Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

Под пальцами левой руки поводыря мелькнул и пропал наточенный плоский гвоздь. Оружие, злость, угроза, боль — всё сразу… Вервр втянул запахи и настроения, промолчал и снова сделал вид, что по-настоящему слеп. Тем более, впереди шумели: громче, опаснее, ближе.

Еще три десятка шагов, два изгиба улочки и одна развилка, норовящая обмануть и увести в тупик… И вот он, Мойный пятак — тесная площадка с круглой кладкой малого водоёма посреди, с многими трубками водостоков, нависшими над сборной чашей.

Кладку рукотворного водоёма делали ещё при основателе Корфа, когда тут была едва ли не центральная площадь. Хотели даже, — припомнил вервр, — устроить фонтан. Планы те рассыпались в прах, памяти по себе не сберегли, а раствор, крепящий камни, и ныне цепко держит: ни трещины, ни щели. Вода стоит высоко, почти вровень с краями каменой чаши. Запах довольно свежий: отсюда пьют, в чаше запрещено стирать вещи и мыть руки. Несколько щербатых плошек, ведёрки и таз — всё выстроено в ряд у стены, и наверняка имеется глазастый недоросль, приставленный следить, чтобы неписаный закон выживания не нарушался. Чище вода — меньше смертей…

Сейчас закон трещал по швам вместе с дорогой тканью нобских штанов, спущенных аж до башмаков. Вервр замер, пискнул и принюхался. Улыбка на губах сделалась шире и ехиднее.

Сам старший сын князя! Пьян до невменяемости, что для него обычное дело. Шатается со спущенными штанами, налитый хмелем по макушку. Почти не изменившее цвет и запах пиво покидает тело, а струю «хозяин города» норовит нацелить в каменную чашу водоёма. Но нацелить — это не про него сейчас… Почтительные слуги, аж трое, поддерживают голубокровую дрянь под руки, стараясь не глядеть, куда не следует, и заодно заслонить постыдно зрелище от посторонних глаз. Не только слуги состоят при княжиче: по всем стекающимся к Мойному пятаку улочкам замерли стража с вышитыми золотом гербами на левом плече коротких плащей. Одеты парадно — ясно по скрипу башмаков, бряцанью украшений. Злы более, чем бешеные псы: молодой хозяин их извёл, а ведь ещё держать ответ перед старым!

У дальней от вервра стены дома, выходящего на Мойный пятак, жмутся сбитые в кучку девки. Они всхлипывают тихо, покорно, и их поболее десятка, все на коленях, притиснуты к стене острыми жалами сабель…

— И хто язык… ык… не сглотил? — взвыл, уродуя слова, княжий наследник. Потянулся поднять штаны, качнулся и обнял левого слугу. — Гни-ыд-ды… Сдох… хните!

Вервр повёл бровью. Мягко отодвинул поводыря, застучал палкой по булыжнику и побрёл из переулка к каменной чаше, горбясь и занавешивая лицо взбитыми в беспорядке патлами.

— Мне б дорогу вызнать, — сипло вывел вервр. — Ась?

Он дёрнулся влево и поставил палку на мизинец ближнего стража, и мигом перенёс на распухший — только кто знает об этом, кроме слепого? — большой палец его соседа. Два бойца не из худших замерли с выпученными глазами и раскрытыми немыми ртами. Боль иной раз бьёт остро, вынуждает окаменеть!

— Мне бы, — еще противнее загнусавил вервр, шатаясь и делая шаг. — Ась? Кто тут?

Пальцы пустой руки, вытянутой вперёд, уткнулись в затылок стража и толкнули его к лицу второго, обернувшегося на шум. И вот еще двое падают: ушибленный затылок встретил разбитый лоб, ни крупицы сознания на две головы…

— Люди добрые, — насторожился «хэш-бес-глас».

Испуганный, суматошный взмах руки — и еще одного стража унесло к стене и уложило на отдых. Босая ступня слепого запнулась о башмак очередного стража, колено дрогнуло и подломилось, роняя на камни достойного воина и тех двух, что сунулись помочь. Все рухнули лицами, да плашмя… Устоял лишь слепой, но пошатнулся, локоть дернулся, впечатался в бок последнего по эту сторону чаши охранника и серьёзно растревожил его почку…

— Да где же я? — в голосе слепца зазвучало отчаяние.

Рука ощупала лицо слуги, чувствительно нажала на его глаза — и парень рванулся прочь без оглядки, ему хватило намёка: сейчас ослепят! Второй слуга мешком сполз, сел на копчик и замер, не имея возможности дышать и смаргивая медленные слезы. Третий свернулся на камнях сам, закрылся руками, прячась от непостижимого и страшного.

Палка слепого, суматошно дёргаясь, стучала и стучала по камням, а порой поднималась и со свистом металась вправо-влево. Дважды она звучно шмякнула по голому княжьему заду. «Хэш Бесглас» возрадовался, обнаружив человека, рванул его за ворот на себя, не устоял и начал падать, и палка неловко прошлась вдоль тела князя спереди…

Пивной фонтан иссяк. Вой заполнил Мойный пятак и расплескался в ближние улочки, и покатился над гнилым изнаночным городом.

— Прощения просим, — ужаснулся слепой, встал, потоптался по княжьей спине и руке… Снова пал на четвереньки, резво пополз к каменной чаше, тараня головой стража, первым подоспевшего с дальней стороны площадки. Разгибаясь, вервр уже не стал шалить, прыгнул через водоём и срубил ладонями два горла, до хруста, но не до смерти…

Последним, без спешки, приблизился ноб с фамильным клинком. Он смотрел на потешный бой со стороны, как делают сильные… и безразличные. Сталь с шипением покинула ножны. Личный страж непутёвого княжича щёлкнул по лезвию ногтем, обозначая свою готовность отработать золото, за какое нанят. Наверняка старому князю недёшево обошелся такой охранник.

— На кого руку поднял, отребье? Не было глаз, а теперь и головы не станет, — лениво приговорил ноб. Отвернулся и рявкнул: — Сказано, тащите всех рыжих! Нам недосуг разбирать, какая видела и видела ли… Всех рыжих! И не отвлекайтесь. Этого я сам прикончу.

Вервр оказался за спиной ноба в единый миг, двумя пальцами приобнял затылок и повернул в сторону до короткого хруста. Дождался, когда тело обмякнет и успокоится. Смерть была крайним решением… но, даже будучи Рэкстом, вервр особенно презирал именно алых, предавших дар. Покончив с таким, свободный вервр Ан облизнулся и усмехнулся. Медленно обернулся к воющему княжичу, и тот захлебнулся, затих, как будто в рот ему сунули кляп.

— Что же услышала девка? Пожалуй, ты назвал папашу старым дураком, вот тайна… или в казну его залез глубже допустимого и похвастался? Не важно. Меня искать просто, — приветливо улыбнулся вервр. — Я довольно натворил, чтобы удавить меня вместо рыжих? Не молчи, невежливо. Ты видел, что я делаю с невежливыми.

Вервр пнул еще тёплое тело ноба-стража. Нагнулся и подобрал его клинок, провёл пальцами по лезвию. Фамильное оружие, на рукояти герб. Даже мельком, на ощупь, понятно: алый, древний, знакомый… Граф Рэкст однажды мечтал пополнить свиту прадедом этого вот выродка. И отпустил воина, получив занятный бой, который на целый день избавил от скуки.