Павел Кошовец - Просо судьбы

При виде очередного поста (уже четвёртого за последний час!) он даже не сменил расслабленную позу — с этой стороны он был прикрыт полностью. Пятёрка северян — пехотинцев во главе с капралом и десяток приданных им стражников. Или наоборот? С точки зрения воинского мастерства, скрупулёзности выполнения своих патрульных обязанностей и вообще, их простого знания, первые делали вторых. Городские же сплошь уголовного вида — если б не форма и не день, по трущобному растянутому говору и лексикону, их легко можно было принять за «ночных». Каковыми они фактически и являлись — это Шимон знал наверняка, ибо старая стража, не посвящённая в грандиозные планы, была, как не справившаяся с переворотом и беспорядком на улицах, распущена, а частью перебита — попав под молот волнений. Совсем иные люди по замыслу организаторов смены королевской династии должны были выйти контролировать улицы: безжалостные, вносящие дополнительную сумятицу и подконтрольные только им.

— Кто? Куда? Зачем? — строго и устало спросил подошедший седоусый капрал.

— Купец. Торгую хлебом, обслуживаю трактиры и гостиницы столицы, — он отвечал вежливо, но без подобострастия, в конце концов, он мог продемонстрировать свой товар — уже не совсем первой свежести, но ведь и времена немного иные — работают, дай Единый, в лучшем случае одна из трёх пекарен Агробара.

Северянин тщательно изучил записи на поданной бумаге — жизнь на суровом севере с дикими, «тёмными» и бандитами научила их не доверять внешнему виду проверяемого, и псевдокупец отнёсся к этому стоически — качать права он мог при стражниках, которые, бросив на него мимолётный взгляд, сразу почувствовали, что им ничего не обломиться от этого якобы добродушного дяденьки, продолжили увлекательное занятие — бросать кости. А с баронскими ратниками лучше не рисковать. Они и так, выдернутые из своих дремучих лесов и глухих предгорий, чувствуют себя не в своей тарелке и только благодаря соблюдению чётких правил да угрюмому, флегматичному нраву продолжают оставаться теми, кто есть. Но ведь могут и психануть! Но в тот момент Шимон, при всём своём фатализме, присущем его деятельности и тщательно выстраиваемых взаимоотношениях с госпожой удачей, предпочёл бы быть в ином месте — своя шкура, местами битая, была ему дорога.

Капрал вернул бумагу, окинул как бы вскользь равнодушным, цепким взглядом всю эту композицию: конь — повозка — человек, сидящий на козлах, и Шимон таки внутренне напрягся — в повозке-то, пусть и под двойным дном, находился тот груз, видеть который было нежелательно посторонним людям, и если бы северянин нащупал некое несоответствие между образом и содержанием и затеял более серьёзную проверку — на которую имел полное право, то, дабы избежать случайностей, пришлось бы их всех здесь и положить. Подключить с помощью ключевых фраз стражников на свою сторону, и те, ударив в спину, наверняка бы справились с воинами. А потом зачистить и самих стражников. Но как же не хочется ввязываться в это грязное, трудоёмкое дело! Когда он уже буквально на месте — чуть проехав по Тарийскому проспекту, свернув на улицу Тихую, с которой, собственно и начинался Новобарский район, застроенный двух и трёх этажными домами, так сказать, горожан средней руки. Именно здесь и было назначено место встречи с человеком, курирующим Шимона. Точнее, это была одна из явочных точек, куда он мог прийти в случае получения важных сведений, обратиться за помощью, получить поддержку или дождаться дополнительных инструкций. Ждать его тут должны были круглосуточно определённые подготовленные люди. Подобных мест покойный РоШакли приготовил несколько со стационарными группами быстрого реагирования из числа самых преданных людей. Сейчас же, когда начальник гарнизона неудачно пересёкся с уруками, и на его место поставили не столь заметную, но послушную фигуру, грех было не воспользоваться его наработками. Тем более, его громилам было абсолютно начхать, кому подчиняться, чтобы резать глотки за полновесные агры.

Северянин дал отмашку, и Шимон с несказанным облегчением дёрнул поводья, заставляя Трудягу шевелиться. Видно, он чересчур расслабился, раз капрал заподозрил неладное, но, слава Единому, по своим меркам не посчитал опасным или достойным более пристального внимания. Ну, никак, если разобраться, в меру упитанный, довольный во всю морду, без охраны, одинокий купец не может выглядеть персонажем увлекательной пьесы «Резня в Агробаре».

Да, дал он маху. Но чересчур уж всё гладко шло в этом деле с младшей королевской дочерью. А когда всё идёт как по накатанному, готовься к неприятностям. Шимон хмыкнул про себя — он всегда готов к неприятностям (в основном, конечно, для людей, смеющим мешать его планам). Тем более, вдалеке уже маячили заветные ворота с неприметной рядышком калиткой.

Он прислушался — в повозке вроде бы шевельнулся ценный груз. Задумался: рано как будто ещё… Вовремя он проехал пост.

Вообще, он уже давно понял — и вовсю пользовался результатами этого — что ему достаточно легко обманывать людей. И не только. И считал это чуть ли не своим даром. Вкупе с незначительными развитыми и усиленными амулетами умениями, крайне необходимыми в его деле, как то: отвод глаз, мимолётная иллюзия, краткое внушение, и сделало его тем, кем он стал — высокооплачиваемым вором и убийцей, работающим по индивидуальным заказам — именно сумма искусила его (не идейные соображения или прочая пыль вроде политических пристрастий) принять более деятельное участие в происходящих событиях и начать организовывать (да-да, у него были и такие связи и возможности) более масштабные операции. Но основным всё-таки увлечением было умение убеждать кого-либо без всяких магических или смертоносных игрушек. Мимика, верно подобранный образ, интонация — вообще, речь очень мощный рычаг воздействия. Что ж делать, если и люди, и «светлые» и даже «тёмные» так и жаждут, чтоб их обманули? Не нужно «обманывать» их надежд.

Шимон мог собой гордиться. Он в одиночку пересёк пол столицы, минуя десятки постов и патрулей, состоящих как из служивых, то есть вполне адекватных людей, так и напрочь обезумевшее отребье, которые всё равно не посмели его тронуть. Он легко и как по маслу миновал вход в Ремесленный квартал, который, как он знал, не смогли преодолеть несколько вполне квалифицированных команд. Он, совершенно не напрягаясь и не задавая глупых вопросов всем встречным, вычислил центр силы строптивого района, точно определил, что светиться перед молодцами, охраняющими его, не стоит. Просто затаился недалеко, внимательно наблюдая и фиксируя всё для будущего доклада. А сколько неожиданных любопытных и известных лиц он здесь заметил! Хозяин будет доволен. И наверняка там, внутри, прятались принцессы. Он уже собрался, дабы не рисковать важными сведениями, по тихому покинуть это место, но тут сама судьба подбросила ему эту конфетку, он был вознаграждён за терпение и предусмотрительность: сама Руфия, пусть и в неожиданной компании с огромным троллем (откуда вообще здесь взялись «тёмные»? — недоумевал Шимон; он ещё помнил неприятный оценивающий взгляд гоблина на мосту — единственный штришок, портивший картину). А дальше всё было делом техники. Её высочество, как ни странно — опять можно усмотреть благосклонность судьбы — не сопровождала охрана (ему даже смешно было об этом думать — неужели эти функции доверили страшному безобразному «тёмному»?) зашла в рядовой трактир — попить или перекусить, или составить компанию вечно голодному троллю — не важно. Буквально вскорости к ним подсел весёлый и интересный собеседник, знающий множество увлекательных рассказов, и намеревающийся оставить в своём словесном багаже и историю об удивительной дружбе чрезвычайно милой белокурой феи и огромного, но добродушного (как выяснилось) тролля. К тому же он, не будучи ограничен в денежных средствах, таки смог уговорить девочку на сладости, а тролля на пиво.