Только обузой буду.

— Ну, это ты зря, Дубыня!

— Не зря. Не возражай. Сам знаешь, что духам ко злу лучше не подходить. А я вот что удумал. Слетаю-ка я в Виннету. Посмотрю, как там Русава поживает. А то ведь как ушла с тем дружинником, так не слуху ни духу. Заодно гляну на этого воина, оценю, так ли хорош, как о нем русалочки рассказывают. Может, я его знаю. В нашем лесу все охотники у меня наперечет! И Белана с Веллой что-то в городе задерживаются. Их тоже проведаю.

— Слетай, — согласился Кирилл. Он уже знал, что большие расстояния для Дубыни не преграда. Умеет лесной хозяин в филина обращаться и летать куда вздумает! — Когда тебя ждать?

— Долго не задержусь. К солнцевороту поспею. Провожу вас за туман!

Прошла неделя, другая. Наступила третья, до солнцеворота времени оставалось всего ничего, а Дубыня так и не появился. Впрочем, из Виннеты вернулись Велислав и Русава. Дружинник привез серебряного оружия, и заодно — к великой радости русалок! — привел четырех разномастных коней.

Теперь девушки все дни разъезжали по лесу на жеребцах. Русалкам это было внове. А когда смеркалось, караулила рысаков Шейла. Кирилл ей строго внушил:

— Ты, Шейла, сторожевая собака! Это твой удел! Глаз не смыкай, но чтоб все кони целы были! Грудью на беров ходи, коль вздумают конинкой полакомиться!

— А как же, вожак! — откликнулась собака. — Мне это в радость! Ночь! Темно! И кругом много-много страшных беров, которые к жеребцам крадутся! И я их всех бью!

— Ладно, — махнул рукой Кирилл. — Сторожи, в общем…

Сейчас Кирилл лежал на песчаной косе. Загорал. Невдалеке от него лежали Ярина и Снежана. Русалки млели на теплом солнце. А чего бы и не поваляться, коль в охотку и дел никаких больше нет? Оружие заготовлено. Черные листы надежно упрятаны в рюкзак рядом с ноутбуком. Оставалось лишь дождаться волхва. Да и Дубыня тоже куда-то запропастился. Как улетел в Виннету, так с концами!

На высоком камне возле воды застыла Шейла. Собака что-то высматривала в озере. Вот она напряглась, тщательно прицелилась и вдруг прыг в воду! И тут же вынырнула с рыбой в зубах!

— Эх, Шейла! — вздохнул Кирилл. — Ну зачем тебе этот окунек? В нем и есть-то нечего! Не кормлена, что ли? Глаза твои завидущие, лапы загребущие! Вот выпадут у тебя клыки, что тогда делать будешь?

Шейла смотрела озадачено. Постояла, положила трепыхавшуюся рыбку на песок и гордо изрекла:

— Как что? Будто не знаешь? Отламываешь беззубыми деснами кусок, языком уминаешь и сглатываешь.

— Брось рыбку обратно, в ней и есть-то нечего!

— Когда ее есть, как не тогда, когда она есть? — отрезала Шейла, и сразу же раздались хруст и урчание.

В ответ Кирилл лишь махнул рукой. Собака неисправима: вечно ответит что-нибудь такое, что хоть стой, хоть падай. А русалки заливисто расхохотались. Любимица, как всегда, смогла их развеселить.

— Пускай ест! Мы тебе еще наловим, коль хочешь! Нам несложно. Да и Дубыни всё нет. А ведь он тебя все дни мясом балует. Не смейся над ней, Кирилл!

Шейла сжевала рыбку и трусцой припустила в лес.

— Поищу что-нибудь существенного! — бросила она на ходу.

Хвост собаки мелькнул за дальней сосной.

Тут в небе мелькнула тень, на мгновение заслонившая солнце. Послышались тяжелые взмахи крыльев. И вот на песок тяжело опустился громадный филин. Да что там опустился! Рухнул! Птица имела жалкий вид: перья растрепаны и помяты, будто их мочили водой, а они так и не просохли; изогнутый клюв широко раскрыт — не хватает воздуха и вырывается хриплое дыхание; когти судорожно сведены — не разжать, и в них зажат продолговатый сверток, будто не его филин держит, а за него держится.