Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

Однажды бес Альвир добьется своего. Нечеловеческого… И даже пропавший бес Рэкст, пожалуй, не знает, как тогда спасти самое дорогое.

В которой рассказывается о события осени 3223

Небо хмурилось и угрожало устроить затяжную женскую истерику с шумом, слезами и разделом имущества — вон, ветер уже во всю рвёт ранее золото из густой, еще летней, листвы. Кругом чистое поле, хочешь мокни на ходу, хочешь — сиди и покорно жди небесного примирения… Вервр Ан, бывший Рэкст, с лёгкой досадой подумал о пользе крыш и стен. Сегодня он не желал вымокнуть. Глупая мысль засела в голове и мешала жить беззаботно: в сухую шуршащую осень легче расслышать Шэда… Вдруг он дотянется и пожелает шепнуть слово привета? Вдруг хотя бы одним звуком или взглядом намекнёт: «Готов однажды выслушать тебя, мой бывший вервр. Нет, имя не подскажу… Ты сам обязан вернуться на наш общий путь, на меньшее я не согласен. Да и ты — тоже».

Вервр усмехнулся и кивнул. Он бы не позволил Шэду подсказать из жалости. Вернуть себе имя — значит, не просто вспомнить и выговорить набор звуков, но осознать и принять себя таким, каков ты есть. Снова встать перед Шэдом, снова быть для него лишь незнакомцем, предлагающим общность. Как мог бы предложить её любой наравне с тобой. Или уже предлагает… А тут — дождь. Листва замокнет и не станет шелестеть, волнуя душу.

Вервр вслушался в сопящую и спотыкающуюся рядом Ану. И временно забыл про Шэда. Тут под боком готова свежая ссора, похуже грозы! Ана думает о Баре. Ана знает, насколько он старше и как часто бывает в порту, и как его там встречают… все! Она знает, чем живёт порт. Хотя разве важно перечисленное? Ана, того и гляди, начнёт верить, что любую её беду уничтожит без следа папа Ан., едва заметив признаки огорчения И что беда, не устранённая в срок — его же коварство и вина… Вервр встряхнулся и оборвал поток мыслей. Шумно принюхался.

— Влагой тянет, — начал он издалека.

— Еще бы, осень зреет… а мы всегда гостили в Корфе весной или летом, — буркнула Ана.

— Крайне опасное слово — всегда. Тем более для существ вроде нас, — влил вервр каплю яда.

— Пап, прекрати. Ты никогда не запрещал мне без причины. Сейчас ты дуешься, как квакающая лягушка. Бр-рр.

Ана на ходу, одним ловким движением, поддела ногой и подбросила палку. В полете метко пнула. Удар деревяшки пришёлся бы в голову вервра, не вздумай он своевременно нагнуться и подобрать камешек.

— Никогда, — промурлыкал Ан, слушая, как палка влепилась в дубовый ствол и разлетелась в мелкую щепу. — Очень опасное слово. Следует взрослеть и учиться мягкости. Женщинам особенно идёт мягкость. Больше, чем ядовитым тварям вроде меня.

— Женщинам? Мягкость? Знаешь что, а я мягко развернусь и бегом в Корф! А я не боюсь. А ты — боишься! И нечего тут врать, ты просто меняешь тему, а сам боишься! Всегда! С того дня! А раньше никогда не боялся! А ты зато врал мне всегда, если…

— Это же бунт, — оживился вервр, шагнул в сторону, нащупал в канаве у обочины палку и подбросил, показывая Ане. — Кривая, тут трещина, здесь листва, она будет влиять на траекторию полёта и задаст сложное вращение… Попадёшь в то дерево? Далеко.

— Не меняй тему!

— Попадёшь — поговорим.

Ана вдохнула, сжала зубы и процедила выдох. Вообще-то она была обязана попасть, вервр не сомневался. Удар поставлен, опыт есть. Но сейчас полезно сбросить накопленную беседой злость и подправить разговор.

Палка хряпнула при соприкосновении со стопой Аны, разделилась надвое в полете… Массивный цельный обломок впечатался в ствол указанного дерева, а чуть погодя к корням шмякнулся, суматошно кувыркаясь, второй, с листьями.

— Ну? И когда это я не попадала? — гордо подбоченилась Ана.

— Жила-была добрая девочка, она дарила папе цветные бусы и вязала бантики, — тяжело вздохнул вервр и понурил голову. — А после выросла и научилась бросать палки, целя в голову. Я научил, сам… Мне и больно.

— Ты бы так и так увернулся! Ты не мути мне голову, вот привычка… мутить. Всегда! Эй, я не забыла, мы говорим о Корфе, а вернее, о Номе.

— Ты хотела бежать в Корф, и конечно не к Номе, а кое к кому другому. Сколько ему теперь? Восемнадцать, и не вчера стукнуло… Очень взрослый мужчина, тем более при его горячей крови. А сколько тебе, — вервр изогнул бровь, делая вид, что медленно считает, и принюхиваясь к кипящей злости Аны. — Почти пятнадцать… Слишком мало для серьёзных отношений, слишком много для детской дружбы. Я не хочу, чтобы вы испортили то, что еще не наладилось. Мы не идём в Корф.

Вервр нащупал камень, поддел и проследил, как от злости Аны страдает очередное ни в чем не повинное дерево. Камень был с острой кромкой, он застрял, расколов кору и войдя в древесину глубоко, даже создал щель будущего дупла… человек бы точно не смог так ударить, разве что алый ноб, и то при особенном настроении. Вервр улыбнулся.

— Да, сильно, точно и… немягко. Кстати, я был честен.

— Мы с Барой ничего не испортим, это ты портишь всё, — прорычала Ана. У вервра даже в висках заломило от её бешенства, изливаемого вовне. — Всё! Всегда! Обещал меня не воспитывать? Ведь обещал? А я не обещала! Никогда! Никому! И я хочу тебя воспитывать, хочу и буду! А ну иди в Корф и… и… И живо подари Номе цветы! Я спать не могу, я чую, как она плачет. Да разберитесь вы уже! Ладно, я не пойду, даже не передам Баре привет. Ладно. Я такая, очень даже мягкая, папа! Я такая мягкая… совсем всмятку!

— И упрямая, вкрутую, — улыбнулся вервр. — Договорились. Я разворачиваюсь и иду в Корф. Но ты продолжаешь шагать вперёд по этой дороге, пока она не приведёт тебя в столицу княжества Мийро. Как хочешь, так и зимуй. С кем хочешь, общайся. Никаких запретов. Если вдруг столица до весны устоит на месте и люди её не спасутся от тебя бегством… — вервр свёл брови, демонстрируя сомнение, — я выслушаю то, что мне уже год пытается сказать Бара.

— Ух ты, — поразилась Ана, даже споткнулась. — Да ладно! Я думала, ты сильнее злишься на эти мои «всегда» и «никогда». Пап, почему с тобой трудно поругаться?

— Я мудрый, — прошептал польщённый вервр. — И мне повезло с обузой… ты ведь хотела погулять одна? Глупый ребёнок, иди и гуляй. Буду еще раз честен: мне страшно за тебя. Всегда страшно. Хотя я знаю, что никогда и никого нельзя спасти силой… от него самого и его драгоценных ошибок. Иди. В столице княжества Мийро, городе Эйнэ, живёт названная мать моего врага Клога. Там же обосновался твой кровный брат Тан. И еще много людей, которых мы встречали, они знают меня или знали беса Рэкста. Но я ничего о них не расскажу. Влезай и вляпывайся, во что угодно.

— Прямо вот уйдёшь, взаправду и далеко? — насторожилась Ана.