Александр Михайловский - Батыева погибель

И вот теперь я вновь занималась любимым делом. Мои юные ученицы в благоговейном молчании, сосредоточенно сопя, выполняли мои указания, тихо изумляясь невиданной технологии. Как выяснилось, у юных княжон вообще не было никаких кукол для игр. Точнее, куклы были, в том числе и шитые, но изящество в этих творениях отсутствовало напрочь. Они представляли собой мешочки, перевязанные в нескольких местах, набитые птичьим пухом, овечьей шерстью, махрящимися лоскутами и прочей дрянью. Другие куклы были вырезаны из цельного куска дерева и представляли собой маленькие раскрашенные статуэтки, тоже довольно грубые и зачастую даже страшненькие. Были еще маленькие фигурки людей и животных, резаные из моржовой кости, но это уже не столько куклы, сколько произведения искусства, причем весьма дорогие.

Что ж, дерево или кость – это не мой конек. Я решила сделать с девочками так называемую «текстильную» куклу с проволочно-деревянным каркасом. Хотя, если найдется приличный резчик, я бы, пожалуй, могла подсказать ему, как сделать деревянную или костяную куклу шарнирной, чтобы у нее двигались руки-ноги, а может быть, и пальцы.

Трудности в работе начались почти сразу. Выяснилось, что местные еще не умеют делать стальную проволоку. Самое лучшее, что нам удалось получить – это медная очень грубая и толстая проволока почти квадратного сечения. Из нее местные ювелиры делали височные подвески, витые браслеты на руки и прочие украшательства – значит, и стоила она очень дорого. Вопрос прошел через Мэри только потому, что кукол я планировала делать для княжон, а значит, они проходили по статье «представительские расходы», а денег на это Серегин не жалел.

У куклы, сделанной из такой проволоки, руки и ноги будут гнуться с большим трудом и в самых непредсказуемых местах, а это было нежелательно. Выход из положения своим инженерным умом нашел Митя – он что-то долго чертил в своем блокнотике, который у него завелся с некоторых пор (кажется, подарок Ольги Васильевны), а затем с благословения Серегина притащил из реммастерских комплект слесарного инструмента. Ну там тиски, разные напильники, молоток, плоскогубцы, круглогубцы, и так далее. Когда все это было разложено и мальчишки уже «засучили рукава», к ним присоединился… Димка, наш Великий Маг и Блистательный Колдун. Его глаза при этом горели творческим азартом, руки подрагивали от нетерпения, а умная головушка активно продуцировала идеи. Еще бы – он дорвался до ручного труда! Это вам не магическими заклинаниями манипулировать. Димка, один из моих самых талантливых учеников… Я так боялась, что после того, как он сделал брошку для Лилии, его интерес к ремесленничеству угаснет. Но, оказывается, зря я опасалась. Вон он стоит, морщит лоб и по своему обыкновению почесывает переносицу, что-то деловито обсуждая с двумя другими маленькими мастерами – блондином и шатеном. Затем все трое принялись за дело, и работали дружно и слаженно, изредка, в стиле настоящих «мужиков», обмениваясь друг с другом перлами красноречия и остроумия.

Когда у мальчишек возникло затруднение в том, что некоторых местах эту толстую проволоку требовалось крепить намертво, к ним на помощь пришла необычайно серьезная Тел, которая в нужных местах просто расплавляла медь своим дыханием и острым язычком, позволяя производить нечто вроде пайки, при этом слюна деммки служила отличным флюсом. Как я поняла, мальчишки решили принципиально не применять в этом деле магию, и участие юной чертовки явилось единственным исключением, да и то, как мне когда-то пояснила Зул, необычные способности рогатых-хвостатых – «это вовсе не магия, а свойства организма».

– И хоть я и не из средних классов, – облизываясь и с легкой насмешкой глядя на слегка прибалдевших мастеров, сказала краснокожая девчонка после того, как языком спаяла кукле каркас левой кисти, – но мне это определенно нравится… Медь – это, м-м-м-м, вкусно.

А юные рязанские княжны смотрели на свою рогатую-хвостатую подружку со смесью восхищения и страха, ведь она только что напомнила им о том, что она совсем не человек и никогда им не будет, но при этом все равно остается очаровательной и милой няшей Тел.

Разумеется, при всем этом священнодействии с каркасом присутствовали и подружки юных мастеров. Ася с Яной стояли чуть поодаль, чтобы не мешать, и то и дело бросали друг на дружку гордые и счастливые взгляды. Между ними затесалась и любопытная Асалька.

И вот наконец мне был торжественно показан результат, от которого я пришла в полный восторг и растрогалась до слез. Сделанный со всей любовью и старательностью, каркас моей будущей куклы был идеально пропорционален и напоминал маленький человеческий скелетик, высотой сантиметров тридцать. Это была просто замечательная конструкция – сама я, наверное, не смогла бы так сделать. Глядя на нее, я уже мысленно видела образ будущей куклы – красотки и стройняшки, шалуньи и милашки. Когда я его бережно поворачивала в руках, стараясь разглядеть все подробности, рядом раздался тихий голос Димки:

– Анна Сергеевна, я вложил в нее сердце…

– Молодец, Дима, – ответила я, не глядя на мальчика, – конечно же, мы всегда вкладываем в наши творения и душу, и сердце…

– Э-э… Кажется, вы меня не поняли, Анна Сергеевна… – смущенно пробормотал мальчик, и я наконец взглянула на него. Его же взгляд был направлен на куклу.

– Вот здесь… – он прикоснулся пальцем к тому, что можно было назвать грудной клеткой скелета куклы – там проволока была сложена на манер ребер, а внутреннее пространство заполнял серый комок пакли, который, как я думала, мальчишки положили для упругости.

Я все еще не понимала, что имеет в виду мой маленький ученик.

– Анна Сергеевна, я подумал, что кукла – это ведь тоже человек, хоть и ненастоящий… – стал терпеливо объяснять мальчик, моргая своими ясными глазами, – а у человека должно быть сердце… Что как-то нехорошо делать ее бессердечной… Ну вот…

Наконец-то до меня дошло! Димка в буквальном смысле наделил мою будущую красулю сердцем. Что ж, здорово. Он, получается, завернул это сердце в паклю и вложил внутрь проволочных витков. Извлечь это «сердце» я бы не стала даже и пытаться – тогда я могла нечаянно сломать каркас.

Меня разобрало любопытство:

– А что за сердце, Дим? Как оно выглядит?

– Как обычное сердце… – мальчик улыбнулся, но тут же, спохватившись, принялся объяснять, – на самом деле это жемчужина, Анна Сергеевна. Маленькая, вот как ноготь размером. Мне Илла подарила – ну, эта, русалка которая. Она мне таких пять штук дала, чтобы в «пять камушков» играть, но только одна была в форме сердечка… Вот ее я и вложил.

Ну что ж, теперь я была растрогана еще больше. Надо же, все-таки детское восприятие совсем другое, чем у взрослых… Ведь мне никогда и в голову не приходило вкладывать сердца в мои творения…